— Только этот тупица в малиновых носках.
Гарриет быстро записала в блокноте:
ИНОГДА КАЖЕТСЯ, БУДТО СПОРТИ ВСЮ НОЧЬ НЕ СПАЛ. У НЕГО ТАКИЕ СМЕШНЫЕ ТЕНИ ПОД ГЛАЗАМИ. Я ЗА НЕГО БЕСПОКОЮСЬ.
— Ты сегодня умывался, Спорти?
— Не… я забыл.
Гарриет неодобрительно покачала головой, и Спорти отвернулся. На самом деле Гарриет тоже забыла умыться, но это было не так заметно.
— Смотри, Джени идет, — ткнула пальцем Гарриет.
Джени Гиббс была самым близким другом Гарриет, ну, конечно, после Спорти. У нее был химический набор, и она мечтала в один прекрасный день взорвать весь мир. И Гарриет, и Спорти весьма уважали эксперименты Джени, но ни слова не понимали, когда та пыталась объяснить им, что делает.
Джени медленно приближалась, глядя на дерево в парке через дорогу. Она ходила очень странным манером, голова повернута вправо, как у солдата на параде. Гарриет и Спорти знали, что это от застенчивости — она никого не хочет видеть и боится лишних вопросов.
Джени чуть не врезалась в них.
— Привет.
— Привет.
— Привет.
Теперь они стояли все вместе.
— Подумать только, еще один год, — сказала Джени. — На год старше, а к цели еще не приблизилась.
Гарриет и Спорти с серьезным видом кивнули. Они глядели на длинный черный лимузин с шофером. Машина остановилась прямо напротив школы. Оттуда вышла маленькая светлоголовая девочка.
— Ну вот, эта противная Эллин Хансен, — фыркнула Джени. Эллин была самая хорошенькая девочка в классе, поэтому ее все презирали, особенно Джени, которая была вся в веснушках.
Гарриет записала в блокнот:
ДЖЕНИ С КАЖДЫМ ГОДОМ СТАНОВИТСЯ ВСЕ БОЛЕЕ СТРАННОЙ. ДУМАЮ, ОНА КОГДА-НИБУДЬ ВЗОРВЕТ ВЕСЬ МИР. ЭЛЛИН ВЫГЛЯДИТ ТАК, БУДТО ВОТ-ВОТ ЗАПЛАЧЕТ.
Рэчел Хеннесси и Мэрион Хоторн подошли вдвоем. Они неприменно ходили парой.
— Доброе утро, Гарриет, Саймон, Джени, — вежливо произнесла Мэрион Хоторн.
Она всегда держалась, будто учительница, которая через минуту усядется за учительский стол. Рэчел во всем копировала Мэрион, так что и она посмотрела на них сверху вниз и приветствовала их небрежным кивком головы. Обе направились в школу.
— Ну, это уже немножко слишком, — презрительно глянула им вслед Джени.
Карри Андрюс вылезла из автобуса. Гарриет записала:
КАРРИ АНДРЮС СТАЛА ЕЩЕ ТОЛЩЕ С ПРОШЛОГО ГОДА.
Лаура Петерс вылезла из машины. Гарриет записала:
А ЛАУРА ПЕТЕРС СТАЛА ЕЩЕ ТОНЬШЕ И ПРОТИВНЕЕ. МНЕ КАЖЕТСЯ, ЕЙ ПОРА ПОСТАВИТЬ ПЛАСТИНКУ НА ЗУБЫ.
— Ну и ну, — сказал Спорти.
К ним подходил Пинки Уайтхед. Пинки был бледный, тощий и слабый, он напоминал стакан молока, такой высокий и узкий стакан молока. Спорти просто не мог на него смотреть. Гарриет по привычке тоже отвела глаза, а потом все-таки повернулась, чтобы поглядеть, не изменился ли он за лето. И записала:
ПИНКИ УАЙТХЕД НИСКОЛЬКО НЕ ИЗМЕНИЛСЯ. ПИНКИ УАЙТХЕД НИКОГДА НЕ МЕНЯЕТСЯ.
Гарриет мысленно припомнила все, что знает о Пинки. Он живет на Восемьдесят Восьмой улице. У него очень красивая мама, а отец работает в магазине. Еще у него есть сестра, ей три годика. Гарриет записала:
МОЯ МАМА ВСЕГДА ГОВОРИТ, ЧТО ВСЯ ПРОБЛЕМА ПИНКИ УАЙТХЕДА В ЕГО МАТЕРИ. НАДО БЫ СПРОСИТЬ, ЧТО ОНА ИМЕЕТ В ВИДУ. МОЖЕТ БЫТЬ, МАТЬ ЕГО НЕНАВИДИТ? ЕСЛИ БЫ Я БЫЛА ЕЙ, Я БЫ ЕГО НЕНАВИДЕЛА.
— Пора идти туда, — усталым голосом произнес Спорти.
— Да, давайте уж покончим с этим, — подхватила Джени и направилась к двери.
Гарриет закрыла блокнот, и они вошли в школу. На первом уроке было общее собрание всей школы в актовом зале.
Мисс Анджела Уайт, директор школы, стояла на сцене. Усевшись, Гарриет, нацарапала в блокноте:
НОГИ МИСС УАЙТ СТАЛИ ЕЩЕ БОЛЬШЕ В ЭТОМ ГОДУ. У НЕЕ ТОРЧАТ ЗУБЫ, ВОЛОСЫ РЕДКИЕ, А НОГИ, КАК ЛЫЖИ, И ЖИВОТ ВЫПИРАЕТ. ОЛЕ-ГОЛЛИ СКАЗАЛА, ЧТО ОПИСАНИЕ ПОЛЕЗНО ДЛЯ ДУШИ И ПРОЧИЩАЕТ МОЗГИ, КАК СЛАБИТЕЛЬНОЕ. ДУМАЮ, ЭТОГО БУДЕТ ДОВОЛЬНО ДЛЯ МИСС УАЙТ.
— Доброе утро, дети, — мисс Уайт склонилась, словно плакучая ива. Школьники с шумом поднялись с мест.
— Доброе утро, мисс Уайт, — начали одни нараспев, и тут же, наподобие подводного течения, поднялась вторая волна бормотания. Мисс Уайт произнесла короткую речь о жевательной резинке и фантиках от конфет, разбросанных по всей школе. Она отметила, что не видит никакого смысла в подобном поведении. Потом началось чтение, обычно две-три старших девочки читали отрывки из книг, чаще всего из Библии. Гарриет никогда не слушала. Ей вполне хватало Оле-Голли с ее цитатами. Она воспользовалась моментом, чтобы записать в блокнот:
ОЛЕ-ГОЛЛИ СКАЗАЛА, ЧТО ЕСТЬ СТОЛЬКО ЖЕ СПОСОБОВ ПРОЖИТЬ ЖИЗНЬ, СКОЛЬКО ЛЮДЕЙ НА ЗЕМЛЕ. И Я НЕ ДОЛЖНА ДЕРЖАТЬ ГЛАЗА ЗАКРЫТЫМИ. МНЕ НУЖНО УВИДЕТЬ ВСЕ, ЧТО МОЖНО, ТОГДА Я СМОГУ РЕШИТЬ, КАК МНЕ ХОЧЕТСЯ ЖИТЬ, А НЕ ПРОСТО СЛЕДОВАТЬ ТОМУ, КАК ЖИВЕТ МОЯ СЕМЬЯ.
МОГУ СРАЗУ СКАЗАТЬ, НЕ ХОЧУ ЖИТЬ, КАК МИСС УАЙТ. ПАРУ ДНЕЙ НАЗАД Я ЕЕ ВИДЕЛА В МАГАЗИНЕ, ОНА КУПИЛА МАЛЕНЬКУЮ БАНОЧКУ РЫБНЫХ КОНСЕРВОВ, БАНКУ КОКА-КОЛЫ И ПАЧКУ СИГАРЕТ. ОНА НЕ КУПИЛА НИ ОДНОГО ПОМИДОРА. ЭТО, ДОЛЖНО БЫТЬ, УЖАСНАЯ ЖИЗНЬ. СТРАШНО ХОЧЕТСЯ СНОВА НАЧАТЬ ПОСЛЕ ШКОЛЫ МОЙ ОБЫЧНЫЙ ШПИОНСКИЙ МАРШРУТ. МЕНЯ НЕ БЫЛО В ГОРОДЕ ВСЕ ЛЕТО, А В ДЕРЕВНЕ ДОМА СТОЯТ СЛИШКОМ ДАЛЕКО ДРУГ ОТ ДРУГА, И, ЧТОБЫ БЫТЬ ХОРОШИМ ШПИОНОМ, НАДО ВОДИТЬ МАШИНУ.
Собрание в актовом зале закончилось. Их класс поднялся и направился в комнату, предназначенную для шестиклассников. Гарриет немедленно заняла парту посередине, так чтобы Спорти был с одной стороны, а Джени, — с другой.
— Ура! — обрадовался Спорти. Если бы им не удалось занять эти парты, было бы труднее перебрасываться записочками.
Мисс Элсон стояла около учительского стола. Она была их классная руководительница. Гарриет с любопытством посмотрела на нее и записала:
МНЕ КАЖЕТСЯ, ЧТО МИСС ЭЛСОН — ОДНА ИЗ ТЕХ, НА КОГО, УВИДЕВ, ВРЯД ЛИ ОБРАТИШЬ ВНИМАНИЕ.
Она захлопнула блокнот, как будто посадила мисс Элсон в коробку и закрыла крышку. Учительница скрипучим голосом читала список учащихся — Андрюс, Велш, Гиббс, Мэтьюс, Петерс, Рок, Уайтхед, Хансен, Хеннесси, Хоторн.
Все быстро отвечали: «Здесь».
— А теперь, дети, давайте выберем старосту класса. Кого вы предлагаете?
Спорти вскочил:
— Я предлагаю Гарриет Велш.
Джени закричала:
— Я поддерживаю.
Они это делали каждый год, потому что староста класса командовал всем. Когда учителю надо было выйти из класса, староста мог написать на доске имя любого, кто плохо себя вел. Еще староста редактировал страницу класса в школьной газете.
Рэчел Хеннесси вскочила и голосом примерной ученицы произнесла:
— Предлагаю Мэрион Хоторн.
