Его руки скользнули к ее подмышкам и дотронулись до пятна пота, просочившегося через блузку.
— Ну пожалуйста, Далли! — воскликнула она в ужасе.
— Да закрой ты рот и двигай ногами!
Франческа продолжала его умолять, но он игнорировал все просьбы. Помада с ее губ стерлась, все видели ее влажные подмышки, и она была уверена, что сейчас разрыдается.
И в тот самый момент, когда они находились в центре площадки, Далли остановился. Он посмотрел на нее сверху вниз, наклонил голову и страстно поцеловал в пахнущий пивом рот.
— Ты чертовски хороша, — прошептал он.
Ей вспомнились эти нежные слова, когда он потянул ее через свисающие с потолка оранжево-черные полоски бумаги по направлению к музыкальному автомату. После трех недель попыток сотворить чудо с помощью грошовой косметики из дешевых магазинов Франческе только однажды удалось добиться от него комплимента — и это тогда, когда выглядела она просто ужасно.
По пути к автомату он столкнулся с двумя парнями и даже не подумал извиниться. Что с ним сегодня? Франческа начала беспокоиться. Почему он ведет себя так грубо? Автомат перестал играть, и Далли полез в карман джинсов за монетой в двадцать пять центов. В зале раздались стоны и свист.
— Не позволяй ему этого, Френси! — крикнул Куртис Моллоу.
Франческа улыбнулась ему через плечо.
— Очень жаль, дорогуша, но он сильнее меня. Кроме того, Далли ужасно бесится, когда я ему противоречу. — Сочетание ее британского акцента с их жаргоном, как она и рассчитывала, вызвало у всех улыбку.
Далли нажал те же две кнопки, что нажимал весь вечер, как только пластинка заканчивалась, затем поставил свою бутылку пива на автомат.
— Да все годы мне еще не приходилось слышать, чтобы Куртис так разговорился, — сказал Далли Франческе. — Ты действительно расшевелила его. Ты начинаешь нравиться даже женщинам — В его голосе слышалась скупая похвала.
Когда раздались первые аккорды танца, Франческа решила не обращать внимания на его плохое настроение.
— А тебе? — с вызовом спросила она. — Тебе я тоже нравлюсь?
Его атлетичное тело начало двигаться в такт мелодии «Рожденного бежать», Далли танцевал под музыку Спрингстина так же элегантно, как и техасский тустеп.
— Конечно, ты мне нравишься. — Он нахмурился. — Я не какой-нибудь бродячий кот, чтобы спать с тобой, если ты не будешь мне нравиться так, как я привык. Черт возьми, люблю эту песню!
Франческа надеялась услышать что-нибудь более романтичное но с Далли она привыкла довольствоваться тем, что есть.
Кроме того, песня, которую он постоянно ставил, Франческе не нравилась. Не разобрав в песне всех слов, она решила, что больше всего Далли нравятся в ней строки о тех, кто рожден для бродячей жизни. Эти чувства не соответствовали ее представлениям о домашних радостях, поэтому Франческа перестала обращать внимание на текст и сконцентрировалась на музыке, стараясь, чтобы движения тела совпадали с движениями Далли, чему она так хорошо научилась в ночных танцах в постели с ним. Он смотрел ей в глаза, она — ему, и их обволакивала музыка. Франческа чувствовала, что их связала некая невидимая цепь. А потом настроение резко изменилось, когда она почувствовала в животе очередное странное состояние.
«Я не беременна», — успокаивала себя Франческа. Этого не может быть. Ее доктор ясно сказал ей, что она не может забеременеть до тех пор, пока менструации не возобновятся. Но в последнее время тошнота беспокоила ее настолько, что вчера тайком от мисс Сибил Франческа просмотрела в брошюре о планировании семьи описание состояния беременности. К ее огорчению, там утверждалось прямо противоположное тому, что сказал доктор, и Франческа начала лихорадочно считать дни, прошедшие с той ночи, когда они с Далли впервые занимались любовью. Это произошло почти месяц назад.
Они опять пошли танцевать, а когда возвращались к своему столику, его ладонь касалась ее спины и ягодиц. Франческе нравились его прикосновения, она испытывала обычное чувство женщины, находящейся под защитой мужчины, которому она не безразлична. «Может, это и к лучшему, если я забеременела, — думала Франческа, садясь за столик. — Далли не тот мужчина, который может сунуть несколько сотен долларов и отправить к местному специалисту по абортам». Не то чтобы она испытывала желание иметь ребенка, просто начала осознавать, что за все приходится платить. Может, беременность привяжет его к ней, и, если он примет решение, все будет прекрасно. Она смогла бы на него повлиять, он перестал бы так много пить и больше следил за собой. Далли начал бы выигрывать турниры, заработал достаточно денег на покупку дома где-нибудь в большом городе. Конечно, это была бы не жизнь на фешенебельных международных курортах, о которой она мечтала, но зато ей не пришлось бы больше мотаться по свету. И она знала, что будет счастлива, пока Далли любит ее. Они будут вместе путешествовать, он станет о ней заботиться, и все будет замечательно.
Но полностью картина в голове все-таки не складывалась, и Франческа отпила немного из своей бутылки «Одинокой звезды».
Ее мысли прервал певучий женский голос, теплый, как бабье лето в Техасе.
— Привет, Далли, — сказал голос мягко, — ну как, провел для меня хоть пару птичек?
Франческа заметила перемену в Далли — появилась отсутствовавшая до того настороженность — и подняла голову.
Возле столика, улыбаясь озорными голубыми глазами, стояла самая красивая из женщин, когда-либо встречавшихся Франческе.
Далли негромко вскрикнул, вскочил и заключил женщину в объятия. Франческе показалось, что время остановилось, когда два ослепительно белокурых создания замерли, прижавшись друг к другу. Это были два прекрасных представителя Америки, одетые в одежду из грубого полотна, поношенные ковбойские башмаки, два суперсущества. Они заставили Франческу почувствовать себя невероятно маленькой и обыденной. Женщина носила стетсон, сдвинутый назад на облаке светлых волос, спадавших на плечи в живописном беспорядке. Три верхние пуговицы на ее простой рубашке были не застегнуты и оставляли грудь открытой чуть больше положенного. Тонкую талию охватывал широкий кожаный пояс, а узкие джинсы, плавно спускаясь вдоль почти бесконечно длинных стройных ног, так плотно облегали бедра, что образовывали в промежности букву 'V'.
Женщина посмотрела в глаза Далли и сказала так тихо, что услышала только Франческа:
— Не думал же ты, бэби, что я оставлю тебя одного на День Всех Святых, да?
Страх, сдавивший Франческе сердце железными клещами, неожиданно отступил, когда она заметила, что женщина очень похожа на Далли. Конечно… Ей не следовало так волноваться.
Конечно они очень похожи! Эта женщина может быть только сестрой Далли, неуловимой Холли Грейс.
Через мгновение он подтвердил ее догадку. Выпустив белокурую богиню из объятий, Далли повернулся к Франческе.
— Холли Грейс, это Франческа Дей. Френси, позволь представить тебе Холли Грейс Бодин.
— Здравствуйте. — Франческа протянула руку и приветливо улыбнулась. — Я сразу узнала в вас сестру Далли, вы так похожи!
Холли Грейс сдвинула свою шляпу чуть вперед и посмотрела на Франческу ясными голубыми глазами:
— Мне жаль разочаровывать тебя, дорогая, но я не сестра Далли.
В глазах Франчески застыл вопрос.
— Я жена Далли.
Глава 15
Франческа слышала, как Далли выкрикивал ее имя. Она побежала быстрее. Глаза почти ослепли от слез. Подошвы ее босоножек скользили по гравию, когда она бежала через автостоянку к шоссе. Но разве можно сравнить ее короткие ноги с его длинными ногами — он поймал ее раньше, чем она добежала до дороги.
— Ты не объяснишь мне, что происходит? — закричал он, схватив Франческу за плечи и поворачивая к
