Инкарцерон

Кейро подождал некоторое время, перед тем как подняться. Тихо свистнул, и тут же рядом зашевелилась кучка листьев. Наружу показалась седая голова Гильдаса.

– Ушли? – спросил он.

– И довольно далеко.

Кейро понаблюдал, как Аттия поспешно выбирается из кучи, затем повернулся в Финну. Бросив быстрый взгляд на брата, тихо позвал:

– Финн?

Это начиналось опять. Виной всему – дрожащее в воздухе мерцание. Кожу Финна закололо иголками, во рту пересохло, язык одеревенел. Он утёр ладонью рот и прошептал:

– Нет!

– Придержите его, – бросил Гильдас.

Откуда-то издалека послышался голос Кейро:

– Подождите.

А затем Финн пошёл. Зашагал прямо к тому месту, где меж двумя огромными ветвями шевелился воздух, словно пылинки плавали в столбе света, словно там открывался проход сквозь само Время. Приблизившись, он остановился, протянув вперёд обе руки, как слепой. Замочная скважина, ведущая в другой мир.

Из неё тянуло сквозняком.

Тело словно закололо сотней иголок. Он прорывался сквозь боль, чувствуя прикосновение острых кончиков, приник глазом к щелочке света, в попытке посмотреть сквозь неё.

Он увидел разноцветное мерцание. Такое яркое, что заслезились глаза и перехватило дыхание. Там двигались тени, там мир был зелёным, а небо – голубым, как в его снах. И к нему уже мчались огромные жужжащие чёрно-янтарные создания.

Он закричал и отшатнулся, чувствуя, как Кейро подхватывает его обеими руками.

– Продолжай смотреть, брат. Что ты видишь? Что это, Финн?

Его скрутило. Ноги подогнулись, и он упал на усыпанную листьями землю. Аттия оттолкнула Кейро. Быстро плеснула в кружку воды и протянула Финну; он взял её, не глядя, и выпил, закрыл глаза, опустил голову на руки, больной от головокружения. Его стошнило.

Вокруг звучала ругань. Когда к Финну вернулась способность слышать, он узнал голос Аттии:

– ... так его мучить! Не видишь, как ему плохо?!

Небрежный смешок. Кейро:

– Он справится. Он же провидец. Вот пусть и смотрит. Нам это нужно.

– Ты совсем не беспокоишься о нём?

Финн с трудом поднял голову. Девушка смотрела в лицо Кейро, сжимая кулаки. Из взгляда исчезло побитое выражение; сейчас её глаза полыхали гневом.

Кейро продолжал издевательски ухмыляться.

– Он мой брат! Конечно же, я беспокоюсь о нем.

– Ты беспокоишься только о себе. – Она повернулась к Гильдасу. – И ты тоже, Мастер. Ты...

Она умолкла. Гильдас определено её не слушал. Опершись одной рукой о металлический ствол дерева, он смотрел прямо перед собой.

– Идите сюда, – тихо позвал он.

Кейро протянул руку Финну и помог брату подняться на ноги. Подойдя к сапиенту, они встали рядом; присмотревшись, наконец увидели то, что видел он.

Край леса. И дальше узкая дорога, ведущая к Городу. Город, окружённый крепостными стенами, раскинулся на гигантской голой равнине. Дома, собранные из металлических плит, тесно лепились один к другому, башни и крепостные стены из странного тёмного дерева были обшиты жестяными и медными листами.

А по дороге, со смехом, криками и песнями, пешком и на повозках, неся на руках детей и погоняя стада овец, долгим шумным потоком текли сотни и сотни людей.

***

Воспользовавшись тем, что Элис заснула, Клодия забралась с ногами на сиденье и достала планшет. Экипаж подпрыгивал; за окном проносились зелёные леса и поля смотрительских владений, все в облаках пыли и мошкары.

Меня зовут Грегор Бартлетт. Это мое завещание. Умоляю нашедшего сохранить, а когда придёт время, предать огласке, потому что совершена чудовищная несправедливость, и из живущих только я могу о ней рассказать.

Я с ранних лет служил при королевском дворце. Был помощником конюха, форейтором, а потом и слугой в доме. Мне доверяли всё более важные должности. Я был личным камердинером при предыдущем короле и помню его первую жену, хрупкую красивую женщину из Заморья. Они поженились, когда были совсем юными. Когда родился их первенец, Джайлз, мне поручили заботиться о нём. Я нанял кормилицу, назначал горничных в детскую. Он был Наследником, ни в чём не знал недостатка. Мальчик рос, и я полюбил его как собственного сына. Это был счастливый малыш. Даже после смерти его матери и новой женитьбы короля, он продолжал жить в собственном крыле дворца, окружённый своими драгоценными игрушками и домашними питомцами, собственной прислугой. У меня никогда не было детей. Поверьте, мальчик стал всей моей жизнью.

Постепенно, я почувствовал перемены. Джайлз рос, а отец посещал его всё реже и реже. Теперь у короля был второй сын, граф Каспар, буйный, непослушный ребёнок, избалованный фрейлинами. И была новая королева.

Сиа – странная замкнутая  женщина. Рассказывают, будто король однажды выглянув в окно своего экипажа, проезжавшего по лесной дороге, увидел её, стоящую на обочине. Говорят, он увидел её глаза – странные, с бледными радужками – и с этого момента не переставая думал о ней. Отправил назад посыльных, но те никого не нашли. Он искал её по округе, в деревнях и поместьях, рассылая глашатаев, обещая награду своим дворянам, но никто не мог её найти. А потом, через неделю, гуляя по дворцовому парку, король поднял глаза и увидел её, сидящую у фонтана.

Никто не знает, кто её родители или откуда она взялась. Думаю, она колдунья. И как только она родила сына, стало ясно, как сильна её ненависть к Джайлзу. Она никогда не показывала этого королю и придворным; в их присутствии она была исполнена уважения к Наследнику. Но я-то  видел.

В семилетнем возрасте Джайлз был помолвлен с дочерью Смотрителя Инкарцерона, надменной девчонкой, которая, однако, нравилась ему...

Клодия улыбнулась. Глянув на Элис, она высунулась в окно. Экипаж отца катился следом, должно быть, там же находился и Эвиан. Она прокрутила текст вниз.

...празднование дня рождения, ночь, когда мы гребли по озеру под звёздами, и он говорил мне, как он счастлив. Никогда не забуду его слов, обращённых ко мне.

Смерть короля-отца потрясла мальчика. Он превратился в отшельника. Отказывался от танцев и игр, стал усиленно учиться. Не знаю, начал ли он бояться королевы. Об этом он никогда не говорил.

Заканчиваю свой рассказ. За день до несчастного случая я получил весточку из Казы, от моей сестры, о том, что она больна. Я испросил у Джайлза день, чтобы навестить её; дорогой мальчик, он сильно огорчился, и настоял, чтобы кухарка приготовила пакет со вкусной едой для моей сестры. И убедился, что мне предоставят экипаж. Он помахал мне на прощанье с крыльца внешнего двора. Я видел его тогда в последний раз.

По прибытии я обнаружил сестру в отменном здравии. И она не имела понятия, кто послал мне записку.

Сердце моё на миг зашлось. Я подумал о королеве. Собирался тут же вернуться, но возница – должно быть человек королевы – отказался, сказал, что лошади устали. Я давно уже не наездник, но оседлал гостиничную кобылу и поскакал обратно, мчался галопом всю ночь. Не могу описать, как душили меня дурные предчувствия. Я поднялся на холм, и моему взору предстали тысячи шпилей дворца, на