выразить лорд Тайхо за все время их визита.
Единственный разрез в вуали сабатки обнаружил, что Селен Ишиан накрасила рот, как уличная проститутка. Губы, пухлые до неестественности, сияли всеми цветами радуги. Солнечные лучи играли на сверкающей желтизне и пурпуре, зелени, всех оттенках радуги одновременно, будто девушка служила витриной для продавца косметики. Как раз справа от верхней губы — в настоящий момент изогнутой в безрадостной улыбке, — к бледной оливковой коже прилипла серебряная мушка в форме лунного серпа: всемирный символ проституток, предпочитавших оказывать очень специфические, особые услуги.
Взгляд Танто жадно путешествовал по ее губам, потом застыл на мушке. Его глаза расширились, он засиял.
— Она сокровище, мой господин, — выдохнул парень, поворачиваясь к лорду Тайхо, — настоящее сокровище.
Рот Селен Ишиан превратился в длинную натянутую линию.
Фавио Винго выглядел удивленным. Фабел как будто прирос к месту. Брови лорда Тайхо сползлись в единую темную борозду. Казалось, он сейчас взорвется. Саро переводил взгляд с одного на другого и обратно на темную статую девушки. В воздухе витало электричество, вызов и сексуальное напряжение, причину которого он не совсем понимал.
Фавио кашлянул и вернулся к документу.
— Здесь, кажется, все в порядке, лорд Тайхо. Давайте подпишем бумаги и скрепим сделку печатью?
Из-под вуали послышался глубокий вздох. Тонкая фигура начала покачиваться. Потом Селен Ишиан сползла на пол.
Когда она очнулась, палатка была пуста. Никого не было — за исключением ее отца, стоявшего над дочерью с угрюмым лицом и ясной решимостью.
В руках его змеилась плетка.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава 5
ЗОЛОТО
Тайхо Ишиан шагал по Ярмарке, не глядя по сторонам, пока не достиг рынка рабов, который — по его мнению, совершенно логично, — располагался ближе к жилым кварталам.
К полудню рынок уже заполнился заинтересованными покупателями, пытающимися купить товар по дешевке. Запах отстоявших поблизости животных остро ощущался в безветренном воздухе.
Толстый купец с юга показывал горскую девчонку лет девяти-десяти. Даже укутанная в широкую обычную сабатку, она выглядела болезненно худой, а одно плечо явно торчало выше другого: мало похоже на «крепкую судомойку», как ее определили. Никто не торговался. Позади девчонки выстроилась пестрая коллекция закованных мужчин, темных и жилистых — все явно из одного клана с холмов: очевидно, захвачены и обращены в рабство во время недавних боев на юге. Их одели так, чтобы привлечь внимание покупателей пастухов и лакеев, но Тайхо пришел не за этим.
Он прошел мимо.
Следующий продавец подходил ему больше. Только женщины, все правильно одеты и представлены. Они стояли вместе на поднятых подмостках. Две держались за руки, как будто ища человеческого сочувствия в преддверии унижения. Тайхо заметил блеск оков на их запястьях. Он протолкнулся в первые ряды небольшой толпы, собравшейся послушать речь купца.
— …девушки с Фаремскихскал; прекрасные, щедрые, желанные, все из одной семьи. Длинноногие и норовистые, как лошадки, кровь пустынных вождей течет в их жилах: как вы можете устоять перед их чарами? Фалла знает, я не смог!
Он склонился вперед, ухмыляясь слушателям, большая часть которых взревела от смеха. Некоторые сосредоточенно пересчитывали деньги в кошелях, другие стояли без движения с каменными лицами, готовые затеять нешуточный торг.
— Я согласен продать девушек по одной или всей группой разом. Но представьте удовольствие, которое смогут доставить они вам, господа, все вместе. Есть ли покупатели на пятерых?
Женщины выступили вперед, подгоняемые помощниками купца. Слезы оставили дорожки на помаде, тщательно нанесенной на губы. Тайхо повернулся спиной к подмосткам и пошел дальше.
Не то чтобы он против таких жестоких зрелищ, думал лорд по пути. Скорее ему не нравилось очевидное — даже в таком возбужденном состоянии, в каком он пребывал с того самого момента, как увидел возмутительно накрашенный рот дочери… а особенно с того момента, как избил ее за непослушание, тихо и старательно, стараясь не оставить следов, которые долго продержатся или смогут попасть на глаза даже личным слугам. Образ дочери, отползающей подальше от плетки, до последнего пытающейся не показать свою слабость, сдерживающей слезы, заставлял кровь бурлить в жилах истрийца.
Он обязательно должен найти женщину, с которой можно будет поклониться Богине, и быстро. Тайхо посетовал про себя, что оставил свою любимую партнершу в Кантаре, но это было необходимо, принимая во внимание ее настоящее состояние. Глупая женщина хотела провести его, спрятать покруглевший живот и грудь под сабаткой из более плотного материала, которая бы не облегала тело. Но он не зря платил слугам: домоправительница сразу же пришла к господину с известием, как только заметила, что Ноа стошнило одним утром. Как раз вовремя. Прерывание становится опасным после шестнадцати недель беременности, и, хотя он злился на Ноа за ложь, все же не собирался смотреть, как она умирает под ножом хирурга. Бесполезный расход ресурсов, Фалла знает, позволить себе в данный момент он не мог.
Каждый раз, приходя на рынок рабов, он надеялся найти вторую Ализон: гордую, спокойную, смышленую красоту, которая не только затронет желания, а, возможно, даже сможет составить компанию теплыми, темными вечерами у озера под лимонными деревьями. Но только не жена из рабынь — хватит! Его положение будет только больше укрепляться с ростом социального статуса, который принесет союз с Винго. И место в Истрийском Совете, которое ему, несомненно, пожалуют, как только выплатит долги.
С немалыми усилиями Тайхо удалось завоевать значительное уважение среди и старожилов Совета, и новичков. Теперь он широко известен ораторскими способностями и набожностью. На самом деле в юности сегодняшний лорд собирался соединить оба таланта и податься в священники, но обстоятельства внесли свои коррективы.
Он отбросил неприятные воспоминания.
Женщины в следующем ряду оказались темнокожими, совсем не в его вкусе. С уже проявившейся нетерпеливостью, чувствуя, как настойчиво восстает детородный орган под туникой, Тайхо Ишиан направился к территории кочевников.
Аран Арансон скептически посмотрел на положение солнца в небе и, решив, что до начала серьезной торговли на территории эйранцев еще достаточно времени, отправился в путь. Он точно знал, что ему нужно. Эдель Оллсон упомянул, будто видел человека из Потерянных, продававшего коллекцию карт континентов, морей и тому подобного. Эдель говорил, что карты не совсем обычные. Пергамент настолько старый, что его страшно коснуться, по краям пожелтевший до коричневого цвета ореха, будто от языков пламени. Из чего сделаны многие другие свитки, он не слишком понимал — может, из кожи козы или — здесь он приблизился к самому лицу Арана со встревоженными глазами — может, даже человеческой кожи!
Эдель Оллсон — известный фантазер, презрительно подумал Аран. Он всегда выдумывал какие-то
