— Вы и не представляете, какой скандал разразился, когда Чет привел домой Кейт. Грейнджеры посчитали, что он женится на неровне.
Вместо того чтобы оскорбиться, Кейт самодовольно усмехнулась.
— Мать Чета была ужасной снобкой. Бедняжка, она не виновата в том, что была продуктом закрытого высшего общества Сент-Луиса, поэтому я так старалась и, должна сказать, безуспешно, отговорить Аннабел от так называемого дебюта в этом самом обществе. Пусть моя семья принадлежала к рабочему классу, Богу известно, что моя мать… она…
— Попробуй только сказать одно дурное слово о бабуле, — процедила Аннабел, атакуя ни в чем не повинный зеленый боб.
— Но я не хуже других умела читать руководство по этикету, — как ни в чем не бывало продолжала Кейт, — и вскоре вполне освоилась в семье великих и могучих Грейнджеров.
Чет с гордостью посмотрел на жену.
— И через несколько лет моя мать полюбила Кейт больше, чем меня.
Хит не сводил глаз с Аннабел.
— Ты была дебютанткой?
Аннабел величественно выпрямилась и вскинула подбородок.
— Мне нравились красивые платья, и в то время это казалось хорошей идеей. А в чем проблема?
Хит так долго хохотал, что Кейт пришлось вытащить из сумки бумажный платок и сунуть ему в руку. Хит послушно принялся вытирать слезы. Честно говоря, Аннабел так и не поняла, что тут, спрашивается, такого смешного.
Кэндис неосмотрительно позволила официанту вновь наполнить ее бокал.
— А ведь еще был Ривер-Бенд, дом, в котором они выросли.
— Как! — весело воскликнул Хит. — У вашего дома было имя?
— Не смотри на меня, — парировала Аннабел — Это случилось до того, как я родилась.
— Ривер-Бенд не просто дом, а поместье, — пояснила Кэндис. — Мы до сих пор не можем поверить, что Чет уговорил Кейт продать его, хотя их дом в Неаполе — просто сказка.
Хита снова одолел смех.
— Ты невыносим, — буркнула Аннабел.
Кэндис продолжала описывать красоту Ривер-Бенд, что неожиданно пробудило в Аннабел ностальгию, хотя невестка забыла упомянуть о сквозняках, дымящих каминах и постоянных набегах мышей. Наконец даже Дугу надоело слушать, и он сменил тему.
Хиту понравились Грейнджеры, все, если не считать Кэндис, спесивой надоедливой дуры, но ей придется жить в тени Аннабел, так что приходится терпеть. Оглядывая стол, он видел крепкую дружную семью, о которой мечтал в детстве. Чет и Кейт были любящими родителями, посвятившими себя тому, чтобы их дети преуспели в жизни. Насмешки братьев доводили Аннабел до бешенства — они дружно подкалывали ее, но, как младший ребенок и единственная девочка, она явно была их любимицей. Ему доставляло огромное удовольствие наблюдать, как оба неприкрыто соревнуются за ее внимание. Однако сложности отношений матери с дочерью оставались ему непонятными. Кейт была ужасной надоедой и одновременно старалась при каждом удобном случае коснуться Аннабел и улыбалась ей, когда та не видела. Что же до Чета… нежная улыбка не оставляла сомнений, кто был папиной малышкой.
При взгляде на нее у него перехватило горло от гордости. Он никогда еще не видел Аннабел такой красивой или сексуальной, но… впрочем, его мысли неизменно принимали это направление. Голые плечи поблескивали в свете свечей, и ему хотелось лизнуть россыпь веснушек на милом маленьком носике. Светящиеся буравчики волос напоминали осенний листопад, и пальцы так и чесались взъерошить их. Если бы он не был поглощен своими дурацкими, неверными, старомодными представлениями о том, какой должна быть его призовая жена, давно бы понял, какое место занимает она в его жизни. Понадобилась шумная пирушка со спортсменами, чтобы у него открылись глаза. Аннабел делала счастливыми всех, включая его.
С Аннабел он вспоминал, что жизнь предназначена для того, чтобы жить, а не только работать с утра до вечера, а смех имеет такую же ценность, как и наличные.
Он отменил все утренние встречи, чтобы выбрать обручальное кольцо: только два с половиной карата, потому что у нее такие маленькие ручки, а таская целых три карата весь день, она так устанет, что не сможет раздеться на ночь.
Хит точно спланировал, как именно сделает предложение, и сегодня привел первую часть своего плана в действие.
Нанял духовой оркестр Северо-Западного университета.
Он уже представлял, как все будет происходить. Прямо сейчас она слишком сердита, поэтому нужно заставить ее забыть, что еще неделю назад он намеревался жениться на Делани Лайтфилд. Он сильно подозревал, что Аннабел его любит. Спектакль с Робилларом это доказывал, разве не так? А если он и ошибается, то заставит ее полюбить его… начиная с сегодняшнего вечера.
Зацелует до потери сознания, унесет наверх, в спальню на чердаке, повернет снимок бабули к стене и станет заниматься любовью, пока оба не обезумеют. А после засыплет цветами, устроит сверхромантические свидания и будет звонить по десять раз на день. Когда же абсолютно уверится, что сокрушил все линии ее обороны, пригласит на интимный ужин в ресторан «Эванстоун», убаюкает все подозрения хорошей едой и шампанским при свечах, скажет, что хочет видеть ее прежнее общежитие, и предложит прогулку по кампусу Северо-Западного. А по пути увлечет в один из высоких арочных проемов, поцелует, а может, и пообжимается немного, потому что, кого он дурачит, нельзя целовать Аннабел, не дотрагиваясь до нее. Наконец они подойдут к озеру, и там будет ждать оркестр, наигрывающий что-нибудь старомодное и лирическое. Он опустится на одно колено, вытащит кольцо и попросит Аннабел стать его женой.
Хит постоянно представлял себе эту сцену, наслаждался, оттачивал подробности, прежде чем со вздохом сожаления выбросить ее из головы. Не будет ни оркестра, ни предложения у озера, ни даже кольца, чтобы отметить знаменательный момент, поскольку то, которое он выбрал, не будет готово до следующей недели. Он отказывается от своего идеального плана, поскольку, познакомившись с Грейнджерами и увидев, как много они значат друг для друга… и как много значит для них Аннабел, понял, что они тоже должны быть свидетелями этого.
Официант исчез, оставив им кофе и десерт. Аннабел, сидевшая напротив Хита, шипела на известного кардиохирурга, который намотал на палец рыжий локон и объявил, что не отпустит сестрицу, пока она не расскажет о том случае, когда она намочила штанишки на дне рождения у какой-то Лори.
Хит встал. Адам отпустил волосы Аннабел, и она лягнула его под столом. Адам охнул и потер ногу.
— Больно!
— Вот и хорошо.
— Дети!
Хит улыбнулся. До чего же здорово!
— Надеюсь, никто не возразит, если я попрошу слова. Прежде всего должен сказать, что все вы прекрасные люди. Спасибо за то, что позволили мне быть сегодня с вами.
Последовали крики «Слушайте, слушайте!», сопровождаемые звоном бокалов. Только Аннабел молчала, настороженно поглядывая на Хита, но он твердо знал, что следующие слова сотрут морщинки с ее лба.
— Я не имел счастья вырасти в такой же семье. Думаю, все здесь сознают, как им повезло быть вместе.
Он продолжал смотреть на Аннабел, но та старалась найти салфетку, которую Адам передал под столом Дугу. Хит подождал, пока ее голова снова вынырнет на поверхность.
— Аннабел, прошло почти пять месяцев с тех пор, как ты ворвалась в мой офис в том кошмарном желтом костюме, и перевернула мою жизнь.
Рука Кейт взметнулась. Зазвенели браслеты.
— О, если вы только будете хоть чуточку терпеливы, уверена, она сделает все, чтобы исправить положение. Аннабел — большая труженица. Согласна, ее профессиональные методы могут быть не такими, к которым вы привыкли, но сердце у нее доброе.
Дуг выхватил из кармана ручку.
