солнца, пробивавшихся в окна. Под толстым, грубой вязки свитером цвета зрелой дыни виднелась рубаха из египетского хлопка. Мешковато сидевшие парусиновые брюки со множеством складок были в меру помяты. Когда четыре месяца назад отец навестил ее в Лондоне, она заподозрила, что он сделал какую-то подтяжку кожи лица, но Гай так и не признался, что за немыслимые косметические процедуры позволяют ему выглядеть скорее на сорок, чем на свои пятьдесят два года.
– Я так рада видеть тебя, – сказала Лили. – Ты даже не представляешь, как здесь все было ужасно. – Откинувшись назад, она посмотрела на него снизу вверх. – Да у тебя никак серьга! – Она уставилась на маленький золотой ободок в мочке его уха.
Он улыбнулся, и на туго натянутую кожу в уголках глаз набежали морщинки.
– А-а, заметила! Одна из моих приятельниц уговорила меня вскоре после нашей поездки в Лондон. Как тебе это нравится?
Это новшество пришлось ей явно не по вкусу. За последнее время в ее жизни изменилось слишком многое, и хотелось, чтобы хоть отец оставался все тем же. Тем не менее отравлять радость встречи мелочными придирками она не собиралась.
– Чертовски здорово.
Он оценивающе посмотрел на нее, изогнув дугой рыжевато-коричневую бровь, и задержал взгляд на длинном вязаном свитере красной шерсти, слишком свободно свисавшем с плеч, на шелковых черных лосинах.
– А у тебя вид просто никуда не годится! Разве ты не говорила, что собираешься провести новогодние каникулы в Сен-Морице с Андре и Мими? Я полагал, что уж там-то ты как следует отдохнешь!
– Куда там, – горько ответила Лили. – Новая нянька уволилась, и пришлось взять девочек с собой. С Бекки было все в порядке. Она стала такая молчаливая, но с Рейчел просто никакого сладу не было. После первого же дня Андре и Мими прямо заболели от желания попросить меня убраться, но они чересчур воспитанны, поэтому Мими довольствовалась лишь меткими замечаниями о моих недостатках в роли воспитательницы. Все еще более-менее держалось, пока Рейчел нарочно не вылила стакан апельсинового сока на персидский ковер Мими, и в той мгновенно проснулась прежняя торговка рыбой. Поднялась такая буря! Через два дня мы уже были в Вашингтоне.
– А твоя поездка к матери была удачной?
– А как по-твоему? Рейчел постоянно утомляла ее, а Бекки… Да ты знаешь мать! Она не очень-то терпима к любым недостаткам.
– Могу себе представить. – Он начал оглядываться, потирая руки. – А где же мои внучки? Прямо не терпится опять увидеть Рейчел. Ну и Бекки, конечно. Готов поспорить, что они вымахали, словно сорняки.
– Словно маленькие мерзкие сорняки, – пробормотала Лили себе под нос. Гай насмешливо посмотрел на нее. – Я звонила в агентство и заказала приходящую няню. Она потащила их в пиццерию, а потом они направятся в парк. Я попросила ее подержать их там часа два, но сомневаюсь, что они выдержат так долго. То Рейчел подерется с каким-нибудь малышом, то Бекки намочит трусы или произойдет еще какая-нибудь авария, и они вернутся домой.
– Лили, ты должна держать Рейчел в строгости.
– Хоть ты не читай мне нотаций! – Отвернувшись от отца, она подошла к окнам. – Интересно, как ты это себе представляешь? Она и так полна враждебности и колюча как еж, а если я попытаюсь еще и наказывать ее, то она попросту сбежит! Прошлой осенью она исчезла на три часа. Когда мы отыскали ее, она была в моем шкафу с ножницами в руке и в отместку кромсала мое новое вечернее платье!
– А я-то полагал, что у тебя дела пошли на лад.
– С чего бы это им налаживаться? Папа, она же меня ненавидит! – Лили скрестила руки на груди и, прикусив нижнюю губу, пробормотала: – А иногда и я ее ненавижу.
– Ты это серьезно?
– Ах, ну конечно же, нет, – устало произнесла Лили. – За исключением тех моментов, когда я не шучу. Она заставляет меня чувствовать себя такой неудачницей! – Она потянулась к стоявшему между окнами столику за сигаретами.
– Да ты никак куришь!
Лили открыла пачку, и руки ее в нерешительности застыли. Курить в присутствии отца она не решалась. Возможно, он и проявляет явную слабость в отношении своего пристрастия к алкоголю, но категоричен до фанатизма во всем, что касается табака.
– Ты даже представить не можешь, как мне туго приходилось!
Он посмотрел на нее так неодобрительно, что она поневоле отложила пачку. Подойдя к дивану, Гай аккуратно приподнял штанины, перед тем как сесть.
– Не возьму в толк, зачем тебе взваливать на себя такое бремя! Знаю твою страсть к путешествиям, но за последние девять месяцев ты сменила столько адресов, что я уже перестал поспевать за тобой. Ты же совершенно измотана… Но довольно, не буду больше досаждать тебе нотациями, дорогая. По крайней мере у тебя хватило ума вернуться домой, а здесь уж я за тобой присмотрю.
– Я пробуду здесь всего несколько дней. Ровно столько, сколько понадобится для улаживания кое-каких дел, а потом мы вернемся в Париж.
– Но это же смешно, Лили! Не можешь же ты все время так мотаться, как сейчас. Почему тебе непременно нужно так быстро уезжать?
– Эрик в городе.
– Это, наоборот, повод, чтобы задержаться. Меня просто изумляет, что ты позволяешь ему увиливать от ответственности за девочек. Как тебе известно, он никогда мне не нравился, но все равно я не могу поверить, что он может отвернуться от своих дочерей.
Лили отвела взгляд, стараясь не встретиться с ним глазами. Она ничего так и не рассказала отцу про Эрика. Слишком сильным было чувство стыда.
