— Ты только посмотри, кого я вижу! — воскликнул он. — К нам идет сам Великий Людоед. Он, конечно, переоделся, притворился маленьким мальчиком, его и не узнать — помнишь, как Момби из «Страны Оз»?
— Помню.
Мальчуган, ни дать ни взять мальчик с пальчик, шагая непомерно широко, подошел к двери и постучал. Ему не открыли, но это, казалось, не смутило его. Он вытащил из кармана кусочек мела и принялся рисовать прямо на двери.
— Он чертит колдовские знаки, — прошептал мужчина, — чтобы принцесса никогда не смогла переступить этот порог. Ему, наверное, уже сообщили, что принц освободил короля с королевой и спешит сюда.
Мальчонка подождал еще немного, потом подошел к окну и кого-то позвал. Прошла минута, другая, окно распахнулось, выглянула женщина и что-то сказала, но слово отнесло ветром.
— Она говорит Людоеду, что принцесса сидит за семью замками, — пояснил мужчина.
— А посмотри-ка, что Людоед делает, — сказала девочка, — он и под окнами чертит колдовские знаки, и на тротуаре, как ты думаешь, зачем?
— Чтобы никогда не видеть принцессе света вольного. Ради этого он и плясать начинает. Все колдует.
Шагая семимильными шагами, Великий Людоед удалился. Двое прохожих перешли улицу и скрылись из вида.
— Кто это, папа?
— Королевские солдаты. Вся армия собирается сейчас на рыночной площади. Они поведут осаду этого дома. Ты знаешь, что такое «вести осаду»?
— Знаю. А вон те прошли — они тоже солдаты?
— Да, тоже. А старичок поодаль — по-моему, сам король. Он нарочно весь скрючился, чтобы свита Людоеда его не узнала.
— А эта дама кто?
— Ведьма, она с Людоедом заодно.
Вновь хлопнула, закрываясь, и тут же медленно открылась створка ставни.
— Это борются феи Зла и Добра, феи-невидимки. Злые закрывают ставни, чтобы ни одна душа не знала о принцессе, а добрые им не дают.
— Добрые побеждают.
— Верно, — он взглянул на дочку, — ах ты, моя добрая фея.
— Ага. Смотри, смотри, папочка, а это кто?
— Бравый гвардеец короля.
Мимо шел приказчик ювелирного магазина Мюллера, и вид у него был далеко не бравый.
— Слышишь, трубят сигнал. Значит, все в сборе. Уже начинают бить в барабан.
— А вон королева. Посмотри, папочка, правда ведь?
— Нет, это фея — мисс «Телевидение».
Он снова зевнул. Вспомнились приятные события вчерашнего дня. Некоторое время он сидел неподвижно, задумавшись. Затем взглянул на дочку и понял, что ей сейчас очень-очень хорошо. Милая шестилетняя девчушка. Он поцеловал ее.
— Смотри, человек тащит кусок льда — это тоже солдат короля. Он положит лед на голову Людоеда, и все его дурные помыслы замерзнут.
Девочка проводила взглядом человека со льдом. Прохожих было мало. Вот негр в ярко-желтом плаще, такие только негры и носят, прокатил тележку с надписью «Ковры, портьеры Дэлла». Снова со стуком закрылась и открылась створка ставни на окне.
— Гляди-ка, папа, а добрые опять побеждают.
И взрослый человек вдруг понял, что день этот запомнится ему надолго: тихая улочка, ласковое осеннее солнышко и сказка, разыгрывающаяся перед глазами дочурки, сказка, которую он придумал, но вкус и аромат которой ощутить ему уже не дано. Он потерся о щеку дочки и, чтобы сделать ей приятное, поселил в сказку еще одного мальчика и хромого калеку.
— Ненаглядная моя, — не удержался он.
— Ты это уже говорил, — рассеянно отозвалась девочка. Ее больше занимал дом напротив. Мужчина на мгновенье закрыл глаза, стараясь представить все, как видит дочка. Но, увы — для него эти старые занавески не откроются. Негры-прохожие, ребятишки да солнечная погода — вот и все, что напоминало ему о собственном детстве. Из мастерской вышла дама.
— Ну, как? — спросил мужчина.
— Все в порядке. Il dit qu'il a fait les maisons de pouрeе pour les Du Ponts. Il va le faire.15
— Combien?16
— Vingt cinq.17 Извини, что так долго.
— Посмотри, папочка. Вон еще солдаты.
Автомобиль тронулся. Когда они проехали несколько миль, мужчина сказал:
— Пока ты там сидела, на улице творились удивительные вещи.
И он вкратце рассказал ей о Принцессе и Великом Людоеде.
— Жаль, что мы не дождались, пока ее освободят.
— А вот и дождались, — возразила дочка, — ее освободили на соседней улице. И во дворе лежит мертвый Людоед. Короля с королевой и принца тоже убили. Королевой теперь станет принцесса.
Мужчина пожалел, что его любимых героев так быстро, оптом списали.
— Но ведь они главные. Без них нельзя.
— А вот выйдет принцесса замуж, тогда муж и будет главным.
Дальше они ехали молча, каждый думал о своем. Даму занимал кукольный домик — она выросла в бедности, и таких игрушек у нее никогда не было; мужчина с удовлетворением думал о том, что скоро у него будет миллион долларов; а маленькая девочка вспоминала о необычайных происшествиях на грязной улочке, которая осталась далеко позади.
Последняя красавица Юга
После Атланты, так тщательно и театрально воплотившей обаяние Юга, мы недооценили Тарлтон. Там было чуть жарче, чем во всех других местах, где нам пришлось побывать, — двенадцать наших новобранцев в первый же день сомлели на солнце Джорджии; когда под палящим зноем видишь стада коров, проплывающие по деловым улицам под гиканье негров-гуртовщиков, невольно теряешь ощущение реальности: хочется пошевелить рукой или ногой, чтобы убедиться, что ты жив.
Поэтому я жил в лагере, а рассказывать мне о тарлтонских девушках предоставил лейтенанту Уоррену. Это было пятнадцать лет назад, и я позабыл уже свои ощущения, помню лишь, что жизнь текла день за днем, лучше, чем сейчас, и что сердце мое было пусто, потому что там, на Севере, та, чей образ я лелеял целых три года, выходила замуж. Я видел об этом в газетах заметки и фотографии. «Романтическая свадьба военного времени», очень богатая и печальная. Я живо ощущал зловещее сияние в небе, под которым это происходило, и, как юный сноб, испытывал скорее зависть, нежели печаль.
Однажды я все же поехал в Тарлтон, чтобы постричься, и встретил там одного славного парня — его звали Билл Ноулз, мы вместе учились когда-то в Гарварде. Раньше он служил в отряде Национальной гвардии, который стоял до нас в этом лагере, но в последний момент перевелся в авиацию и потому застрял в Тарлтоне.
— Рад видеть тебя, Энди, — сказал он с неподобающей серьезностью. — Прежде чем уехать в Техас, я передам тебе все известные мне сведения. Видишь ли, в сущности, здесь всего три девушки…
Я оживился: было нечто мистическое в том, что их оказалось три.
— …и сейчас я покажу тебе одну из них.
Мы стояли перед аптекой; он ввел меня в помещение и познакомил с особой, которая сразу же мне
