— Эй, куда вы подевались?
Взрослые обернулись на крик Люси, выглянувшей из фургона. Футболка доходила до колен, волосы торчали петушиным гребнем. У Нили сразу стало легче на душе. Вот единственный человек, который все еще думает о ней как о Нелл Келли.
— Мы здесь! — откликнулась она.
— Ругаетесь?
— Не совсем.
Мэтт, кажется, тоже обрадовался неожиданному вмешательству Люси.
— Где ты выискала эту футболку?
Люси опустила глаза.
— Нашла.
— Ну да, в моем чемодане.
Нили не имела ни малейшего желания продолжать опасную беседу с Мэттом и поспешно направилась к фургону. Она живет взаймы и намерена использовать каждую секунду.
Люси отступила, чтобы дать ей пройти.
— У нас есть что-нибудь на завтрак, кроме всякой муры?
Нили едва удержалась, чтобы не обнять ее.
— В следующий раз просто спроси, что осталось съедобного.
— Меня тошнит от овсянки, — буркнула Люси.
— Сделай тосты.
— Тосты — дерьмо.
— Люси, не смей так говорить с… Нелл, — заявил Мэтт с порога.
— Мы с Люси сами все решим, — отрезала Нили.
— Да, Джорик, отвянь.
— Довольно, Люси. Удаляю тебя с поля за грубость и непочтительность, — предупредила Нили.
— Удаляешь с поля? — растерянно повторила Люси. Нили знала о подобного рода наказаниях из визитов в детские сады и теперь решительно показала в глубь фургона:
— Пятнадцать минут. И закрой дверь. Останешься одна и хорошенько подумаешь, как обращаться к взрослым.
— Нечего мне рот затыкать.
— Еще пятнадцать минут — за непристойный лексикон. Хочешь просидеть там весь день?
Люси посмотрела на Мэтта, словно умоляя спасти ее от очередного безумства Нелл, но тот лишь пожал плечами.
— Ты все-таки дождалась.
— Круто! И я даже не позавтракала! — Люси метнулась прочь и демонстративно закрыла за собой дверь. Мэтт посадил Баттон на пол.
— Прошу прощения. Вам не стоило обращать внимания.
— Почему? Я выносила все это с самой среды.
— Да, но…
— И перестань изображать гостеприимного хозяина, — огрызнулась Нили. — Сейчас сделаю Баттон кашу. Если есть что сказать умного, валяй. Если нет — просто заткнись.
Она устремилась к раковине. Кажется, Нелл Келли еще рано умирать.
Мэтт трясся от злости. Подумать только, он — оскорбленная сторона, а она ведет себя так, словно во всем случившемся — его вина.
Больше всего его бесило то, что его журналистская беспристрастность по-прежнему уступает напору эмоций. Перед ним разворачивается самая потрясающая, самая неправдоподобная история, которая может произойти с человеком его профессии, а его так и подмывает схватить главную героиню за плечи и трясти, пока все ее аристократические зубы не выпадут.
Но все попытки держать себя в руках с треском провалились несколько часов спустя, когда он платил за продукты в ночном магазинчике на станции обслуживания в самой глуши южного Иллинойса и вдруг понял, что Нелл… то есть миссис Кейс куда-то запропастилась. Его чуть инфаркт не хватил. Только сейчас он понял, что у этой женщины, которую должен стеречь целый полк агентов Секретной службы, нет другой охраны, кроме него.
Он схватил пакет и выскочил из магазинчика. Она не вернулась в фургон, припаркованный прямо у двери, иначе Мэтт увидел бы.
Он осмотрел пыльные машины, бензоколонку и злобную на вид немецкую овчарку. Куда, черт возьми, подевалась Нелл?
Мрачные предсказания помешанных на конспирации олухов, услышанные по радио, смешались в мозгу. Он обогнул здание и увидел заросшее травой поле и гору старых шин. Нигде ни следа первой леди. Мэтт обежал магазин и увидел ее в будке телефона-автомата, укрепленной рядом с воздушным шлангом.
— Дьявол!
Нили испуганно вздрогнула. Мэтт уронил пакеты и ринулся к ней. Она что-то быстро сказала и повесила трубку.
— Не смей больше такое вытворять! — взревел он, сознавая, что несправедлив к ней, но был не в силах вести себя иначе.
— Надеюсь, в пакете не было яиц. И что я такое вытворяла?
— Взяла и исчезла! Я думал… черт побери, Нелл, когда мы не в фургоне, не смей ни на шаг отходить от меня, поняла?
— Не слишком ли это будет неудобно для нас обоих?
Первая леди или нет, но отношения с ней он выяснит.
— Можете думать, что это очень забавно — притворяться принцессой в бегах, развлекаться с простонародьем, но в действительности это очень опасно. Неужели не понимаете, что произойдет, если каким-нибудь экстремистам вздумается вас захватить?
— Понимаю, и куда лучше, чем ты, — процедила она в ответ. — Но ведь никто, кроме тебя, никто не знает правды. Конечно, иногда ты ведешь себя хуже любых экстремистов, но все же…
— И не смей тут шутить!
Нили улыбнулась и прошептала:
— Ну вот, это больше похоже…
Кровь Мэтта снова вскипела.
— Думаешь, это ужасно смешно?!
— Не смешно. Просто приятно видеть тебя во всеоружии. Снова стал прежним высокомерным задавалой Мэттом Джориком. — Улыбка Нили померкла. — И я не развлекаюсь с простонародьем.
— А как ты это назовешь?
— Свободой! — Ее глаза сверкнули. — Пойми же, это основное право каждого американского гражданина. Послушай, Мэтт Джорик… — К полнейшему потрясению Мэтта, она ткнула его пальцем в грудь. — В прошлом году, сразу после похорон мужа, я была так слаба и безвольна, что позволила втянуть себя в авантюру. Сознаюсь, мной бессовестно манипулировали. С самого рождения я находилась в центре общественного внимания и ставила чужие интересы выше своих. И если теперь кому-то кажусь эгоисткой — пусть! Я заслужила, потом и кровью заработала эту свободу и собираюсь наслаждаться каждой ее минутой!
— Это правда?
— Уж будь уверен, умник!
Она еще кричит на него! Это ему следовало бы возмущаться, но Мэтт никак не мог сообразить, как она взяла над ним верх.
— Кому ты звонила?! — рявкнул он.
— Барбаре Буш.
— Можешь рассказать это кому-нибудь…
Мэтт осекся, с ужасающей ясностью поняв, что она, вполне возможно, звонила именно Барбаре Буш. Выражение лица Нили сделалось раздражающе злорадным.
