готова облечь в слова. Он снова откинулся на спинку стула.
— Кажется, ты в самом деле сумела бы провернуть это дельце, верно?!
Нили подперла рукой подбородок и мечтательно уставилась в пространство.
— Если бы я действительно решилась, поверь, сумела бы собрать под свои знамена самые отборные войска.
— И, как добрая фея, использовала бы их исключительно для добрых деяний.
На этот раз циничное замечание не произвело на нее ни малейшего впечатления.
— Именно.
— Это противоречит правилам игры.
— Вероятно, я единственный человек в мире, которому игры ни к чему. Я уже выиграла.
— Каким же образом?
— Мной движут не эгоизм и личные интересы. Отними у политика себялюбие — и останется слуга народа. Мне верят. Глубоко и безоговорочно.
— Вероятно, так и было, но, боюсь, последняя неделя безвозвратно подорвала это доверие.
— Ничего подобного, если все подать в правильном свете и обернуть себе на пользу.
— В правильном свете? — переспросил он. — Я все гадал, когда дойдет до этого.
— Тут нет ничего дурного. Главное — оставаться честной. Каждому может не нравиться работа. Люди меня поймут. Мне пришлось сбежать от удушливой рутины, что здесь плохого?
— Если бы дело было только в этом! Всем ведь захочется узнать, где и с кем ты была все это время. Пресса не утихомирится, пока не докопается до истины.
— Не волнуйся! Я куда больше знаю о том, как обвести журналистов вокруг пальца, чем ты себе представляешь.
Мэтт опустил глаза и принялся изучать скатерть.
— Мэтт, даю слово, я сделаю вес, чтобы не навредить девочкам. Ты ведь знаешь, я их люблю.
Мэтт, не глядя на нее, кивнул.
Официант принес салаты, и Нили решила, что лучше сменить тему:
— Ну что я все о себе да о себе! Ты почти не рассказываешь о своей работе!
— Что о ней говорить? Хочешь булочку? — Он протянул ей плетеную хлебницу.
— Нет, спасибо. Тебе нравится твоя работа?
— Похоже, и у меня кризис карьеры. — Мэтт неловко заерзал.
— Может, я сумею помочь?
— Не думаю.
— Значит, искренность хороша только для меня. Я выложила тебе все свои тайны, но ты не счел нужным ответить тем же.
— Я не слишком горжусь некоторыми секретами, — обронил он. Нили никогда еще не видела его таким серьезным. Мэтт отложил вилку и отодвинул салат. — Нам нужно поговорить. Мне необходимо кое-что тебе сказать.
Сердце Нили ушло в пятки. Она знала, что именно он сейчас скажет. Знала, но не хотела слышать.
Глава 18
Мэтт понимал: рано или поздно придется признаться во всем. Ничего не поделать.
— Можешь не волноваться, — пробормотала она. — Пусть я кое в чем и наивна, но насчет прошлой ночи… все в порядке. Я понимаю.
Мэтт нахмурился, не сразу сообразив, в чем дело. Его репортаж обрастал все более сенсационными подробностями, особенно теперь, когда она призналась, что собирается выдвинуть свою кандидатуру на пост президента, но совесть не давала ему покоя. Нили должна узнать, кто он на самом деле. Но при мысли о том, как она отреагирует, язык сам собой начинал заплетаться.
— Прошлой ночи? Я вовсе не об этом. Мне нужно… а что ты, собственно говоря, понимаешь?
Официант выбрал именно этот момент, чтобы появиться с закусками. Дождавшись его исчезновения, Мэтт уселся поудобнее.
— Выкладывай, что ты хотела сказать.
— Нет, ты первый.
— У тебя появились сомнения, верно?
— И еще какие! И у тебя тоже?
У него было немало причин для сомнений, но при мысли о том, что она готова отступить, ему становилось не по себе.
— Ну, я думал только о том, что, когда мы вернемся, Люси и малышка уже заснут, а мы сможем сразу подняться в спальню.
— Выкладывай, что у тебя на уме.
— Хорошо.
— Ладно, признание подождет. Немного позже, к концу ужина.
— И не притворяйся, что не хочешь того же. Помни, это я был с тобой прошлой ночью. Кроме того, ты весь вечер пожираешь меня глазами, словно я мороженое.
— Неправда! Ну… разве немного… и только потому, что ты проделываешь глазами ту же штуку.
— Что это еще за штука глазами?
— Сам знаешь. — Наглый, самодовольный тип! — И это когда ты буквально облизывал меня глазами.
— Облизывал глазами? Оригинальная метафора.
— Только не притворяйся идиотом. Знаешь, о чем я!
— Честно говоря, да.
Мэтт улыбнулся, упиваясь невероятным зрелищем. Первая леди Соединенных Штатов разоделась ради свидания с ним!
Даже оранжевое платье для беременных казалось на ней творением высокой моды. Крошечное сердечко, лежавшее в ложбинке шеи, как раз в том местечке, которое он так часто целовал вчера, приковало его взор. Редкостная женщина. Неповторимая.
Несмотря на свою профессию, Мэтт в эту минуту не представлял, как высказать все, что чувствует, поэтому сразу перешел к делу:
— Я уже сказал тебе, что ты красавица и я не могу дождаться, пока мы займемся любовью?
— Словами — нет. Разве только глазами.
— Облизывал?
— Именно.
Но тут шутливое настроение мгновенно пропало. Мэтт коснулся ее руки.
— Меня немного занесло прошлой ночью. С тобой все в порядке?
— Более чем. Но спасибо, что спросил.
Он погладил ее ладонь кончиками пальцев, заставляя себя немедленно сказать правду… немедленно…
«Я куда больше знаю о том, как обвести журналистов вокруг пальца, чем ты себе представляешь…»
Как затуманятся синие, словно небо на американском флаге, глаза, когда она услышит, чем он зарабатывает себе на жизнь!
Мэтт потянулся через стол и коснулся кончика ее пальца.
— Сегодня ночью… если посчитаешь, что я слишком тороплю события… хочу, чтобы ты кое-что сказала.
— Попросить тебя остановиться?
— Смеешься? Я желаю слышать твои мольбы.
Нили рассмеялась и погладила его руку. Кровь Мэтта загорелась. Он напомнил себе, что не так уж долго утаивает от нее истину. Он узнал, кто она на самом деле, всего двое суток назад.
— Не думала, что это будет именно так, — хрипловато прошептала она. — Сладострастное безумие, и все же по-своему забавно.
— Это может быть всем, чем мы захотим.
