наскрести денег на билет в «Народные купальни Мюллера».
– Ох, до чего же вы были бедны, невзыскательны и скромны! – насмешливо произнес Христиан.
– Кстати, я еще не чувствую, что молодость прошла, – задумчиво промолвила Доната.
– Это в твои-то сорок два? – удивилась Сильвия. – Пора бы уже и почувствовать.
– Я считаю, Доната права! – решил Христиан. – С ее фигурой она может составить конкуренцию любой молодой девчонке.
– И мне в том числе? – поинтересовалась Крошка Сильви.
– Уж тебе-то во всяком случае.
Между тем девушка была так молода, что сохраняла еще и некоторые детские черты.
– Фу, пошляк! – крикнула она и запустила в брата мокрым мохнатым полотенцем.
Он ловко перехватил его на лету.
– Fishing for compliments,[2] – произнес он, – всегда опасно.
– Разве я первая начала? – возмутилась Крошка Сильви. – Не я, а Доната!
– Это еще не значит, что ты должна следовать ее примеру.
– Немедленно перестаньте вздорить из-за меня! – крикнула Доната.
Ее явный испуг рассмешил молодых.
– Ну что ты, тетечка, мы же шутим, – улыбнулся Христиан и поцеловал ее в щеку.
– Ой, тетечка, мы и не думали ссориться! И вообще, что бы мы делали без тебя?! – воскликнула Крошка Сильви.
Желая подразнить Донату, брат и сестра называли ее тетей или с еще большим удовольствием – тетечкой.
Доната поняла, что они действительно шутят, и засмеялась.
– Вы для меня тоже кое-что значите, – промолвила она, и мир был восстановлен.
Потом они играли в карты в столовой, а когда проголодались, то принесли из кухни и доели торт, а также приготовленный экономкой ужин.
День с гостями прошел беззаботно и весело. Но Доната все же никак не могла избавиться от чувства напряженности. Ночью она плохо спала и думала, что бездействие ей никак впрок пойти не может.
На следующий день Артур Штольце пришел в офис очень поздно. Доната внимательно присматривалась к нему, но он вел себя совершенно обычно. Она чувствовала, что подтверждается ее предположение о провале на конкурсе.
Окончательно поверив в это, она ощутила раскованность. Ей удалось заставить себя смириться со случившимся и полностью сосредоточиться на проекте дома Палленбергов – пришлось снова вносить изменения по особому желанию застройщиков. До вечера дело было сделано, а Винклейн уже обвел тушью карандашные линии. Теперь у них лежало двенадцать готовых чертежей: планы каждого этажа и несколько планов всего дома в разрезе.
– Хорош будет домик, – уважительно произнес Винклейн.
– Теперь надо ввести данные в компьютер, – потребовала Доната.
– На это у меня уйдет не менее восьми дней! А как же быть с порученной мне перестройкой?
– Мы будем сменять друг друга, – решила Доната, – а вечером с компьютером может поработать Вильгельмина. Она ведь уже разбирается в нем, а сейчас остались только уточнения.
– Черт бы побрал все эти компьютеры!
– Не говори! Конечно, возни с ним много, но ведь он приносит нам и массу пользы.
В компьютер можно было закладывать отдельные чертежи, и он после введения данных сам выдавал изображения с такой перспективой, что вручную – карандашом или тушью – это давалось лишь с большим трудом. Получались и пространственные изображения в трех измерениях, каких на бумаге не вычертишь. Доната пропустила через компьютер и свои проекты по поселку Меркатор, а затем получила их изображения с помощью принтера. В результате получились виды отдельных сооружений и домов, выполненные столь тонко, что напоминали фотоснимки.
– Палленберги ведь не архитекторы, – пояснила она Винклейну, – они не в состоянии, подобно нам, по одному лишь чертежу представить себе вид здания. А с помощью компьютера я им эту задачу облегчу.
– Да еще и поставишь перед фактом, – добавил Гюнтер с чуть циничной улыбкой.
– Верно, – с готовностью согласилась Доната, – я ведь уже столько времени потратила, столько провозилась над всякими вариантами! Хочу, наконец, заставить их принять определенное решение.
– Энергия в тебе просто кипит, Доната.
«Жаль, что нельзя того же сказать о тебе», – подумала она, но слов этих не произнесла.
– Это не значит, что я хочу загнать их в угол, – уточнила она. – Компьютерное изображение, в конце концов, всего лишь плод нашей мысли. Его тоже можно менять по желанию. Но давай взглянем, как у тебя дела с заданием по перестройке. А потом сядем за компьютер.
На следующий день у Донаты был крупный разговор с Петером Блюме. График работ на новостройке, что на улице Вольфратсхаузерштрассе, не соблюдался, отставание насчитывало уже несколько дней – и это несмотря на благоприятную погоду. Когда Доната спросила его о причинах, он попытался оправдаться, утверждая, что не хочет выполнять работу халтурно – ведь ей это тоже не понравилось бы.
В тот день, когда она обнаружила отставание работ по срокам, Доната не нашла Блюме на этой стройке, так что ей пришлось звонить в разные места, разыскивая его, пока он наконец не нашелся на улице Шванталерштрассе – на строительстве дома, предназначенного для сдачи квартир внаем. В прорабской и состоялся крупный разговор.
– Полагаю, вы слишком много на себя берете. Как бы не надорваться, господин Блюме, – холодно заметила она.
– Что это вы имеете в виду?
– Я, правда, не взяла на себя труд пересчитать рабочих по штатным спискам, да и не хотелось вас подводить, господин Блюме… Но впечатление такое, что на Вольфратсхаузерштрассе их явно мало.
Он пожал плечами.
– У нас ведь не хватает квалифицированных кадров. Вам это должно быть известно, госпожа архитектор. Что же мне делать? С улицы что ли нанимать? Вас бы это устроило?
– Срок торжественного банкета по случаю окончания строительства должен быть выдержан.
– А кто будет платить штраф, если я найму леваков, а меня поймают? Может, вы?
– Только не приписывайте мне, что это я толкала вас на что-то подобное или хотя бы намекала на возможность нанимать вспомогательную рабочую силу без соответствующего оформления. Это идея ваша, и только ваша. Но леваки вовсе и не требуются. Достаточно снять людей отсюда и перебросить в соответствии с ведомостями распределения рабочей силы.
Лицо Петера Блюме налилось кровью.
– Я обязался… Она перебила его:
– У вас обязательства прежде всего по отношению ко мне. Я не только желаю, я требую, чтобы вы выполняли наш договор. – Она повернулась, чтобы идти своей дорогой. – Всего вам наилучшего.
– Черт бы тебя побрал, баба проклятая! – выругался он не очень громко, но все же так, чтобы она услышала.
Доната только молча ухмыльнулась.
Этому Блюме, раздумывала она, направляясь в свой офис, не следует доверять строительство дома Палленбергов, что она предполагала сделать. Возникла неожиданная проблема. Следовало подыскать другого производителя работ, по возможности в Крайллинге или в ближайших окрестностях. В данный момент это важнее всего. Ведь работы по рытью котлована можно уже начинать, хотя конструкция двойного дома все еще не окончательно согласована с Палленбергами. Доната собиралась сразу же заняться этим делом.
Когда она вошла в офис, Розмари Сфорци, сидевшая за столом в приемной, вскочила и воскликнула куда более весело, чем это было обычно ей свойственно:
– Поздравляю, госпожа Бек!
– Доброе утро, госпожа Сфорци! – поприветствовала ее Доната, снимая куртку. – Доброе утро, Гюнтер!
