воспользовалась возможностью, чтобы еще немного увеличить между ними расстояние. Большая голова немертвого начала колыхаться как у рептилии, долгое тихое шипение вырвалось у него, выдавая его гнев. Покрасневшие глаза уставились на нее, подобно душащей маске зловредности.
— Вы думаете напугать меня своими детскими фокусами, — он махнул рукой, и картины исчезли, словно их никогда и не было. Одновременно с этим, из отверстий на щупальцах осьминогов появились скорпионы. Они покрыли всю поверхность, от чего создавалось впечатление, что земля сама движется к ней. Она могла слышать щелканье, когда противные насекомые наступали на нее.
Джексон попыталась было подняться в воздух, но что-то угнетающее заставило ее опустить вниз. Казалось, от приближающейся к ней тучи не было никакого спасения, их жала отравлены и наготове. В течение одного удара ее сердце болезненно сжалось в груди, а потом она расслабилась, мило улыбнувшись вампиру.
— Тогда я вынуждена сделать это? — она махнула рукой, и густая масса насекомых дрогнула, они начали нападать друг на друга, вонзать жала в себе подобных. — Забавно, но довольно глупо.
— Подойди ко мне, — он протянул к ней свою руку.
Джексон подняла бровь.
— И только-то? Вы думаете, победа достанется вам с такой легкостью? Не думаю, что хочу, чтобы все оказалось так просто. Вы никогда не сможете в полной мере оценить меня, — она старалась не обращать внимания на пятна на его подобных кинжалам ногтях. При взгляде на темно-коричневые пятна, у нее сводило живот. Скольких людей он убил? Как много охотников было уничтожено? Сколько невинной крови на его руках? — Меня не так легко одолеть, — она знала, что Люциан придет.
Джексон хотелось дотянуться до него, слиться своим сознанием с его, но она была слишком уставшей. Она берегла энергию, поскольку была уверена, что та ей скоро понадобится. Что бы ни сделал вампир, чтобы заманить Люциана в ловушку и избавиться от него, это его долго не удержит.
На нее налетел ветер, кружащееся миниторнадо, которое подталкивало и дергало ее, стараясь сдвинуть ее в сторону немертвого. Красота его лица начала разрушаться, его черты становились серыми и дряблыми, кожа свободно свисала, словно его больше не волновало поддержание внешности. Кости черепа теперь более резко выделялись, глаза тонули в черных беспощадных ямах.
— Вы сделаете так, как я прикажу.
— Вы так думаете? — Джексон снова рассмеялась. — Вы хотя бы знаете, кто он?
Вампир пошевелился, взметнулся плащ, раздался скрежет зубов.
— Это не имеет значения. Он умрет так же, как умерли все те, кто приходил до него.
— Вы, действительно, не знаете? Как забавно. Он Люциан. Древний. Самый известный из всех охотников, — она промолвила это тихо, сладко, ее голос был почти также нежен и чист, как голос, который, как она слышала, использовал Люциан.
Вампир неподвижно замер,
— Люциан давно мертв, как я слышал. Но я не верю в это. Также говорят, что он стал одним из нас. В
Джексон пожала плечами, элегантным, чисто женским жестом.
— Тем не менее, это Люциан, и он непревзойденный охотник на остальных, — она подняла руки, как только опять почувствовала связь со своим Спутником жизни, полное слияние, силу, вливающуюся в нее. Она уловила воспоминания об ужасном сражении, которые все еще были свежи в его памяти. Хотя именно он уничтожил ужасное щупальце, которое вначале схватило ее, именно он помогал ей в создании иллюзий, одновременно с этим он боролся за свою жизнь. И снова она взмахнула руками, охватывая всю окружающую их местность, говоря вампиру: — Разве вы не чувствуете его присутствия? Не чувствуете его? Он везде, одновременно. Со всех сторон. Нет способа уничтожить такого, как Люциан, — она взмахнула рукой, и снова во всех направлениях появилось изображение Люциана, выстроенное в ряд подобно бумажным куклам[32], он стоял высокий и прямой, лениво прислонялся к скалам, тянулся к облакам, его руки были опущены по бокам.
— Достаточно! — прошипел вампир, его голос скрипел и трещал от тлеющего гнева. — Я не поддамся на твои детские провокации. Повторение скучно. Я не удивлен.
— Я не пыталась удивить вас, — тихо промолвила Джексон. — Я пыталась предупредить вас. В этом все различие.
Изображения Люциана начали двигаться, сначала слегка покачиваясь на ветру вперед и назад, потом по кругу, их ноги подхватили своеобразный танцевальный ритм. Незамедлительно вампир сосредоточил все свое внимание на Джексон, его губы скривились в ухмылке.
— Как смеете вы пытаться обмануть меня! — голос трещал и ломался, словно мел по классной доске. Слюна летела во всех направлениях, когда он выплевывал в ее сторону слова.
Вампир уставился на нее, его глаза, прищурившись, пристально смотрели на ее горло, выражение его лица было полно мрачной решимости и ненависти, когда он преднамеренно перекрывал доступ воздуха в ее легкие. Или попытался сделать это. Джексон ощутила всего лишь легчайшее прикосновение его пальцев, когда он попытался задушить ее издали, но потом его хватка исчезла, и Джексон увидела, как глаза вампира в ужасе расширились, как его руки взметнулись, чтобы защитить свое собственное горло.
Все клоны Люциана, окружающие их, начали тихо смеяться.
— Ты ведь не настолько глуп, чтобы положить свою руку на Спутницу жизни другого. Закон стар и понятен, как само время. Теперь я тебя вспомнил. Маттиас. Ты участвовал в битве с турками, но дезертировал, едва солнце начало подниматься. Ты слишком рано начал искать укрытия в земле, и я понял, что когда-нибудь столкнусь с тобой в нашей собственной битве.
Вампир пытался убрать невидимую руку со своего горла. Его лицо начало краснеть. И он сразу же растворился, только для того, чтобы появиться перед Джексон; его руки попытались обвиться вокруг нее, ядовитые когти были нацелены на ее шею, подобно ножам. Но натолкнулись на что-то твердое и отскочили. Его руки схватили пустое пространство.
Люциан проговорил:
— Можешь попытаться, но сам прекрасно знаешь, что это бесполезно. Я никогда не позволю, чтобы к моей Спутнице жизни притрагивался кто-либо, подобный тебе.
В то время пока клон говорил, вампир почувствовал, как его ударили сзади, удар был неимоверной силы, рука сломала ребра, разорвала мускулы и сухожилия, направляясь к уязвимому сердцу. Вампир взвыл от боли и ярости, развернулся кругом и столкнулся лицом к лицу с охотником, прощаясь с надеждой использовать в качестве заложницы Джексон.
Женщину окружило некое силовое поле, а времени на поиск слабого места у него не было. Прямо сейчас его жизнь висела на волоске. Крутанувшись, он начал наносить по охотнику удары своими ядовитыми когтями, не интересуясь, куда бьет, лишь бы ввести в организм противника как можно больше яду. Но Люциана позади него не было. Перед его лицом стояли клоны, или иллюзия клонов. Десять из них стояло подобно статуям, их лица ничего не выражали, они не двигались, чтобы тем самым не выдать, был ли среди них по-настоящему живой.
Кровь сочилась из его зияющей раны, и вампир знал, что вздумай он подняться в воздух, охотник с легкостью выследит его. У него не было выбора, кроме как стоять и сражаться за свою свободу. Он отошел от женщины, а также от сочувствия и сострадания в ее огромных глазах. При взгляде на нее ему становилось плохо, ее вид причинял ему боль. Она верила, что для него все кончено. Он силен и могущественен и не позволит вере Спутницы жизни в способности охотника преуменьшить свои способности. Но, даже говоря так самому себе, он знал, что победа будет за Люцианом. Никто не мог уничтожить такого могущественного охотника или сбежать от него. Это невозможно.
Маттиас выругался вслух, звук его голоса был грубым и ужасным в чистой прохладе воздуха, принесенной штормом. Он слышал эти резкие неблагозвучные нотки, которые не мог больше сдерживать, не мог больше контролировать. Он ясно видел себя таким, каков он есть — кожу, слезающую с костей, заостренные окровавленные зубы, пустые темные глаза. Его голова замоталась из стороны в сторону в отчаянной попытке стряхнуть правду с его глаз.
