намек на того нежного веселого клоуна. Но ей не удалось увидеть ничего, кроме тяжелой складки у рта и непонятно почему отталкивающего выражения лица. Это был другой человек.
Эрик отодвинул свою тарелку.
– Я встречался с твоим агентом, и у меня есть несколько присланных мне сценариев. На днях собираюсь принять решение относительно твоего первого проекта. – Голос был резок, тон деловой, в нем не было и следа клоунского веселья.
Она перестала есть.
– Я хотела бы кое-что сказать по этому поводу.
– Не сомневаюсь, что хотела бы, но мы об этом не договаривались.
– Ты не терял времени даром.
– Ты должна мне много денег. Хочу, чтобы ты знала заранее, что я не собираюсь выбирать комедию и эта роль не имеет никакого сходства с Дженни Джонс.
Она встала и схватила свою тарелку.
– Но я больше ничего не умею делать, и ты это знаешь.
– Ты была великолепна, играя принцессу.
Она подошла к раковине и открыла кран. Ей не хотелось говорить с ним о принцессе и вообще о том, что произошло между ними сегодня. День был слишком хорош, и ей ни за что не хотелось его портить.
– Это одна и та же роль, – сказала она, надеясь положить конец спору.
– Даже не близко. – Он принес свою тарелку и поставил ее в раковину.
Она обдала ее водой из-под крана.
– Конечно, одна и та же. Ведь Дженни – это я, да и принцесса тоже.
– Это примета хорошего актера – вместо того чтобы пытаться создать образ, используя внешние данные, лучшие актеры создают образы, используя разные стороны своей личности. Именно так ты сыграла Дженни, и то же самое произошло сегодня.
– Ты ошибаешься. Дженни – это не просто часть моей личности. Дженни – это я сама и есть.
– Если бы это было правдой, ты никогда бы не вышла замуж за Дэша.
Она стиснула зубы, не желая увязнуть в споре. Он подошел к столу.
– Подумай обо всех тех баталиях, что происходили между тобой и режиссерами на протяжении нескольких лет. Я могу напомнить множество случаев, когда ты жаловалась по поводу того, как построены диалоги, или по поводу отдельных действий, говоря, что Дженни так не поступила бы.
– А также то, что я едва ли когда-нибудь выигрывала те баталии.
– Именно об этом я и говорю. Тебя заставляли произносить диалог так, как он был написан. Ты делала все, что предписывал сценарий. И это была не ты.
– Ты не понимаешь. – Она выкручивалась, пытаясь возражать ему. – Я пыталась. Я прочла вслух множество разноплановых ролей, и я кажусь себе в них ужасной.
– Это меня не удивляет. Ты, вероятно, играла, вместо того чтобы жить. Возьми какую-нибудь из тех ролей снова, но на этот раз не старайся изо всех сил. Не играй. Просто живи. – Он сел на стул с прямой спинкой, стоявший у стола, и вытянул ноги, не гляди на нее. – Я почти принял решение относительно участия в телевизионном мини-сериале, который тебе был предложен. Действие происходит во время второй мировой войны.
– Если я не получаю роль преданной, как собачонка, женщины с Юга, которую воспитал разорившийся наездник родео, меня это не интересует.
– Ты играла бы фермершу из Северной Дакоты, которая связывается с заключенным из лагеря для интернированных японцев, примыкающего к ее землям. Герой, молодой американец японского происхождения, – врач из этого лагеря. Муж этой фермерши сражается в южной части Тихого океана; у ее единственного ребенка смертельно опасная болезнь. Это хорошая мелодрама.
Хани посмотрела на него ошеломленно:
– Ничего подобного я сыграть не смогу. Фермерша из Северной Дакоты. Ты, должно быть, шутишь!
– Исходя из того, что я видел, ты можешь сыграть все, на что настроишься. – Он уставился в переднее окно прицепа, обращенное к «Черному грому».
– А ты, я смотрю, взялся за мои дела серьезно?
– А ты еще не поняла? Чем бы я ни занимался, я отдаюсь этому без остатка.
– Это уж точно, если судить по сегодняшним твоим делам. – Слова выскочили у нее прежде, чем она успела подумать.
Лицо Эрика приобрело жесткое выражение, словно она нарушила какую-то договоренность, и, когда он заговорил, в его голосе послышались циничные нотки:
– Ты что, действительно увлеклась этой клоунской рутиной?
Внутри у нее все похолодело.
– Не понимаю, что ты имеешь в виду.
– Больше всего мне понравилось, как ты выступала там, в больнице, и делала вид, что все происходит на самом деле. – Он откинулся на стуле и усмехнулся. – Боже, Хани, ты действительно разыгрывала из себя дуру.
