— Верно. Что ж, по рукам. Согласна.
Ее реакция удивила его. В этой леди кроется гораздо больше отваги, чем кажется на первый взгляд. Он напомнил себе, что ничего о ней не знает. Не слишком ли смело делать подобные выводы? Может, это общение с детьми Сэнди так повлияло на его мозги? Но он больше не выдержит и мили в обществе нахальной Люси и орущего младенца! Кроме того, если от женщины не будет пользы, он просто даст ей немного денег и высадит на следующей стоянке. Мэтт повернулся к фургону.
— Предупреждаю, желудки у них крайне нежные.
— Что вы имеете в виду?
— Сейчас все поймете. — Он открыл ей дверцу. — Как вас зовут?
— Н-нелл. Нелл Келли, — запинаясь, пробормотала она, и Мэтт сразу понял, что она лжет. Ну и скотина, должно быть, ее дружок!
— Я Мэтт Джорик.
Женщина вежливо, почти величественно, склонила голову, и в этот момент Мэтта осенило: Корнилия Кейс! Вот на кого эта леди похожа!
Должно быть, он свихнулся на знаменитостях. Сначала решил, что Люси напоминает Уайнону Райдер, а теперь эта дама кажется ему беременной Корнилией Кейс. Даже голоса похожи! Только трудно представить первую леди государства беременной, брошенной, разоренной, покинутой на придорожной стоянке грузовиков в широких пенсильванских просторах.
— Кто-нибудь говорил вам, что вы похожи на Корнилию Кейс?
Нелл в недоумении моргнула.
— Постоянно.
— И голос точно такой, если не считать южного акцента. Вот только не могу понять, из каких вы мест.
— Южная и Северная Каролина, Алабама, Мичиган, потом Калифорния. Родные часто переезжали, и это отразилось на моей речи.
— Видимо, да.
Солнце играло в ее волосах, и Мэтт рассмотрел на виске маленькое коричневое пятнышко, словно она недавно выкрасилась и небрежно смыла краску. Интересно. При всех своих горестях Нелл Келли сохранила достаточно тщеславия, чтобы посещать парикмахерскую.
Он был наблюдателен, и точные детали подобного рода отличали его газетные статьи от сотен им подобных.
Пахло от нее хорошо. Мэтт с удовольствием отметил это, пропуская Нелл в фургон, и одновременно почувствовал нечто непонятное. Эта женщина беременна, а он испытывает к ней влечение. Странно. Прошло немало времени с тех пор, как он занимался любовью…
Перед глазами встала картинка из журнала «Брайд», и Мэтта передернуло.
Его сексуальная жизнь, можно сказать, оставалась на нуле до той самой минуты, как он воспылал желанием к тощей беременной особе. Однако было в ней нечто такое…
— После вас, принцесса, — объявил он, вежливо склонив голову.
— Принцесса?
Нили вздрогнула и едва не попятилась назад при виде ухмылки типа «смерть леди», заставившей ее предположить, что она потеряла рассудок. Сесть в машину к незнакомцу, который мало того, что выше ее на добрый фут, так еще и куда сильнее! А его улыбка… хотя ее нельзя назвать плотоядной, все же в ней крылся определенный вызов. Это выводило ее из себя.
— Вполне подходящий для вас титул. По крайней мере мне так кажется, — сообщил он.
Нили не нашлась с ответом и постаралась как можно незаметнее проскользнуть мимо него, что оказалось не так-то легко. Войдя в фургон, она немного успокоилась, посчитав свой порыв хоть и несколько импульсивным, но не таким уж глупым. Хотя в этом человеке определенно есть что-то опасное, на убийцу- маньяка он мало походит. Ведь именно он предложил ей остаться и поговорить с полицией. А самое главное — ее чудесное приключение продолжается!
Оставалось надеяться, что он поверил ее объяснениям насчет акцента. Следует быть очень осторожной: не дай Бог, южное произношение исчезнет так же внезапно, как появилось! И не нужно забывать, что теперь ее зовут Нелл Келли: первое имя, которое пришло ей в голову.
Малышку устроили на детском сиденье, привязанном к дивану, обитому потертым пледом в сине- зеленую клетку. Напротив, справа от Нили, стояла маленькая банкетка. На столе валялись пакет с чипсами, недоеденный пончик, расческа и плейер. Слева находился маленький холодильник. Небольшая дверь с облупившейся краской вела то ли в кладовку, то ли в ванную. В фургоне оказалась даже крохотная кухонька с газовой плиткой на три горелки, микроволновкой и раковиной, забитой пластмассовыми чашками и упаковками от пончиков. В самой глубине, за полуоткрытой раздвижной дверью, виднелась двуспальная кровать, заваленная одеждой и полотенцами. Впереди было два ковшеобразных сиденья — для водителя и пассажира.
— Что вам здесь надо? — вызывающе осведомилась девочка.
Нили нерешительно повернулась к угрюмому созданию по имени Люси. Сидя на диване, та кормила ребенка протертым горошком из баночки. Очевидно, она совсем не обрадовалась появлению гостьи. Нили припомнила непонятное, просительное, почти голодное выражение глаз Люси, когда та спорила с Мэттом. Очевидно, ей не слишком пришлось по душе вторжение чужой женщины на ее территорию.
— Попросила подвезти меня, — робко пояснила Нили. Люси неприязненно вытаращилась на нее.
— В чем дело, Джорик? Так истосковался по сексу, что притащил ее сюда? Сойдет кто угодно? Ничего себе выражения!
— Не обращайте на нее внимания, — посоветовал Мэтт и, развернув карту дорог, стал ее изучать. — Люси воображает, что чем больше гадостей наговорит, тем скорее я разрыдаюсь и стану исполнять все ее прихоти.
Нили посмотрела на Люси и вспомнила группу лощеных, прекрасно воспитанных подростков, которых принимала на прошлой неделе в Белом доме. Все до единого получили право на государственную стипендию «Национальное достоинство». Какой контраст с этой несчастной девочкой! Но ведь она сама хотела познакомиться с жизнью обычных людей, так стоит ли роптать?
Люси поставила баночку с детским питанием на диван. Малышка, рот которой был измазан зеленым, протестующе заверещала. Люси поднялась и направилась к банкетке.
— Она не наелась, но с меня хватит, — пробурчала она и, надев наушники плейера, развалилась в углу.
Мэтт оглянулся на Люси и растянул губы в улыбке.
— Пора отрабатывать свое содержание, Нелл.
Нили не сразу поняла, к кому он обращается.
— Докормите ребенка, и поедем отсюда.
Люси покачивала головой в такт музыке, но, судя по настороженным взглядам в сторону сестры, прислушивалась к каждому слову. У Нили сложилось впечатление, что ее подвергают некоему испытанию. Она с обреченным видом повернулась к девочке, чувствуя знакомую сосущую тоску. И хотя о ее отношении к детям ходили легенды, пребывание рядом с малышами всегда становилось для Нили настоящей пыткой. Один из ее постыдных секретов… особенно отвратительный в свете производимого на публику впечатления…
Нили не требовался психоаналитик, чтобы добраться до сути проблемы. В знаменитом журнале «Тайм», поместившем на обложке ее фото с голодающим эфиопским младенцем, не упоминалось, что бедняга умер через несколько секунд после того, как отошел фотограф. Воспоминания об этом терзали ее до сих пор.
И хотя после этого она держала немало здоровых, улыбавшихся ребятишек перед объективом камеры, это обычно продолжалось не больше пяти минут. Однако по протоколу она должна была как можно больше времени проводить с безнадежно больными детьми. Сколько она перевидала несчастных, пораженных страшными болезнями, ВИЧ-инфицированных, измученных ужасными непонятными недугами, брала их на руки, ворковала, смахивала насекомых с пустых глаз умиравших от голода… В ее представлении дети и страдания стали неразделимы.
