– Вот, возьми.
Капитан стражи втиснул в руки Финна маленькую кожаную сумку и меч. Сумка казалась слишком лёгкой – видимо, была пуста.
– Что это? – спросил он нервно.
– Сам увидишь. – Охранник шагнул назад и обратился к Гильдасу: – Мастер, вам бы не ввязываться в это дело. Бегите, зачем зря терять жизнь?
– Моя жизнь принадлежит Сапфику, – парировал Гильдас. – Его судьба – моя судьба.
– Как знаете, – покачал головой капитан. – Но оттуда ещё никто не возвращался. – Он кивнул в сторону Пещеры. – Ну что ж, так тому и быть.
Пала напряжённая тишина. Охранники настороженно сжимали топоры, точно ждали, что Финн попытается вырваться на свободу. Конечно, ведь в руках у него меч, а впереди – неведомые смертельные опасности. Наверняка многие из приводимых сюда жертв вопили и бились в истерике, многие сражались.
Только не он. Он – Финн.
Он с деланной беспечностью повернулся и посмотрел на расселину.
Очень узкая и беспросветно чёрная. Опалённые, расплавленные края бугрились прихотливыми наростами и завитками. Словно тварь, прогрызшая эту дыру в металле, жевала сталь, как ириску.
Он взглянул на Гильдаса.
– Я пойду первым.
И прежде чем сапиент успел возразить, Финн опустил ноги в зияющую черноту. Но на прощание ещё раз оглянулся на пустынную долину, на далёкую, чужую громаду городской крепости.
Он нащупал опору для ног и протиснулся внутрь.
Спустившись ниже уровня земли, он оказался в кромешной темноте. Ощупав стены, обнаружил, что дальше лаз под наклоном ведёт вниз. Распростёршись на полу, чтобы не заскользить, он пополз по плите, усыпанной галькой и катышками расплавленной и застывшей стали. Пальцы ухватили горсть пыли и булыжник, рассыпавшийся от прикосновения, как высохшая кость, и Финн поспешно отдёрнул руку.
Лаз был очень низким, Финн дважды оцарапал спину. «Не застрять бы!» – подумал он и, похолодев от ужаса, остановился.
Истекая пóтом, он перевёл дыхание.
– Ты где?
– Сразу за тобой, – придушенно отозвался Гильдас.
Его голосу ответило гулкое эхо, сверху посыпалась пыль, запорошив Финну глаза. За башмак ухватилась рука.
– Давай, вперёд.
– А зачем? – Финн попытался оглянуться. – Можно же подождать Выключения Дня и выбраться отсюда. Вряд ли эти парни будут торчать там всю ночь. Наверняка уже свалили. Что нам помешает?..
– Огнешары помешают, глупый ты мальчишка. Акры огнешаров. Один неверный шаг – и тебе оторвёт ногу. И ещё я видел кое-что, о чём ты не знаешь – по городским стенам всю ночь ходят патрули, и прожекторы освещают долину. Мы будем как на ладони. – Он мрачно рассмеялся. – Я уверен в том, что сказал этим слепым дамам. Ты – Видящий Звёзды. Если Сапфик прошёл здесь, то и мы должны. Хотя, боюсь, моя теория о том, что путь Наружу идёт вверх, не подтверждается.
Не веря своим ушам, Финн покачал головой. Даже в такой безумной ситуации старик мог думать только о своих теориях. Он покрепче упёрся носками башмаков в пол и толкнул себя вперёд.
Ему уже начинало казаться, что скоро потолок встретится с полом и запрёт их в ловушке. Однако, к огромному облегчению, проход начал расширяться. Наклон стал более крутым, и тоннель явственно сворачивал влево. Наконец Финн смог встать на колени без риска треснуться головой о потолок.
– Тут пошире, – глухо промолвил он.
– Подожди.
Недолгая возня Гильдаса, громкий треск – и с шипением зажглась грубая, коптящая осветительная шашка, какими пользовались комитатусы, чтобы просигнализировать об опасности. Гильдас покопался в своей торбе и вытащил свечу, которую зажёг от шашки. Рассыпавшиеся алые искры погасил потянувший откуда-то сверху сквозняк.
– Я и не знал, что ты всё это прихватил с собой.
– Ну, не всем же тащить аляповатые тряпки и бесполезные кольца, – откликнулся Гильдас. Он прикрыл пламя свечи ладонью. – Двигаемся дальше, только тихонько. Впрочем, что бы за существо там ни обитало, наверняка оно уже нас унюхало и услышало.
И словно в ответ раздалось утробное урчание, от которого задрожали стены. Финн перехватил поудобнее меч и стиснул рукоять. Не видно ни зги.
Он пополз на четвереньках. Тоннель всё расширялся. В слабом свете свечи стали видны причудливо изгибающиеся пласты руды, вкрапления кварца, странные, похожие на мех наросты оксидов, переливавшиеся бирюзовым и оранжевым.
Впереди что-то зашевелилось. Финн скорее ощущал, чем слышал это, почувствовал волну зловонного воздуха, от которого запершило в горле. Он настороженно замер, прислушиваясь.
Позади закряхтел Гильдас.
– Тихо!
Сапиент ругнулся.
– Оно здесь?
– Думаю, да.
По мере того, как глаза привыкали к темноте, Финн всё более отчётливо различал окружающее, из тьмы проступали очертания скал. Он увидел острый выступ обожжённого камня и потрясённо осознал, что тот неизмерим, уходит куда-то вдаль. Сквозняк превратился в тёплый ветер, бьющий в лицо, в кислый смрад огромного существа.
А потом с внезапной ясностью пришло понимание того, что существо это кольцами свернулось вокруг него, Финна, что чёрный, чешуйчатый камень – это шкура, покрытая струпьями, что огромные наросты – это затвердевшие клешни. Что стены пещеры – это тело древнего, пламенеющего зверя.
Он повернулся, чтобы криком предупредить сапиента.
Но тут с ужасающим скрипом приподнялось тяжёлое веко, и открылся глаз. Огромный красный глаз, больше самого Финна.
***
От шума закладывало уши. Люди забрасывали карету цветами, и Клодия поймала себя на том, что вздрагивает каждый раз, когда очередная охапка с гулким стуком падает на крышу и соскальзывает на землю. От приторного запаха сломанных стеблей першило в носу. Карету невыносимо трясло. Клодия взяла за руку мертвенно бледного Джареда.
– Как ты?
– Мне бы не помешал глоток свежего воздуха, – ответил он со слабой улыбкой. – Если меня стошнит прямо на ступеньках Дворца, это произведёт неизгладимое впечатление.
Она попыталась улыбнуться в ответ. Оба молчали, когда карета, громыхая и подпрыгивая, въехала в ворота Внешней Цитадели, прокатилась мимо обширных оборонительных укреплений, через внутренние дворы и галереи. И с каждым поворотом Клодия всё яснее ощущала, как затягивается на её шее петля, как всё дальше углубляется она в лабиринты той жизни, что ждала её здесь – лабиринты власти и вероломства. Пронзительные крики постепенно стихли вдали, карета покатилась мягче. Выглянув за шторку, Клодия увидела, что путь их устилает роскошная красная ковровая дорожка, здания увешаны цветочными гирляндами, меж крыш хлопают крыльями голуби.
Карета въехала в богатый район, где находились дома придворных, здания Тайного совета и Министерства Протокола. Людей здесь толпилось ещё больше, но приветствия звучали более утончённо и прерывались всплесками музыки – скрипки, серпенты[10], флейта, барабан. Где-то впереди послышались возгласы и аплодисменты – очевидно, Каспар высунулся из окна кареты, чтобы подтвердить своё триумфальное возвращение.
