конвоем пятерых крепких ребят.
Там серьезный мужчина в белой мантии поверх синей одежды, которого почтительно все именовали «Гражданин Справедливость» , восседая важно на высоком стуле, вынес приговор: пять лет рабства. Оказалось, что это был суд.
В тот же день Ника снабдили железным ржавым ошейником и отвели за десять километров в каменоломню. Вручили тачку на двух скрипучих колесах.
Так началась жизнь Ника в государстве «Высшей Справедливости» .
С утра до вечера с перерывом на обед Ник возил тачки со щебнем.
На обед давали наваристый суп с куском мяса и хорошую краюху хлеба.
Рабов морить голодом не собирались.
На ночь в пещере так же всех за ошейники зацепляли на замок к ржавой цепи. Спали прямо на каменном полу, благо ночами тепло.
В каменоломне трудились тридцать человек– все осужденные рабы. Охрана вооруженная длинными увесистыми палками в количестве также тридцати человек жила в домике наверху у единственной дороги ведущей со дна карьера. От работы отлынивать не давали. Была норма для каждого. У Ника– сорок тачек в день.
Ник сошелся накоротке с парнем лет тридцати. Его звали Мон. Грустный, коротко стриженный брюнет оказался осужден на незаконные высказывания против существующего порядка на год рабства.
Вечером, когда съеден ужин-обычно вяленая рыба с сухарями, а ошейники еще не застегнули на цепь, Мон рассказывал про свою родину. Его вначале удивляло невежество Ника в самых элементарных вопросах. Ник отговорился сотрясением мозга при стычке с демонами.
Государство «Высшей справедливости» оказалось устроено гармонично и дико.
Все население проживало в одинаковых поселениях с одинаковым числом жителей. Мужчин и женщин поровну. У каждого мужчины имелась женщина, но не в собственности и почти каждый день иная. Чтобы исключить ненависть, ревность и зависть каждый вечер женщин получали по жребию. Первым тянул жребий староста поселения, потом по старшинству остальные мужчины.
Женщины были общими.
– А как же чувства? Любовь?
– Любить нужно всех своих соседей, всех граждан, а чувства-это страсти-их внушают демоны. Тот кто поддается страстям-преступник!
Детей забирали сразу после рождения в дома детства. Там их кормили и воспитывали специально назначенные государством воспитатели. Достигнув пятнадцати лет дети считались взрослыми и направлялись в те поселения, где имелась убыль.
– Дети не знаю родителей?
– А зачем? Чему хорошему научат родители? Только опытные государственные воспитатели привьют будущим гражданам трудолюбие, любовь к родине и нравственность!
– Ага. . . Получается, отцы не знают своих детей?
– Мужчины по природе своей и не интересуются потомством. Зачем это знать?
Городов в государстве не было. Города порождают пороки и леность и потому их отменили. Все граждане трудились в полях, своими руками выращивая хлеб и все необходимое. Дома у всех жителей были одинаковыми, что также исключало зависть и другие неприятные переживания.
Государственные чиновники именовались согласно должностей: гражданин Справедливость, гражданин Милосердие, гражданин Доброта. . .
Поселения имели специализацию согласно богатству или скудности окрестных земель. Причем каждые десять дней граждан менялись профессиями, также по жребию. Сегодня медик, через десять дней водонос, еще через десять-охранник рабов.
Рабами были люди, осужденные за нарушение законов, а законы в государстве поощряли равенство и пресекали выпячивание. Все равны-главный закон государства!
– А что же чиновники?
– Их должности также меняются по жребию. Я в прошлом году полную декаду был судьей-не понравилось! Надо ходить по поселениям и разрешать споры, судить нарушителей. Бродяжья работа. Очень хорошо, что должности постоянно меняются-никто не в обиде. Можешь побывать кем угодно. Разве это не настоящее равенство? !
Граждане ходили в одинаковой одежде так же из-за принципа равенства. Женщинам под страхом смерти запрещалось носить иную одежду или пользоваться кометикой. Впрочем, косметики в государстве не имелось вовсе, как догадался Ник.
Торговли также не было. Все: еда, одежда, орудия труда– распределялось равномерно между гражданами по нормам.
– Кто установил такие законы? А нормы кем определены?
– Нашими предками. Законы тщательно соблюдаются. Как видишь-все у нас счастливы. Ты разве не счастлив?
– Очень!
Мона осудили за то, что он предложил прорыть канал и оросить засушливые земли.
– Я возгордился и решил, что можно поправить Творца. Зато и наказан.
– То есть?
– Творец нашего мира устроил все, так как есть-реки, горы, пустыни. Человек не должен менять то, что устроено по воле Творца! Я виновен и несу свое наказание.
После таких разговоров, даже после напряженного дня, Ник с трудом засыпал. Переваривал услышанное.
Вроде нормальные с виду люди, но что за тараканы в их головах? !
– И никто не бунтует? Всем нравиться то, как устроена жизнь?
– Зачем бунтовать? Против кого? Мы все равны. У нас есть жилье и работа. У каждого мужчины есть каждую ночь женщина. У каждой женщины– мужчина. Все сыты. Дети приучаются к труду с раннего возраста и не становятся бездельниками. Наше государство очень гармоничное и справедливое!
– А если бы ты захотел поехать в другое поселение?
– Можно, только если есть там свободное место. Надо обратиться с просьбой к специальному чиновнику и тот выдаст пропуск. Только никто так не делает. Куда переходить и зачем, если все одинаковое?
– А если я хочу жить у моря?
Мон поперхнулся воздухом.
– У моря никто не живет! Там запретные земли! Ты здорово ударился головой-если этого не помнишь!
Шли дни за днями. Ник качал тачкой мускулатуру и мечтал о побеге. Охранники– раздолбаи. Собак не имелось. Вот только в какую сторону море?
В душе Ник надеялся на Виллену. Не должна она его бросить здесь. Не такая она. . .
Что же тогда случилось в точке перехода? Кто напустил на них толпу детей? Кто напал в дыму и куда подевались Виллена и ее спутники? Много вопросов, а ответов нет. . .
В конце декады, последний день по закону был короче других.
Ник привез тридцатую тачку со щебнем, когда дали команду прекратить работу.
Кстати. На правой руке прорвался мозоль.
«Рукавицы бы. . . »
Ник разглядывал руку, когда послышались непривычные звуки, со скрипением из-за домика охранников выползла повозка на четырех колесах. Тащили повозку два флегматичных серых быка.
Через дощатые борта повозки немедленно, со смехом, полезли люди в синей одежде. Девушки? Женщины?
Ник вытаращил глаза.
За десять дней отвык от того, что на свете есть еще и женщины.
Женщины встали стайкой, перешучиваясь с двумя охранниками. Удивительно развязное поведение для местных.
