На очередном постое, выслушав с кислой миной ее жалобы на неудобства, сэр Исмей пообещал, что завтра позволит ей хоть немного проехаться верхом, прибавив при этом вполголоса — вроде как для себя:
— По-моему, уже можно, времени прошло достаточно. — И устало потер ладонью лоб. — И вот что, девушка. Скоренько поешь да ложись. Завтра последний день пути. Выезжаем на заре.
— Мы едем в Лэнгли Гаттон? — спросила Розамунда, отведав пряного мяса с вкуснейшим хлебом. Она сидела напротив сэра Исмея, остальные же его люди почтительно расположились чуть поодаль. Слуги споро наполняли тарелки и кружки и тут же отходили.
— Нет, Лэнгли Гаттон совсем в другой стороне. Он еще южнее Виттона, оттуда мы и начали путь.
— Поняла. А когда мне будет дозволено свидеться с вашей дочерью? Я думала, она тоже едет с нами.
— Что-то ты стала чересчур любопытной.
— Да сколько ж можно терпеть, сплошные тайны. Какая вам нужда скрытничать? Неужто большой грех, коли я захотела узнать, куда мы едем и когда я увижу свою госпожу?
Сэр Исмей молча продолжал поглощать еду, но после долгой паузы все-таки пробормотал, жуя:
— Вот когда я захочу, тогда все и узнаешь. Розамунда сверкнула глазами и грохнула о столешницу пивной кружкой:
— Вы были таким добреньким — как уговаривали меня ехать с вами. А теперь глядите на меня чисто волк и все время злитесь.
— Ну и что с того, девушка? Придется уж тебе потерпеть. У тебя нет иного выхода.
Розамунда не могла не распознать в его голосе плохо скрытую неприязнь.
— Это почему же нет? О чем вы толкуете? Сэр Исмей снова потер лоб и шумно передохнул, беззвучно изрытая проклятия.
— Так и быть. Очень уж ты прилипчива. Завтра, ежели будем ехать без проволочек, мы прибудем в Рэвенскрэг, в тот, что на Ист Райдинге. Там мы справим Рождество.
— И я увижу вашу Розамунду?
— Да, она там будет, — сказал лорд Исмей, принявшись почему-то разглядывать свою кружку с элем. — И послушай моего совета: не задавай чересчур много вопросов, веди себя тихо, с подобающим девушке благочестием, скромнее надо быть, скромнее.
Этот человек не нравился Розамунде все больше. День ото дня он становился все сварливее. Где ж его прежние похвалы ее красоте и честности? Видать, льстивыми своими речами он просто хотел войти к ней в доверие. Розамунда начала опасаться, что за его предложением стать при его дочери служанкой кроется нечто иное.
— Я и так благочестива. А ежели скромные девушки, по-вашему, только те, которые покорные как овцы, то зря вы выбрали меня.
— Все больше убеждаюсь, что и впрямь зря.
— А я дак все больше убеждаюсь, что вы меня обманули. Не служанка вам нужна. Только если ваши затеи придутся мне не по нраву, я вернусь домой, в Виттон.
— Ой ли? — язвительно усмехнулся сэр Исмей. — Ты что же, пойдешь пешком через весь Йоркшир? Зимой? Вот это будет подвиг!
— И пойду, коли будет нужно. — Розамунда вскинула голову, смело встретив его гневный взгляд. — Я не ваша собственность, милорд.
— Вот тут ты ошибаешься. — Он грубо схватил ее руку, до боли стиснув запястье. — Ты моя. Я один волен распоряжаться твоим телом и душой. Не сомневайся. И ты будешь делать то, что я тебе прикажу, отныне и навеки.
— Не нужна вам никакая служанка. — У Розамунды даже перехватило дыхание от страшной догадки. — Вы с самого начала меня обманывали.
— Да тише ты, негодная девчонка. Говори шепотом. — Сэр Исмей суетливо оглянулся, страшась, что их услышат. — Ладно, давай не будем откладывать наш разговор в долгий ящик, хотя, видит Бог, совсем он мне сейчас ни к чему. Ты сильно меня разочаровала.
— А меня — вы.
Услышав в ее голосе явное презрение, сэр Исмей сжал челюсти. Но вопреки дворянскому своему гонору все-таки предложил:
— Идем со мной. — Он жестом приказал Хартли сопровождать их.
В опочивальне сэра Исмея ярко горел очаг. И хотя в комнате было очень тепло, Розамунду вдруг охватила дрожь. Когда же Хартли задвинул засов и начал заглядывать под стол и пол кровать, а потом еще прощупал занавески, Розамунда совсем сникла. Убедившись, что их никто не подслушивает, Хартли встал рядом с хозяином, который грел у очага спину.
Сэр Исмей с угрюмым видом что-то обдумывал. Он почти готов был молить упрямую девчонку о поддержке, что совсем негоже для гордого де Джира.
Розамунда с видом провинившегося дитяти съежилась на скамеечке, гадая, какое наказание учинят ей эти двое мужчин, грозно выпрямившиеся во весь свой рост. Она попробовала тоже подняться, но ее заставили снова сесть.
— Слушай внимательно. Сейчас я тебе кое-что расскажу, но больше я этого повторять не намерен, — угрожающе сказал сэр Исмей.
— Почему вы не желаете отвечать на мои вопросы? — не отступалась Розамунда.
— Чего еще тебе надобно знать? — рявкнул взбешенный лорд. — Я же сказал, что Рождество мы проведем в Рэвенскрэге.
— Так буду я служанкой у вашей дочери или нет? И где она? А коли вы не желаете, чтобы я за ней ходила, то какая тогда у вас во мне надобность?
Сэр Исмей молчал, потом долго-долго откашливался, явно смущенный ее заданными в упор вопросами.
— Нет, служанкой ты не будешь. Я нарочно сказал, будто хочу нанять тебя, так мне проще было уговорить тебя поехать со мной. Мне не оставалось ничего другого, поскольку времени было в обрез.
У Розамунды тревожно заныло в груди.
— Зачем вам было нужно… увозить меня? — запинаясь, спросила она.
— Совсем не для того, чтобы сделать тебя служанкой. Этому никогда не бывать, ты урожденная де Джир. А де Джиры ни перед кем не склоняют голову!
— Так, значит, это правда! Вы мой отец! — Сердце ее чуть не выскочило из груди… давняя ее догадка подтвердилась!
— Да, это правда. Ты — плод моей юношеской неосмотрительности. За который я весьма благодарен теперь небесам.
— А почему вы так долго не давали о себе знать?
— Потому что до сей поры ты была мне не нужна. А теперь, Розамунда, мне срочно требуется дочь.
— Любая?
Вспыхнув от стыда, он опустил глаза:
— Да, теперь сойдет даже порождение прачки. К тому же ты как две капли воды похожа на мою Розамунду. Говоря по чести, ты много ее краше и здоровее. Как раз такая, какой я очень бы хотел видеть ее. А она… чересчур болезненна и хрупка. — Он тяжко вздохнул, подавленный роковой безошибочностью своих слов. — На Рождество Розамунда должна была обвенчаться с одним очень знатным лордом, — тихим и враз севшим голосом сказал сэр Исмей. — Мы ехали на ее свадьбу.
— Ехали? — холодея, переспросила Розамунда.
— Да. Но она заболела. И умерла. Там, в гаттонской гостинице. И невестой придется теперь стать тебе.
— Мне?! Да чтобы я вышла замуж за человека, которого и в глаза не видела?! И сделалась самозванкой? Нет, на такое безбожное дело я не согласная. — Она вскочила со скамеечки и бросилась к двери.
— Будешь делать то, что тебе приказано. У тебя нет иного выхода, — сказал сэр Исмей.
— Это почему же? Я ведь не вчера родилась и жила как-то до нашей с вами встречи. Вернусь в Виттон.
