— Пожалуй, пойдет.
Его зубы сверкнули, как у акулы.
— И что, если я вас поцелую, снова начнутся проповеди? Ее гнев поутих, сменившись тревогой.
— Не знаю.
— Вы знаете, какой размер у моего эго. Почти беспредельный. Но манера, в какой вы вчера отвергли меня, ранила душу и граничила с жестокостью.
Он сунул большой палец за резинку шортов и оттянул — получился глубокий заманчивый треугольник, от вида которого у Аннабел потекли слюнки.
— Я постоянно гадаю, когда успел потерять свой неповторимый стиль. — Он передвинул палец ближе к бедру, обнажая еще больший участок кожи. — Надеюсь, вы понимаете, почему я немного обеспокоен.
Глядя на упругий живот, Аннабел едва сдерживала желание приложить ко лбу холодную банку с горчицей.
— Э… на вашем месте я бы так не расстраивалась, — пробормотала она и, собрав остатки воли, начала протискиваться мимо.
Возможно, ей бы это удалось, если бы он вдруг не коснулся ее руки. Ничего интимного, всего лишь легкое скольжение пальцев, обычный прощальный жест, но этого оказалось достаточно, чтобы она замерла как вкопанная.
А вместе с ней застыл и он. В глазах светилось обещание беды, смягченное легким извинением.
— Черт возьми, — прошептал он, — иногда я слишком самонадеян… себе же во вред.
И не успела она ответить, как он рывком притянул ее к себе и, завладев губами, пробежался ладонями по очертаниям ее спины. И она все позволила ему. Как позволяла прошлой ночью. Игнорируя тот факт, что хуже этого ничего не могло быть. Игнорируя все причины, по которым она не должна наслаждаться каждым мгновением этой единственной ночи, чтобы завтра не расхлебывать последствия.
— Не могу терпеть.
Его гортанный шепот окутал ее щеку шелковым шарфом ласки. Молния под его руками распалась на две половинки, обнажив ее до пояса.
— Но мы все испортим, — пробормотала она ему в губы, чувствуя себя обязанной сказать нужные слова, хотя ни единым движением не пыталась его остановить.
— И все равно давай сделаем это, — выдохнул он. — Разберемся после.
Именно то, что она хотела слышать. Она затерялась… забылась в поцелуе, покорная, онемевшая, глупая… чуточку влюбленная.
Еще мгновение — и платье улеглось лужицей у ее ног. Вскоре в лужицу упали лифчик, трусики и все, что было на нем, — черные спортивные шорты. Дело происходило на крыльце, но было темно, густые деревья заслоняли вид с дороги, и вообще кому какое дело?
Хит одной рукой сжал ее плечо и долго смотрел на груди. Не дотрагиваясь. Просто смотрел. Потом провел кончиками пальцев вниз по спине и слегка нажал на поясницу. Аннабел вздрогнула, прижалась щекой к его груди и чуть дотронулась губами, отчего он со свистом выпустил воздух из легких и отскочил как ошпаренный.
— Не смей шевелиться, — только и успел крикнуть он, прежде чем метнуться на кухню, дав ей возможность увидеть незабываемое, хоть и слишком короткое зрелище тугих мужских ягодиц. Ей вдруг пришло в голову, что Хит, должно быть, побежал за сотовым, чтобы, подобно Юлию Цезарю, делать несколько дел одновременно, но оказалось, что он просто выключил светильник на кухне, оставив только лампочку над плитой, а потом исчез в гостиной, где тоже выключил все освещение. И тут же появился на крыльце. Приглушенное золотистое сияние с кухни отблесками играло на мускулистом теле. Хит шагнул к ней. Она едва успела заметить, как он возбужден. Подойдя ближе, он поднял три крошечные упаковки и прошептал:
— Считай это знаком моей симпатии.
— Отмечено и оценено, — ответила она так же тихо.
Он вдавил ее в матрас. Аннабел вспомнила, как яростно он шел к цели, и поняла, что «женский вечер в кинозале», должно быть, неоправданно повысил ее надежды на продолжение игры. И верно, уже через минуту он лег на нее и потянулся губами к ее груди. Она погрузила пальцы в его волосы.
— Ты намерен торопить меня?
— И не сомневайся.
Он опустил руку на ее живот, уже стремясь к заветной точке.
— Я хочу еще целоваться.
— Без проблем.
Он взял сосок губами. Аннабел задохнулась.
— В губы.
Но Хит, часто дыша, продолжал терзать крошечный напряженный бугорок.
— Давай поторгуемся.
Аннабел вонзила ногти в его спину, уже влажную от тех скромных попыток сдержаться, которые он все же честно предпринимал. Ее бедра автоматически раскрылись.
— Мне следовало этого ожидать.
Он медленно протащил палец сквозь островок рыжих завитков внизу ее живота и стал играть огненными прядками.
— Я возьму слишком быстрый для тебя темп. Это данность, и я заранее извиняюсь.
Она тихо, блаженно вздохнула, когда он коснулся теплой, влажной плоти.
— Но я так долго не был с женщиной, и то, что на самом деле может занять несколько минут…
— Если займет, — простонала она.
— ..мне покажется годами, — с трудом выговорил он. — Так вот что я собираюсь предложить.
Он продолжал играть с ней, и она судорожно стиснула его бедра.
— Смирись с тем фактом, что в первый раз я не смогу тебя удовлетворить. Это снимет давление с нас обоих.
Аннабел согнула ноги в коленях и сдавленно добавила:
— Во всяком случае, с тебя.
— Но как только я выпущу первый пар…
У него перехватило дыхание, после чего речь сделалась быстрой и отрывистой.
— У меня будет масса времени…
Ее голова металась по подушке под коварными ласками его пальцев.
— …чтобы сделать все как полагается. Он раздвинул ее бедра еще шире.
— А ты, Пустозвонка…
Она снова застонала под его тяжестью.
— …ты получишь ночь, которую никогда не забудешь. И с этим обещанием он вонзился в нее. Лихорадочные, безумные образы мелькали за ее веками.
Длинное толстое тело питона, вталкивающееся в нее… разворачивающее петли… растягивающееся… проникающее глубже… еще глубже…
Его спина напряглась под ее ладонями. Сладостная атака… выпад. Снова и снова. И последний подъем. Все его тело сотрясалось. Она проглотила его долгий гортанный стон. За опущенными ресницами забрезжил свет. Она откинула голову и сдалась на милость победителя.
Прошло несколько долгих минут. Он коснулся губами ее виска и лег на бок, едва умещаясь на узком матрасе. Она подвинулась, давая ему место. Они устроились поудобнее. Он привлек Аннабел к своей влажной груди и стал играть с ее волосами. Ошеломленная, потрясенная, она старалась ни о чем не думать.
— Не сейчас.
— Это… этого со мной не случилось, — призналась она на конец.
Хит приподнялся на локте и заглянул в лживые глаза.
— Противно повторять прописные истины, но я тебе говорил — И как всегда, был прав.
В уголках глаз залучились морщинки, и он быстро поцеловал ее в губы.
— Пусть это будет тебе уроком. И вообще мне нужно не сколько минут.
