заглядывая меню.
— Один красный буррито, — попросила я.
— Счёт отдельно? — спросил официант.
— Я за неё платить не буду, — ответили мы в один голос.
Когда парень отошёл, я сказала Ви: — Четыре чимиса? Я ожидала услышать — фруктовый салат.
— Даже не начинай. Я голодная. Не ела с самого обеда. — Она сделала паузу. — Ну, если не считать «Горячие тамале», а это не считается.
Ви — шикарная скандинавская красотка и, в нестандартном смысле, она невероятно сексуальна. Было время, когда только наша дружба преграждала путь моей зависти. Рядом с Ви, единственное, чем я могу гордиться — это мои ноги. И возможно, мой обмен веществ. Но точно не мои волосы.
— Лучше бы ему принести чипсы сразу, — сказал Ви. — Я покроюсь сыпью, если не съем что-нибудь солёное в течение сорока пяти секунд. В общем, первые три буквы в слове «диета»[5] означают то, что я хочу с ней сделать.
— Они делают острый томатный соус, — заметила я. — Он красный. И авокадо это фрукт. Наверное.
Ее лицо просияло: — И мы закажем свежий клубничный дайкири.
Ви был права. Это диета была лёгкой.
— Скоро вернусь, — сказала она, вылезая из кабинки. — У меня те самые дни. После этого я хочу узнать, что ты выяснила.
Пока я ждала её, я поймала себя на том, что наблюдаю за помощником официанта в нескольких столиках от нас. Он усиленно работал, пытаясь вычистить скатерть на столе. Было что-то странно знакомое в том, как он двигался, в том, как его рубашка скользила по его согнутой рельефной спине. Как будто зная, что за ним наблюдают, он выпрямился и обернулся, его глаза остановились на мне в тот же момент, когда я поняла, что именно было мне так знакомо в этом парне.
Патч.
Я не могла в это поверить. И чуть не стукнула себя по лбу, когда вспомнила, что он рассказывал мне про работу в этом кафе.
Вытирая руки о фартук, он подошёл к столику, по-видимому наслаждаясь моим смущением и тем, как я вертела головой по сторонам в поисках спасения, которого в итоге не нашла, а только забилась ещё дальше в кабинку.
— Так, так, — сказал он. — Пять дней в неделю с меня недостаточно? Нельзя дать мне вечерок?
— Я извиняюсь за неудачное совпадение.
Он опустился на место Ви. Его руки были таким длинными, что оказались на моей половине стола. Он взял мой стакан и вертел его в руках.
— Здесь всё занято, — сказала я. Когда он не ответил, я забрала свой стакан обратно и сделала глоток, случайно проглотив кусочек льда. Он обжег всё внутри. — Разве ты не должен работать, вместо того, чтобы подкатывать к посетителям? — Я сглотнула.
Он улыбнулся. — Что ты делаешь в воскресенье вечером?
Я фыркнула. Случайно. — Ты приглашаешь меня?
— Ты становишься дерзкой. Мне это нравится, ангел.
— Меня не волнует, что тебе нравится. Я никуда с тобой не пойду. Никакого свидания. Наедине с тобой я не останусь. — Я хотела пнуть себя за сильное волнение, которое испытала, представляя, что может повлечь за собой вечер наедине с Патчем. Скорее всего, для него это ничего не значило. Скорее всего, он преследует меня по причинам, известным только ему.
— Стоп, ты только что назвал меня ангелом? — спросила я.
— А что?
— Мне не нравится.
Он ухмыльнулся. — Всё равно. Ангел.
Он наклонился через стол, поднял руку к моему лицу и прикоснулся большим пальцем руки к уголку моих губ. Я отстранилась, но слишком поздно.
Он вытер мой блеск для губ двумя пальцами. — Без этого тебе гораздо лучше.
Я пыталась вспомнить о чём мы говорили, но совсем не так усердно, как я пыталась показать равнодушие к его прикосновению. Я убрала волосы назад, вспоминая нить нашего предыдущего разговора. — В любом случае, мне нельзя гулять вечерами перед школой.
— Очень жаль. Вечеринка на берегу. Я подумал, мы могли бы пойти. — Это звучало почти искренне.
Я не могла его раскусить. Вообще. То сильное волнение всё ещё не исчезло и я сделала длинный глоток через соломинку, пытаясь охладить свой пыл холодной водой. Провести время с ним наедине — это может быть и интригующим, и опасным. Я не была уверена, как именно, но всё же в этом случае я доверяла своей интуиции.
Я подавила зевок. — Ну, как я и сказала, это вечер перед школой, — в надежде убедить больше себя, чем его, добавила я, — если эта вечеринка интересна тебе, то мне она не понравится, гарантирую.
Так, подумала я. Разговор окончен.
И вдруг, без какой бы то ни было причины, я сказала, — Почему ты вообще просишь об этом?
Всё время до этого момента, я говорила себе, мне всё равно, что Патч думает обо мне. Но сейчас я поняла, что это было ложью. Даже если он, возможно, опять преследует меня, я была заинтригована настолько, чтобы пойти с ним куда угодно.
— Я хочу встретиться с тобой, — сказал Патч. Без малейшего труда он подорвал основу моей обороны.
— Слушай, Патч, я не хочу показаться грубой, но..
— Не сомневаюсь.
— Ладно, ты первый начал! — Отлично. Очень по-взрослому. — Я не могу пойти на вечеринку. Конец истории.
— Потому что ты не можешь гулять в ночь перед школой или потому что боишься остаться наедине со мной?
— И то, и другое, — признание просто сорвалось с языка.
— Ты боишься всех парней… или только меня?
Я закатила глаза, как будто говоря, что не отвечаю на такие глупые вопросы.
— Я заставляю тебя чувствовать неловкость? — его губы были вытянуты в прямую линию, но я распознала за ней скрытую улыбку.
Да, вообще-то он так на меня и действовал. Он также легко мог лишить мой мозг любых разумных мыслей.
— Извини, — сказала я. — О чём мы говорили?
— О тебе.
— Обо мне?
— Твоя личная жизнь.
Я засмеялась, не зная как на это реагировать. — Если это обо мне… и противоположном поле… Ви уже обсуждала этой со мной. Я не хочу снова говорить об этом.
— И что же сказала старая мудрая Ви?
Я не знала, что делать с руками, поэтому убрала их под стол:
— Не могу понять, почему ты так интересуешься?
Он слегка покачал головой. — Интересуюсь? Мы говорим о тебе. Я очарован. — Он улыбнулся и его улыбка была потрясающей. От этого мое сердце забилось быстрее.
— Я думаю, тебе лучше вернуться к работе, — сказала я.
— И, на всякий случай, мне нравится тот факт, что в школе нет парня, который соответствовал бы твоим ожиданиям.
— А я и забыла, что ты большой специалист в том, что касается моих так называемых ожиданий, — усмехнулась я.
Он смотрел на меня так, что я почувствовала себя прозрачной. — Ты не осторожничаешь, Нора. И
