детектив!
Незнакомец, похоже, был удовлетворен обстановкой. Мрачный взгляд Вильсона его не смущал. Через плечо он бросил:
– Оружие на столе. Забери.
Худощавый мужчина безмолвно проскользнул мимо, схватил револьвер, быстро проверил, отошел в сторону и направил ствол на Вильсона. Его пухлый спутник гордо улыбнулся.
– Неплохо, верно? Вы заметили, как он это делает? Чико становится настоящим профессионалом – и это притом, что он у меня совсем недавно. Он убрал пистолет и печально покачал головой.
– Что вы, собственно говоря, собирались делать с этим револьвером? Застрелить меня? – В его голосе слышалась насмешка. – Однако! Я на это совершенно не согласен!
У Вильсона свело судорогой нижнюю челюсть. В мыслях царила полная неразбериха. Он заставил себя говорить грубым, даже несколько агрессивным тоном.
– На что вы рассчитываете, ворвавшись сюда? Ограбить меня с больной женой на руках? Надеетесь найти здесь ценности? У меня в доме нет денег. Самое ценное – это мой револьвер, а он уже у вас.
– Очень трогательно, – огорченно кивнул толстяк. – Великолепное представление, но – увы – напрасное. Даме в соседней комнате, несомненно, плохо, с этим я согласен, но она ни в коем случае не ваша жена.
– Он взглянул на часы, подошел к столу и сел напротив Вильсона.
– Восемь минут до полуночи – именно столько вам осталось жить, имейте в виду. А если уж приходится ждать, то лучше спокойно и с удобствами.
Вильсон промолчал, кипя от бешенства. Куда, черт побери, пропал да Силва? Он же мог хотя бы попытаться попасть в квартиру! Или эти двое еще внизу его обезвредили?
Толстяк улыбнулся ему чуть ли не дружески.
– В эти восемь минут – впрочем, их осталось уже семь – произойдет следующее: вы разденетесь, а я тем временем включу радио на полную громкость. Затем мы идем в спальню, и вы ложитесь в постель к этой очаровательной девушке. И в тот момент, когда все добрые люди в Рио поднимут адский шум по случаю наступления Нового года, я застрелю вас обоих.
– Он просиял, словно надеясь на одобрение своего великолепного плана.
– Мужчина и женщина, оба голые, оба мертвые, в одной постели. Двойное самоубийство? Ревнивый супруг или любовник? Пресса будет в восторге! Для ваших друзей это станет тяжелым ударом.
Лицо Вильсона оставалось непроницаемым.
– Почему вы это делаете?
– Почему? – Толстяк пожал плечами. – Потому что мне за это заплатят. Вы работаете за деньги. Я тоже. Это моя профессия.
Лицо его несколько омрачилось.
– Согласен, те трое, которых я завербовал для операции с плотом, действовали очень неумело, добавлю также, что я лично вмешиваюсь неохотно, но что еще остается? – Он покачал головой. – Фактически я покончу с вами бесплатно. Лично за вас я не получу ни крузейро.
– А если я заплачу вам больше, чем другая сторона?
Толстяк с отвращением поморщился.
– Но, милый мой! Ведь существует такое понятие, как честь, верно? Кроме того, при таком подходе долго заниматься этими делами просто невозможно.
Вильсон тяжело вздохнул.
– Удивительно! Ну, раз я через семь – или, точнее, всего лишь через пять минут буду мертв, не могли бы вы мне рассказать, в чем, собственно, дело? Кто вам за это платит? И почему?
– Ну, дорогой мой, – неодобрительно фыркнул толстяк, – вы насмотрелись слишком много фильмов. Если я расскажу, мне это никакой пользы не принесет, а вас только окончательно запутает. – Он вновь посмотрел на часы и встал. – Думаю, следует приготовиться. Через две минуты будет включено радио.
Вильсон хладнокровно посмотрел на него.
– А если я откажусь подчиниться?
Толстяк пожал плечами.
– Тогда мы вас пристрелим прямо здесь, а уже после этого разденем. Это несколько неприятно, но результат тот же. – Он поднял палец. – Но я хотел бы указать, что в этом случае Чико наверняка захочет позабавиться с вашей милой приятельницей, прежде чем мы ее устраним. Вряд ли следует на него обижаться. Если же вы подчинитесь, мы пристрелим ее первой, даю честное слово. – Он улыбнулся. – Если уж не остается ничего другого, по меньшей мере, это облегчит вашу совесть.
Не оставалось ни малейшего сомнения, что толстяк говорил вполне серьезно. Вильсон оглянулся на безмолвную фигуру с его револьвером в руке. Как будто угадав его мысли, худощавый мужчина отступил за массивное кресло.
«Никаких шансов для внезапной атаки», – с горечью подумал Вильсон, медленно поднимаясь.
Толстяк одобрительно кивнул и направился к радиоприемнику.
Несколько секунд тишины, затем приемник взорвался звоном колоколов и пронзительным воем автомобильных сирен; диктор ликующим голосом приветствовал новый год. На заднем плане были слышны приглушенные ритмы барабанов.
«Прямая трансляция с пляжа, – промелькнуло у Вильсона в голове. – Я никогда еще не видел эту церемонию, а теперь уже и не увижу».
Толстяк повысил голос, чтобы перекричать шум.
– Начинаем. Ведь этот шум не будет длиться вечно. Раздевайтесь…
Резкий голос перекрыл звуки радио.
– Руки вверх!
Тощий мужчина с револьвером быстро обернулся, пытаясь укрыться за креслом, и спустил курок, но неожиданность была слишком велика. Выстрел да Силвы прозвучал на десятую долю секунды раньше и попал в цель. Противник рухнул и остался недвижим. Толстяк сунул руку в карман, но пистолет достать не успел: Вильсон подскочил к нему, зажав рукой карман с оружием. В борьбе они упали на пол и, сплетя руки и ноги, покатились по комнате. Толстяк изловчился и выхватил оружие. В последний момент Вильсону удалось отвернуть от себя его руку. Раздался глухой треск. Толстяк обмяк.
Вильсон вскочил и, отдуваясь, уставился на да Силву.
– Этого нам только не хватало! – свирепо сплюнул да Силва. – Два покойника!
Вильсон, шатаясь, подошел к столу, схватил бутылку и поднес ее к губам. Жадно выпил, поставил и сверкнул глазами на друга.
– Где ты столько пропадал?
Да Силва бросил пистолет на стол, подошел к радиоприемнику, выключил его и вернулся.
– Если бы только толстяк остался жив! – сокрушался он. – Со вторым у меня не оставалось выбора. А толстого мы бы заставили говорить. Ну, ничего не поделаешь.
– Если бы ты оказался здесь раньше… – начал было Вильсон, но тут же осекся. – А как ты вообще вошел? Когда я услышал, как в кухне задвигается засов, и обернулся, то решил, что все кончено.
Да Силва пожал плечами.
– Я хотел обойти вокруг дома, когда мне бросилось в глаза, что двое молодчиков подозрительного вида собираются сделать то же самое.
Несмотря на разочарование, вызванное потерей единственного источника информации, к нему вернулось чувство юмора.
– Зная слабость бразильских лифтов, я сказал себе, что нас троих он, пожалуй, не выдержит. Ключ от твоей квартиры остался у меня, поэтому…
– У тебя был ключ и, несмотря на это, ты все это время стоял снаружи, в коридоре?
Да Силва с минуту рассматривал побагровевшее лицо Вильсона и наконец покачал головой.
– Ты все еще не оправился от шока. Если бы я вставил ключ в замок, пока эти двое стояли здесь, сейчас они обсуждали бы нас, а не мы их. Я нахожу, что так лучше. – Он улыбнулся. – Я подслушивал. Впрочем, дверям в этом доме далеко до звуконепроницаемых. Когда твой приятель объяснил, что шум новогодних приветствий будет очень полезен для его цели, мне пришло в голову, что мне он тоже не повредит. Так и
