— Тебе следует дистанцироваться от подобных явлений, — наставлял Деннис перед свадьбой, когда Нили пыталась объяснить, что испытывает. — Если хочешь быть полезной этим детям, придется как-то отстраняться.
Но как можно отстраняться от трагедии маленьких жертв? Картины трупиков со вздутыми животами и скрюченными руками и ногами преследовали ее в ночных кошмарах. Эти малыши стали ее крестом и целью крестового похода, и она приказала своей команде искать возможности облегчить им жизнь, показать их беды всему миру, чтобы заставить сочувствовать и сострадать. Единственный способ почтить память эфиопского младенца, которому она так и не сумела помочь.
По традиции почти у каждой первой леди было ДЕЛО ВСЕЙ ЕЕ ЖИЗНИ. Леди Берд[17] боролась за охрану дикой природы. Бетти Форд радела об алкоголиках, Барбара Буш вела кампанию за поголовную грамотность. Корнилия против собственной воли стала ангелом- хранителем самых уязвимых существ мира.
А теперь, глядя на крепенькую, пронзительно вопившую золотоволосую малышку с ярко-голубыми глазами, вымазанную гороховым пюре, она испытывала неловкость и досаду. При виде нормального малыша ее неизменно охватывала паника. Что, если ее прикосновение принесет ребенку вред? И хотя опасения были абсолютно беспочвенными, она так долго ощущала себя Ангелом Детской Смерти, что ничего не могла с собой поделать.
Почувствовав на себе взгляд Мэтта, она небрежно пожала плечами.
— Я… я не слишком хорошо умею обращаться с детьми. Может, у вас это лучше выйдет?
— Боитесь ручки запачкать? На случай, если позабыли: именно на этих условиях вас сюда взяли, так что беритесь за дело.
Ну вот, он припер ее к стенке! И по-видимому, прекрасно это сознает!
Нили одним взглядом вобрала ужасающий беспорядок, надутую девчонку и ноющего младенца. Потом повернулась к широкоплечему громиле. Достаточно ли сильно ей хочется продолжать путь, чтобы покорно смириться со всем этим?
Кажется, да. Все что угодно, лишь бы подальше от Белого дома.
Нили с мрачной решимостью схватила вымазанную гороховым пюре ложку, сунула в баночку и поднесла ко рту ребенка. Малышка жадно проглотила пюре и вопросительно уставилась на Нили, давая знать, что по-прежнему голодна. Нили зачерпнула еще пюре, но младенец вдруг вцепился в ее руку. Нили сжалась, с трудом подавляя желание высвободиться.
— Как ее зовут? — выдавила она.
— Выговорить — и то страшно.
Люси сдвинула наушник.
— Ее зовут Батт.
— Батт? — удивилась Нили, рассматривая забавное перепачканное личико с розовыми щечками и огромными глазами. Прямые белые волосы поднимались надо лбом, как пух одуванчика. Девочка улыбнулась, показав мелкие зубки, и выдула зеленый пузырь.
— Это не я ее так назвала, и нечего на меня таращиться, — буркнула Люси.
Нили перевела взгляд на Мэтта.
— Я тут тоже ни при чем, — сказал он.
Нили наспех скормила Батт последнюю ложку.
— Как ее настоящее имя?
— Понятия не имею, — признался Мэтт, складывая карту.
— Но вы, кажется, друг ее матери. Почему же не знаете, как зовут ребенка?
Интересно, каким образом он оказался в этой машине с двумя чужими детьми?
Вместо ответа Мэтт повернул ключ зажигания.
— На твоем месте я бы подождала, Джорик, — заметила Люси. — Батт требуется добрых полчаса отдохнуть после еды, иначе ее опять вывернет.
— Черт возьми, да нам век отсюда не убраться!
Говоря по правде, Нили считала, что ему вряд ли стоит пользоваться подобными выражениями в присутствии девочки-подростка, каким бы отвратительным ни был жаргон самой Люси. Но какое ей, спрашивается, дело?
Люси раздраженно сорвала наушники.
— Включи кондиционер. Здесь дышать нечем!
— Ты что, в жизни не слышала слова «пожалуйста»?
— А ты никогда не слышал слов «жарко, как в аду»?
Ну все, она его достала!
Нытье Люси оказалось последней каплей, переполнившей чашу его терпения. Не подумав включить кондиционер, Мэтт преспокойно встал, вынул ключи и, сунув их в карман, объявил:
— Дамы, увидимся через полчаса.
С этими словами он спрыгнул на землю и исчез. В фургоне действительно было слишком тепло, и Нили покачала головой.
— Ничего не скажешь, молодец.
— Он козел.
— Козел, который оставил нас без кондиционера.
— Плевать!
В возрасте Люси от Нили требовалось уметь аккуратно одеваться и вести вежливые разговоры с самыми могущественными людьми мира сего. Ей бы в голову не пришло не то что сказать грубость, а хотя бы улыбнуться лишний раз.
Малышка стала хватать липкими ручонками свои реденькие волосы. Нили поискала глазами бумажные полотенца, но ничего в этом роде не увидела.
— Чем мне ее вытереть?
— Не знаю. Губкой или салфеткой.
— А где они?
— Где-нибудь. Может, в ящике стола.
Нили отыскала кухонное полотенце, намочила его в раковине и под зорким взором Люси принялась было оттирать волосы Батт, но тут же сообразила, что следует начинать с рук. Он орудовала полотенцем, стараясь не замечать адресованных ей дружелюбных улыбок. Ее упорные труды были вознаграждены: вскоре ребенок выглядел относительно чистым.
— Спусти ее вниз, пусть немного поползает, — скучающе посоветовала Люси. — Ей нужно размяться.
Ковер показался Нили довольно замусоленным. В голову сразу полезли мысли о тифе, дизентерии, желтухе и десятках других болезней. Может, лучше что-то подстелить?
Порывшись в переполненной корзине для белья, она нашла тканое покрывало и бросила на пол между диваном и столом. Пришлось долго возиться, чтобы расстегнуть ремни детского сиденья.
Прежде чем поднять ребенка, она, как всегда, глубоко вздохнула и напряглась.
Малышка стала брыкаться и счастливо визжать, едва Нили подхватила ее на руки. Такая тяжелая, тепленькая, с гладкой, восхитительно-нежной кожей!
Нили поспешно усадила ее на покрывало. Малышка подняла голову и вопросительно воззрилась на нее. Люси наконец перестала притворяться, что слушает музыку.
— Нечего было возиться с покрывалом. Можно подумать, она, как дрессированная собачка, останется на нем!
И точно. Батт мгновенно перевернулась, встала на четвереньки и с невероятной скоростью поползла к передней части фургона.
— Если ты такая всезнайка, почему сама не позаботишься о ней? — спросила Нили, наслаждаясь собственной непривычной грубостью. Как же это здорово — иметь возможность отвечать на оскорбления! До сих пор такой возможности ей не представлялось.
Малышка с трудом встала на ножки, опираясь ручонкой на кресло водителя, и потихонечку побрела