уговорить на кое-что более рискованное после того, как Джи-джи уснет.
Он скрестил руки. Уголки идеально очерченных губ чуть приподнялись.
— Да ну?
Она обожала его улыбку, но сейчас ужасно устала, нервничала и хотела только одного — принять теплую ванну и свернуться в постели с книгой. Однако подошла к мужу и сунула руку между его бедер.
— Определенно.
Он слегка прикусил ее грудь.
— Впервые жалею, что у нас в доме почти взрослая дочь.
Она отняла руку и изобразила чувственное мурлыканье:
— Не позволяй мне забыть о своем обещании, слышишь?
— О, не позволю. Поверь, ни за что не позволю.
Он чмокнул ее в щеку и отступил.
— А пока что не мешало бы напомнить ее высочеству, что убирать кухню — ее работа.
— Спасибо.
После его ухода она завернула оставшийся бифштекс в пленку и сунула в холодильник, пока Джи-джи не выбросила. Потом взяла кружку и понесла в кабинет. Нужно подготовить кое-какие бумаги для городского общества по благоустройству и позвонить насчет концерта, но Уинни подошла к окну и долго стояла, глядя в никуда.
Ей только тридцать два, слишком рано для полного угасания либидо. Стоило бы обсудить это с доктором, но Пол и Райан играли в одной футбольной команде и были одноклассниками.
— Как давно отсутствие желания стало проблемой, Уинни?
— Некоторое время.
— А поточнее?
Она могла бы солгать и сказать «год». Не так ужасно, как три… а может, четыре. Самое большее пять.
— Ты обсуждала это с Райаном?
Как может женщина сказать любимому мужчине, что все это время притворялась в постели? Райан не только оскорбится, но и озадачится. Он прекрасный любовник, совершенно лишенный эгоизма. Но они не с того начали. Уинни не хотела быть запасным вариантом, жалкой заменой Шугар Бет, поэтому пошла на все, прежде чем оказалась готова стать женщиной. И хотя он был более опытным партнером, она с самого начала утвердила себя в роли сексуального агрессора, и с тех пор так и повелось. Канва их отношений оставалась удручающе однообразной. Она всегда была к его услугам. И никогда не отказывала. Не отговаривалась головной болью. Не заставляла его просить и унижаться. Неизменно была преследовательницей. Райан неизменно оставался преследуемым. И как бы она ни любила его, все равно презирала и за это.
Не слишком. Не постоянно. Только иногда. И недолго.
Глава 5
« — Упрямство, вот как? Я тебя усмирю, — пообещал Видал, поднимаясь».
Шугар Бет перекинула пакеты с покупками из одной руки в другую, но они были одинаково тяжелыми, поэтому ничего хорошего это не дало. Направляясь по Джефферсон-стрит к Мокингберд-лейн, она пыталась расслабить плечи. Те немногие продукты, которые она приобрела вместе с коробкой собачьего корма и шестью банками коки, в магазине казались куда легче.
От того, что она старалась не обращать внимания на штрафные квитанции за незаконную парковку, меньше их не становилось, и этим утром пришлось пустить в ход весь арсенал женских уловок и приемов против здоровенного парня — водителя машины-эвакуатора, которому было приказано убрать ее «вольво». После этого она из осторожности поставила машину на стоянку Арби в миле отсюда. Собственно говоря, прогуляться было бы неплохо, если бы сегодня она не проделала этот путь уже дважды и руки не оттягивали бы пакеты. Правда, при этом можно было строить планы жестокой мести Колину Берну, и это помогало отвлечься, правда, она столько раз прибегала к этому приему, что он потерял свою новизну.
Ей по-прежнему не везло, и после рокового визита в антикварную лавочку Уинни работу она так и не нашла. И картину тоже. В кошельке не оставалось даже пыли. Правда, ей удалось разыскать последних оставшихся в живых партнеров Тал-лулы по игре в канасту, но только Сисси Тумс вспомнила, что действительно видела картину. К сожалению, она также заявила, что спешит в Лас-Вегас на ужин с Фрэнком Синатрой.
Зазвонил сотовый. Поставив пакеты на обочину, она тяжело вздохнула. Интересно, сколько еще остается до того, как отключат связь?
— Это я, — прощебетал нежный голосок.
— Привет, крошка, — улыбнулась Шугар Бет.
— Я, — повторила Дилайла, словно Шугар Бет могла не узнать голос единственного ребенка Эммета.
— Как поживает моя любимая девочка?
— Хорошо! Вчера мы рисовали! И Миси разрешила позвонить тебе.
Шугар Бет совсем забыла, что сегодня среда, день, когда они с Дилайлой обычно разговаривали.
— Как твоя простуда? Получше?
— Я принимаю по ночам сироп от кашля. Помогает. И я нарисовала для тебя картину.
Шугар Бет повернулась спиной к резкому ветру и придавила ручку пакета каблуком. Вчера было тепло, но сегодня снова похолодало, от которого не спасала имитация косухи.
— Расскажи, какая она?
Дилайла принялась описывать нарисованный ею океанский вид, а заодно поведала о новом морском ангеле в аквариуме, а на прощание, как всегда, сказала:
— Я люблю тебя, моя Шугар Бет. И ты тоже меня любишь, правда?
Глаза у Шугар Бет защипало. Любой ценой, любым способом нужно защитить это милое хрупкое создание.
— Очень-очень. Ужасно.
— Я так и думала.
Шугар Бет улыбнулась такой уверенности и сунула сотовый обратно в сумочку, чувствуя, как в душе снова поднимается волна знакомого застарелого гнева на Эммета. Как мог отнестись до такой степени безалаберно к будущему дочери? Не позаботиться о ней?
«Я обеспечил Дилайлу, — объяснял он впоследствии, — но как только дела пошли плохо, пришлось позаимствовать из ее фонда. Никогда не прощу себе этого».
Шугар Бет вспомнила свой первый приезд к Дилайле в Брукдейл, частное заведение, где та прожила почти всю свою взрослую жизнь. Они влюбились друг в друга с первого взгляда. Мать Дилайлы умерла за несколько лет до того, как Шугар Бет встретила Эммета, и Дилайла отчаянно по ней тосковала. К великому удивлению Шугар Бет, она перенесла всю силу своей привязанности на мачеху. Дилайла была милой, забавной и ужасно уязвимой: пятидесятиоднолетняя женщина с умом одиннадцатилетней девочки. Оба любили всякие девчоночьи пустяки: одежду и косметику, повторные показы «Друзей» и побрякушки. Шугар Бет прочитала большинство книг Джуди Блюм, «Ведьму с Блэкберд-Понд», а также приключения Мэри Кейт и Эшли. Они сплетничали о Леонардо Ди Каприо, которого обожала Дилайла, играли в клу и гуляли, держась за руки.
Не будь Дилайлы, Шугар Бет не пришлось бы возвращаться в Парриш. Но нужны деньги. Сумма, выделенная на содержание Дилайлы в заведении, подходила к концу, и Шугар Бет должна была найти картину, чтобы заплатить. Все же она не жалела себя. Беззаветная любовь — драгоценный дар, а Шугар Бет знала, какое счастье выпало ей на долю.
Стоило ей нагнуться за пакетами, как рядом остановился знакомый «лексус»-седан коньячного цвета. Стекло со стороны водителя поползло вниз, открывая чванливую физиономию самого Герцога Рока.
— Выглядите как бродяжка.
Она предпочла думать, что он имеет в виду ее мешки, а не джинсы вкупе с косухой.
— Спасибо, надеюсь, и у вас все хорошо.
