— Как же, побежала!
Мэтт взглянул на Нили:
— Тогда ты.
— Как же, побежала! — повторила слова Люси Нили. Девочка хихикнула. Нили усмехнулась.
— Сядь, — приказал Мэтт Люси. — И пристегнись. Тут есть ремни. Воспользуйся ими.
Вместо ответа девочка схватила плейер и, отойдя в глубь фургона, плюхнулась на кровать, напялила наушники и заколотила кулаками по стене в ритм музыке.
— Милый ребеночек. Настоящий ангел, — заметила Нили. — Думаю, в тюрьме она не пропадет. Заработает авторитет среди сокамерниц.
— Если паршивка разбудит Демона, я сам придушу ее, прежде чем она туда сядет.
Нили покачала головой.
— Я никогда не путешествовала с детьми, но думаю, неплохо бы делать длительные остановки, чтобы как-то их развлечь. Пикники, игровые площадки, зоопарки.
— Если увидишь вывеску змеепитомника, немедленно сообщи, чтобы я смог оставить там всех троих, включая тебя.
— Чем это ты так ужасно раздражен?
— А ты ужасно жизнерадостна для женщины, у которой в бумажнике всего двадцать долларов, а краденую машину только что угнали.
— Она была не краденой, и, кроме того, материальные ценности ничто по сравнению с нашим духовным обогащением.
— Да ну?
— Люси сказала, что ее мать умерла. Когда это случилось?
— Месяца полтора назад. У этой женщины вместо мозгов была каша, иначе она не села бы за руль в пьяном виде.
— А отец девочек?
— Отцы. Люси появилась на свет в результате случайного перепихона. Папашей Демона был последний дружок Сэнди. Он погиб вместе с ней.
— Так вот почему Люси так озлоблена. Не может смириться со смертью матери.
— Сомневаюсь. Мне почему-то кажется, что для Люси Сэнди мертва давным-давно. Думаю, она скорее напугана, но пытается это скрыть.
— С вашей стороны очень благородно взвалить на себя заботу о девочках, тем более что вы, кажется, не любите детей.
— Да, они милые крошки, которым бы не помешали парочка бетонных блоков и озеро поглубже.
Нили улыбнулась. Прежде люди в ее присутствии всегда старались казаться лучше, чем они есть. Какое наслаждение — находиться в обществе столь восхитительно-испорченного негодяя!
— А чем занимаетесь вы, когда не раскатываете по стране в компании чужих деток?
Прежде чем ответить, он поднес к губам байку и сделал глоток.
— Работаю на сталелитейном заводе.
— Где?
— В Питсбурге.
Она откинулась на спинку сиденья, с удовольствием позволив себе болтать ни о чем. Совсем как обычные женщины!
— Это интересно? Я имею в виду работу в сталелитейной промышленности.
— О да! Поразительно интересно.
Мэтт зевнул.
— А что вы там делаете?
— Так… то одно, то другое.
— Просто невероятно, как быстро развивается промышленность, несмотря на конкуренцию с японцами! Правда, немного странно, что теперь ведущий производитель стали — Индиана, а не Пенсильвания. Причем Пенсильвания даже не на втором месте.
Мэтт с недоумением вытаращился на нее, и Нили поняла, что невольно себя выдала.
— Я прочитала об этом в «Нэшнл энкуайер», — поспешно добавила она.
— «Нэшнл энкуайер»?
— Или в «Пенсильвания энкуайер», не помню.
— Может, и так.
Нили неожиданно ощутила укол раздражения. Слишком много лет приходилось следить за каждым своим словом, как же это ей надоело!
— У меня фотографическая память, — солгала она. — В голове вечно застревает всякая чепуха.
— Жаль только, что ты не помнишь о ключах зажигания, — съехидничал Мэтт, снова отпив шипучки. — Так Пенсильвания идет третьим номером?
— Собственно говоря, четвертым. После Огайо и Иллинойса.
— Поразительно. — Мэтт снова зевнул.
— Хочешь, я сяду за руль, пока ты дремлешь?
— Ты когда-нибудь водила тяжелые фургоны? Не может же она признаться, что водила танки — как американские, так и русские!
— Что-то в этом роде.
— Пожалуй. Прошлой ночью я почти глаз не сомкнул. — Мэтт сбросил скорость и свернул на обочину.
— Что у вас там творится? — окликнула Люси.
— Я ложусь спать. Иди сюда и терзай Нелл. Хоть кровать освободишь. Можешь заодно научить ее всем известным тебе ругательствам.
— Да потише вы оба! Разбудите… Мэриголд.
Мэтт встал, Нили заняла его место, и вскоре фургон тронулся в путь. Мимо проносилась миля за милей, но Нили уже не обращала внимания на окружающий пейзаж. Слишком ее занимало то, что сейчас происходит в Белом доме.
Лучи заходящего солнца, проникающие в высокие окна Овального кабинета, падали на идеально начищенные туфли начальника Секретной службы Френка Волински. Он сидел в одном из кресел работы Дункана Файфа под пейзажем девятнадцатого века. Главный советник президента стоял у одной из внутренних дверей кабинета, над которыми белели картуши. Джеймс Личфилд устроился у входа, украшенного лепниной.
Главы ФБР и ЦРУ теснились бок о бок на диване. Генеральный прокурор и министр финансов расположились в противоположном конце комнаты, словно желая сохранить дистанцию и подчеркнуто отстраниться от происходящего.
Гарри Лидз, директор ФБР, и Клемент Стоун, директор ЦРУ, уже ознакомились с докладом Волински. Все трое находились в постоянном контакте последние двадцать восемь часов, с тех пор как старший референт Корнилии обнаружила исчезновение первой леди. Это совещание созвал президент.
В дверях появился Лестер Вандерворт, и Волински неловко заерзал в кресле. Напряжение становилось почти непереносимым. Волински был назначен начальником Секретной службы всего полгода назад, после бури, пронесшейся над этой почтенной организацией вслед за убийством Кейса, и теперь ему самому грозила отставка. Не дай Бог, он останется в истории первым начальником Секретной службы, ухитрившимся прошляпить побег первой леди!
— Приступим к делу! — рявкнул президент.
— Да, сэр.
Каждый из присутствующих понимал, что Волински трясется от страха, и всем хотелось увидеть, как он справится с ситуацией.
— Два часа назад мы получили сообщение из Пенсильвании об аресте некоего Джимми Бриггса. Ему предъявлено обвинение в вооруженном ограблении. Во время задержания Бриггс сидел за рулем голубого «шевроле-корейка», зарегистрированного на имя Деллы Тиммс. Номера на машине временные, от торговца подержанными автомобилями в Роквилле.
