— Женщины голодают, чтобы иметь такое тело, как у тебя.
— Все равно я ужасно костлявая.
Может, и так, но даже худоба ей шла, была частью ее характера.
— Может, ты не заметила, но живот у тебя не такой плоский, как в тот день, когда мы встретились.
Она оттолкнула его руку и положила ладонь на живот.
— Ничего подобного. Все как прежде.
Мэтт зарылся лицом в ее волосы и улыбнулся.
— Просто ты сейчас лежишь, а если встанешь, сама увидишь, что появилось брюшко.
— Вот и нет!
Мэтт засмеялся. Она бросилась на него и мгновенно открыла его тайну. Глаза восхищенно сверкнули:
— Черт побери!
Он мигом подмял ее под себя.
Люси пробралась в дом с Баттон на руках. Сзади плелся Сквид. Опять малышка проснулась ни свет ни заря. Хоть бы раз поспала часов до восьми!
Она с неприязнью посмотрела на Баттон.
— Попробуй только рот раскрыть — и ты у меня получишь, Я не тучу! Молчи как рыба!
— Так! — Баттон ткнула пальчиком в рот Люси.
Люси грозно нахмурилась и понесла малышку наверх. Если бы не Баттон, она бы собрала вещички, вышла на шоссе и добралась автостопом до Калифорнии или до какого-нибудь другого места, где Мэтту нипочем ее не найти. Но пока судьба Баттон не ясна, она скована по рукам и ногам. Это, однако, не означает, что она не имеет права исчезнуть на часок-другой. Мэтт по утрам всегда злой как черт, даже если ничего плохого не случилось. Страшно подумать, в каком настроении он проснется сегодня!
Малышка уткнулась носом в шею Люси. Сейчас обслюнявит! Но какая разница! Приятно сознавать, что хоть один человек на свете тебя любит!
К тому времени как они добрались до верхней площадки, ребенок совсем оттянул Люси руки. Посадив сестренку на пол, Люси осторожно сунула ключ в замочную скважину и поморщилась от громкого скрежета. Но из спальни не донеслось ни звука. Малышка поползла за Сквидом. Люси поспешила за ней и снова взяла на руки.
— Га!
Люси закрыла ей рот ладонью. Баттон тут же облизала ее. Господи!
Она отнесла сестру к двери и снова велела молчать. Потом отняла руку и медленно повернула ручку. Ручка со скрипом повернулась. Как Люси ни хотелось заглянуть в комнату и убедиться, что Нелл и Мэтт помирились, она стоически отказалась бросить взгляд в сторону кровати. Можно представить, какой поток ругательств выльется на ее голову, если Мэтт ее поймает!
Она впихнула Баттон в комнату и снова закрыла дверь. Не успел замок щелкнуть, как она и Сквмд оказались внизу и помчались к выходу. Закусочная «Данкин донатс», где подают пончики и кофе, почти рядом. Они поболтаются там до открытия магазинов, а потом погуляют по городу. Оставалось надеяться, что к ее возвращению Мэтт и Нелл немного остынут.
— Га!
Мэтт приоткрыл глаза и зажмурился от яркого света. Они занимались любовью ночь напролет, и, по его мнению, солнце взошло слишком рано. Нили уютно устроилась у него под боком, и Мэтт накрыл ладонью ее грудь. Веки его снова опустились. Он прижался к Нили.
Что-то острое и мокрое вонзилось ему в ухо. Мэтт повернул голову и уставился на сияющее детское личико.
— Па-а-а-а…
— О Боже! — застонал Мэтт.
Баттон весело зашлепала ручонками по матрасу, потянулась к Мэтту. Тот бросил взгляд на закрытую дверь, но Люси не было видно.
— Па! Па! Па! — повторяла девочка, выбивая веселый ритм. Нили пошевелилась. Малышка завизжала громче, знакомая гримаска на лице лучше всяких слов говорила о том, что перед ним женщина, с которой необходимо считаться. Мэтт протянул руки и усадил девочку на грудь. Баттон просияла, и ему на подбородок капнула слюна.
— Пааааа…
Нили повернулась. Глаза ее медленно открылись.
Мэтт не успел оглянуться, как Баттон плюхнулась на Нили.
— Уф, — выдохнула та, досадливо морщась. — О, Мэтт!
Малышка поползла по ней, уселась на лицо и схватилась за медное изголовье кровати.
— Резвая штучка, верно?
Нили осторожно высвободилась.
— Какой ужас!
— Могло быть куда хуже. По крайней мере хотя бы памперс сухой!
— Я не про это. Мы голые!
Мэтт обхватил бедра Нили.
— Дьявол! Ты права!
— Только попробуй шутить на эту тему! Не знаю, что с тобой сделаю!
— А ты не заводи старую песенку насчет того, что мы травмируем детскую душу!
— На нас нитки нет. Спальня пропахла… сам понимаешь чем.
Мэтт непонимающе уставился на нее:
— Понятия не имею, о чем ты толкуешь.
— О всяких сомнительных штучках! Вот о чем!
— Сомнительные штучки! Вот чем ты считаешь лучший секс, какой только может быть на свете!
— Да ну?
Нежный беззащитный взгляд Нили заставил его пожалеть о вольных шуточках. Вечно у него мозги не поспевают за языком! Сначала скажет, потом подумает!
Баттон вцепилась Нили в волосы и просияла улыбкой. Нили снова встревожилась, но малышка продолжала улыбаться, что-то болтая на своем трогательном языке, словно Нили понимала каждое слово. Лицо Нили озарилось поразительным внутренним светом, от которого у Мэтта сжалось сердце. Трудно совместить все сразу: ребенка в их постели, Нили, теплую и нежную, воспоминания о прошедшей ночи.
Он приподнялся, выскользнул из-под одеяла и подхватил с пола трусы. Нили то смотрела на него, то старалась отвлечь девочку от возмутительного зрелища.
Баттон счастливо ворковала, с обожанием глядя на Нили. Очевидно, малышка уверилась, что успела завоевать своего мужчину, и теперь собиралась покорить следующую жертву.
Баттон опустила голову и прижалась мокрыми губами к подбородку Нили. Та несколько минут лежала спокойно, гладя малышку по голове. Губы упрямо сжались, и Мэтт понял: она вот-вот заплачет.
Он мгновенно забыл об одежде.
— Что случилось?
— Она такая чудесная.
Мэтт взглянул на малышку. Та сунула кулачок в рот и растянулась на Нили. Он пробормотал было, что демоны чудесными не бывают, но слова застряли в горле, потому что он в жизни не видел ничего прекраснее, чем эти двое.
Перед глазами тут же замелькали банты, куклы Барби, тампоны, прокладки и тридцать шесть оттенков губной помады. Не этого он хотел! Нужно как можно скорее выбираться отсюда, иначе он просто задохнется от приступа клаустрофобии. Но разве он может уйти, когда Нили изо всех сил старается сдержать слезы!
Мэтт подхватил ребенка и сел на край кровати.
— Скажи, что с тобой.
Нили, очевидно, была слишком взволнована, чтобы говорить, и прошло несколько минут, прежде чем
