Ник и Мон курсировали туда-сюда шагом и могли говорить, не опасаясь чужих ушей.
– В каком направлении море?
– Зачем тебе море? – насторожился Мон.
– Хочу сбежать.
Брюнетик даже сбился с шага.
– Ты с ума сошел? ! Я должен на тебя донести!
– Почему?
– Как почему? Тот, кто знал о преступлении и не донес-сам преступник! Я не хочу сидеть в этом карьере по твоей вине еще два года!
– Не больно мы сидим! Бегаем как ужаленные! – усмехнулся Ник. – Сейчас пойдешь, доложишь или к вечеру?
Мон надулся как лягушка.
– Ты, верно, надо мной насмехаешься?
– Конечно же, я шучу! У тебя чувства юмора совсем нет? Никто не убегал с карьера еще?
– Куда бежать? Зачем? Отбыл свой срок и возвращайся к нормальной жизни!
«Да, очень нормальная у вас жизнь!
Сбежать днем не выйдет. Вся охрана за беглецом ринется. Плюс еще местные колхозники помогут, мать их!
Надо уходить ночью. Лучше всего, когда смена охраны закончится, в конце декады, значит. . . . Запасти бы еду или украсть. »
Еду на карьер привозили из десятого поселения, так что запасов даже у охранников не имелось.
Щебень от карьера вывозили каждое утро на медлительных, флегматичных быках. На таких скакунах не разгонишься! Угонять не стоит.
Получив на ужин вяленую рыбу, Ник сунул под нос Мону.
– А говоришь– у моря запретные земли. Рыба из моря же?
– Это речная рыба, Ник, краснохвост обыкновенный.
– Сам ты– «краснохвост! »
Мон не обиделся, а засмеялся.
На следующее утро явился тот самый медик с бородкой. Медицинскую сумку тащил на этот раз паренек.
Медик осмотрел всех рабов. Наложил повязки и мази Мирту. Обработал руку Ника чем-то вроде йода, залепил пластырем.
– Почему он с бородой?
– Старина Милин пожизненный раб. Официально, тот с сумкой-медик, а Милин– его раб. На самом деле Милин всех лечит. Он исключение из правил.
– За что его так?
– За длинный язык, Ник, за очень длинный язык!
Прошла еще декада и гораздо быстрее первой. Ник больше не болтал с Моном о побеге. Вернулся к своей тачке. Кожа на ладонях огрубела и уже мозоли не прорывались.
Он познакомился со всеми рабами. История у них оказалась похожей. В карьере работали рабы, ставшие таковыми за длинный язык. Воров, насильников и убийц здесь не имелось вовсе.
«Политическая зона, блин. . . »
Дни стояли солнечные. Ник загорел до смуглоты и борода на щеках стала мягкой.
Разглядывая себя в отражении в бочке, Ник ухмыльнулся.
«Каторжная морда! »
Ночью в конце второй декады, когда рабы уснули, Ник сломал руками хлипкий ошейник и вышел на волю. Двое охранников дремали на посту у дороги. Расслабились, задроты! Завтра их смена кончается. Ник пролез по склону стороной и выбрался из карьера незамеченным. От ярких звезд ночь светлая казалась. Накатанная повозками грунтовая дорога довела его до десятого поселка.
Ник некоторое время бродил по округе, пока не нашел кольцевой холм, в котором он появился в этом мире. Он осторожно обошел холм по периметру и ничего подозрительного не обнаружил. Неторопясь, прислушиваясь к малейшим шорохам, Ник спустился в центр, на площадку. Засучил рукав и заранее приготовленным острым камне полоснул по запястью.
Кровь закапала нехотя.
Ник бродил по площадке и кропил своей кровью возможные линии пентаграммы. В мире доктора Фаустуса это сработало. Может получиться и в этот раз. Правда, тогда рядом был Ларс. . .
Кровь свернулась и перестала течь.
Ник сел на травянистый склон и стал ждать. Звезды мигали с высоты. Тишина давила на уши.
«Виллена, вытащи меня из этого дерьма! Пока я не сделал каменный топор и не начал убивать здесь всех подряд! »
Руки тосковали по автомату!
Небо на восходе начало сереть, а звезды бледнеть.
Ничего не вышло!
Ник теперь знал, что море где-то на закате и идти до него неделю не меньше. Что там он найдет и чем будет питаться в дороге, Ник не думал. Главное уйти отсюда как можно дальше! Вон из рая всеобщего равенства!
Ник поднялся на ноги.
– Она не пришла? – тихий, знакомый голос сзади пронзил как удар молнии.
Ник отпрыгнул в сторону. Он успел увидеть фигуру в облегающей одежде, прежде чем его сцапали сзади и скрутили болевым приемом.
От вспышки света Ник ослеп на несколько секунд. Его под руки поволокли куда-то. Швырнули на пол. Пол? Довольно твердый!
Ник ушиб колени. Стиснул зубы. Попытку встать пресекли сзади, надавив на плечи. Двое сзади. . .
Сумрачная комната. Пол вымощен тусклыми серыми плитками.
Возле узкого окна шевельнулась тень. Медленно накаляясь, разгорался матовый шар, висящий под потолком. Комната проявлялась как позитив черно-белой фотографии в проявителе.
Овальный стол, шторы на окне, камин, стулья у стены, картины на стенах.
Проявился человек у окна. Мужчина в облегающей одежде серого цвета без головного убора.
– Ты все же убежал, дружище?
– Мон. . .
Раб преобразился. Лицо и голова гладко выбриты. На пальце правой руки поблескивает перстень с крупным камнем.
– Можешь звать меня Моном, если так привык. С помощью крови ты вызывал своих друзей? Кто они?
– Никого я не вызывал. . .
– Ложь между друзьями не может быть. Мы же друзья?
– Кто ты, Мон? Или ты принял его облик?
Мен усмехнулся.
– Вопросом на вопрос. А если ответом на ответ? Я– шестой лир Черного дома. Теперь твоя очередь.
– Я Николай Орехов, бывший москвич и бывший землянин.
– Он не лжет . . . – тихо прокомментировал из-за спины Ника знакомый женский голос. Мурашки по спине пробежали. . . Ник попытался обернуться, не дала жесткая рука.
– Я присматривал за тобой две декады, Ник. Ты мне понравился. Честный, скромный, не лентяй. Помоги мне, Ник, и я помогу тебе.
– Значит ты не раб. Тогда кто ты?
– Я-шестой лир Черного дома.
