– Только чай, Молли. Сначала мне надо набраться сил, чтобы встать с этого кресла.
Оставшись наедине со своими мыслями, Вероника вздохнула и, завороженная огнем в камине, немного расслабилась. Предыдущая неделя была сущим кошмаром. Путешествие истощило ее физически и духовно. Казалось, весь мир вокруг рушился…
Горничная вернулась, и Вероника сняла на минуту очки, чтобы вытереть слезящиеся глаза.
– Что-нибудь не так, Молли? – осведомилась она, сомневаясь, что в данный момент готова выдержать очередное неприятное известие.
Молли поставила поднос с чаем и нервно оглянулась.
– Там вас хотят видеть. Вы как, примете или мне его отослать?
– Это Джонас Лэндсинг?
– Нет, мэм. Трейгер Грейсон.
Чашка задребезжала о блюдце, когда Вероника опустила ее на колени.
– Дай мне минуту собраться с духом, а затем впусти его, – распорядилась она и захлебнулась кашлем.
Придя в себя после очередного приступа, Вероника пошарила ногами в поисках туфель, опустила на мокрое от слез лицо вуаль и кивнула ожидавшей у дверей Молли.
Убедившись, что хозяйка готова принять посетителя, гор-ничная сделала знак Трейгеру. Странное чувство овладело Вероникой, когда она услышала решительные шаги, а затем увидела перед собой безупречно одетого джентльмена.
– Миссис Уоррен, я не хотел вас беспокоить, но мне совершенно необходимо связаться со своей женой, – выпалил он, не потрудившись представиться.
Трейгер окинул оценивающим взглядом вдову, которая никак не отреагировала на его появление, по- прежнему не отрывая глаз от огня. Она смотрела прямо перед собой. Плотная вуаль скрывала ее черты, но Трейгер разглядел седые волосы и тусклый отблеск очков. Что-то в ее облике напомнило ему Сирену.
Трейгер чертыхнулся про себя. Каждая женщина в возрасте от восьми до восьмидесяти лет теперь напоминала ему о пропавшей строптивице. Ее образ возникал из колеблющихся теней и снова исчезал, доводя до безумия бесконечными размышлениями о том, что с ней стало. Трейгер ловил себя на том, что вглядывается во всех встречных, надеясь увидеть сверкающие изумрудные глаза. Он чувствовал, что дошел до предела, и готов был признать, что потерял Сирену навеки, но лелеял последнюю надежду на то, что Вероника Уоррен укажет ему путь к своей внучке. Не осталось ни одной щели или лазейки, которую Трейгер бы не облазил за последние дни, но Сирена бесследно исчезла.
Вдова сделала вдох, собираясь заговорить, но снова закашлялась. Отдышавшись, она откинулась в кресле и заключила скрипучим голосом:
– Значит, вы муж Сирены.
Трейгер напряг слух, чтобы разобрать ее тихие слова, произнесенные с сильным британским акцентом. Было очевидно, что старая дама не горит желанием знакомиться с новым членом семьи.
– Да. Не могли бы вы сказать, где я могу ее найти?
Трейгер совершил ошибку, подойдя ближе. От его резкого движения Барон мгновенно свирепо ощетинился, не подпуская незнакомца к своей хозяйке. Отсвечивающие желтоватым блеском в пламени камина зубы убедили его, что это не пустая угроза. Вероника не пошевелила пальцем, чтобы отозвать оскалившегося пса, и Трейгеру ничего не оставалось, как застыть на месте из опасения вызвать, раздражение волка в собачьей шкуре или его зловредной хозяйки. «Ну и мрачная личность, – думал Трейгер, глядя на одетую в темное тучную фигуру. – Неудивительно, что Сирена то и дело вспыхивает, как порох, после шести лет, проведенных с такой раздражительной вдовой».
– У меня сложилось впечатление, что внучка не желает вас видеть ни сейчас, ни в будущем, – прохрипела Вероника и закашлялась, невнятно жалуясь на слабое здоровье; обтянутая перчаткой рука потянулась к миске с мясом, предназначенной для Барона, и поставила ее перед собакой. – Ну-ка, Барон, это намного аппетитнее, чем тощие ляжки нашего гостя.
Пес накинулся на еду, не переставая подозрительно коситься на незнакомца, отозвавшегося на колкость Вероники недовольным бормотанием.
– Я настаиваю на встрече с Сиреной, – заявил Трейгер, терпение которого подходило к концу.
Он отнесся бы к вдове с большей снисходительностью, если бы ее скверное настроение объяснялось лишь слабым здоровьем, но Трейгер чувствовал, что и в молодости миссис Уоррен вряд ли отличалась мягкостью характера.
– Настаиваете? – насмешливо прокаркала Вероника. – Не предъявляйте мне ультиматумов, мистер Грейсон. Я единственная, кто может сообщить вам, где скрывается моя внучка, а посему мне и решать, на каких условиях и когда вам будет предоставлена возможность увидеться с ней.
Вредная старуха! Теперь ясно, от кого Сирена унаследовала свое упрямство.
– Она моя жена, и я имею право ее видеть, – веско произнес он.
– Со слов Сирены я поняла, что она считает свое замужество огромной ошибкой. Я вполне с ней согласна. Ваша скоропалительная свадьба так же нелепа, как попытка случить Барона с уличной кошкой.
«Эта особа не стесняется в выражениях», – неприязненно подумал Трейгер, проявляя несвойственную ему выдержку.
– Мадам, , я не хотел бы вас обременять, но…
Вероника пресекла его объяснения:
– Вы уже обременили, мистер Грейсон: испортили вечер, который по всем признакам обещал быть