воткнул сразу несколько штекеров и вышел на связь с городом.
С того момента, как Бонд и Лейтер, нырнув под брезентовый козырек, вошли к «Белозубому Рэю» на углу Седьмой авеню и 123-й улицы, их взяли под наблюдение. На вахту готовились встать еще десятки мужчин и женщин, переговариваясь с Шептуном, который сидел у пульта на Риверсайд Иксчейндж и передавал преследуемых из рук в руки. Однако же сами они, оказавшись в центре внимания, не замечали слежки и не чувствовали, как вокруг них сгущаются тучи.
Ресторанчик пользовался известностью, и все места у длинного бара были заняты, но одна из кабинок у стены оказалась свободной. Там Бонд с Лейтером и уселись друг против друга за узким столиком.
Они заказали виски с содовой. Бонд огляделся. Преобладали здесь мужчины. Белых было только двое или трое. «Скорее всего любители бокса и спортивные журналисты», — решил Бонд. В этом ресторанчике было более уютно, чем в других в центре города. Стены обклеены фотографиями белозубого Робинсона, в основном с сюжетами из его последних боев. Заведение, судя по всему, процветало.
— Неглупый парень был этот белозубый, — заметил Лейтер. — Вот бы и нам знать, когда поставить точку. На ринге он загреб неплохие деньги, а потом начал открывать ночные ресторанчики. У него здесь солидная доля, а помимо того — много недвижимости тут же, в этих краях. Да, он продолжал крепко трудиться, но от такой работы не умирают. Во всяком случае он отошел от дел еще при жизни.
— Да, а ведь мог вложить деньги в какую-нибудь бродвейскую постановку и спустить все, — откликнулся Бонд. — Если бы я сейчас все бросил и занялся выращиванием фруктов в Кентукки, наверняка началась бы такая непогода, какой не было со времен, когда замерзла Темза, и я бы полностью разорился. Разве угадаешь?
— Но попробовать-то можно, — сказал Лейтер. — Впрочем, я понимаю, что ты имеешь в виду: лучше синица в руках, чем журавль в небе. Да и можно ли жаловаться на жизнь, если сидишь в уютном баре и пьешь хорошее виски.
Они осушили бокалы, и Бонд велел принести счет.
— Плачу я, — сказал он. — У меня куча денег, от которых надо избавиться, и три сотни из них я прихватил с собой.
— Не возражаю, — сказал Лейтер, для которого не были секретом тысячи Бонда.
Официант отсчитывал сдачу, и тут Лейтер внезапно спросил его:
— Не знаешь, случайно, где сегодня Биг Мэн? У официанта округлились глаза, он нагнулся и обмахнул стол салфеткой.
— У меня жена и дети, босс, — пробормотал он, едва разжимая губы, поставил стаканы на поднос и отошел к стойке.
— У мистера Бига лучшая охрана на свете, — сказал Лейтер, — страх.
Они вышли на Седьмую. Дождь прекратился, но на смену ему пришел пронизывающий северный ветер, о котором негры с почтением говорили: «Хокино пришел». Так что улицы были по-прежнему необычно пустынны. Лишь изредка проходили парочки, поглядывая на Бонда с Лейтером презрительно либо с откровенной враждебностью. Двое или трое даже демонстративно сплюнули в сторону.
Неожиданно Бонд ощутил то давление, о котором говорил ему Лейтер. Они были на чужой территории. Нежелательные визитеры. Бонд почувствовал то беспокойство, которое так хорошо ему было знакомо по войне, когда он оказывался по ту сторону линии фронта. Он передернул плечами, прогоняя неприятное ощущение.
— Пошли к «Матушке Фразье», это чуть дальше, — сказал Лейтер. — Там лучший стол в Гарлеме, во всяком случае раньше так было.
По пути Бонд поглядывал на витрины.
Его удивило, как много здесь парикмахерских и парфюмерных лавок. Повсюду продавались различные средства для выпрямления волос: «Глоссатина» (нанести на волосы и расчесывать подогретым гребнем), «Силки Стренг» (не оставляет следов, не жжет кожу), а также патентованные средства против раздражения кожи. На втором месте шли галантереи и магазины одежды, где продавались потрясающие мужские туфли из змеиной кожи, рубашки с вышитыми на них самолетиками, брюки-клеш с шевроном шириною в Дюйм, костюмы с пиджаками до колен. В книжных магазинах было полно познавательной литературы: как научиться этому, как сделать то и комиксов. А в иных магазинах можно было купить только книги о чудесах и оккультизме, например: «Семь путей к власти», «Самая удивительная книга на свете» с подзаголовками в таком роде: «Если вы раздражены, как снять раздражение», «Как молча высказывать желания», «Как стать всеобщим любимцем». Чудеса были представлены «Большим Джоном-завоевателем», «Нефтяными сокровищами», «Сухим порохом высшей пробы», «Фимиамом, избавляющим от несчастий», а также «Счастливчиком Уэйми, защищающим от всяческих бед».
«Неудивительно, — подумал Бонд, — что Биг Мэн использует шаманство как мощное орудие воздействия на сознание людей, которые все еще боятся, как огня, черных кошек — даже в самом большом городе западного мира».
— Хорошо, что мы пришли сюда, — сказал Бонд. — Здесь начинаешь лучше понимать мистера Бига. В стране, вроде Англии, это было бы невозможно. Конечно, мы тоже верим в приметы, особенно кельты, но здесь почти слышишь дробь боевых барабанов.
— Что до меня, то я предпочел бы оказаться дома в постели, — проворчал Лейтер. — Однако же надо прощупать этого парня, перед тем как идти в атаку.
Заведение «Матушка Фразье» являло собой яркий контраст мрачным улицам. Бонд с Лейтером отведали отличных морских моллюсков, а за ними последовали жареные цыплята с беконом и сладкой кукурузой.
— Мы не промахнулись, — сказал Лейтер. — Это национальное блюдо.
В ресторане было тепло и уютно. Официант излучал доброжелательство и показывал различных знаменитостей, но когда Лейтер вскользь спросил о мистере Биге, его не услышали. После этого официант уже не подходил к ним до тех самых пор, пока они не велели принести счет.
Лейтер повторил вопрос.
— Извините, сэр, — коротко ответил официант, — что-то я не припоминаю такого имени.
Они ушли из ресторана в половине одиннадцатого, и к этому времени Седьмая почти опустела. Они поймали такси, поехали в «Савой», выпили виски с содовой и поглазели на танцующих.
— Большинство современных танцев было придумано именно здесь, — сказал Лейтер. — Все начиналось на этой площадке. Любой известный американский оркестр почитает за честь выступить тут. Дюк Эллингтон, Луи Армстронг, Кеб Кэллоувей, Нобл Зисл, Флетчер Хендерсон. Это Мекка джаза.
Они выбрали столик около перил, окаймляющих огромный зал. Бонд был совершенно потрясен. Большинство девушек казались красавицами. Ритм музыки настолько увлек его, что он почти позабыл, зачем сюда, собственно, пришел.
— Берет за живое, верно? — сказал наконец Лейтер. — Я бы здесь всю ночь провел. Но, увы, надо двигаться. Теперь — в «Маленький Парадиз». А потом — в одну из нор самого мистера Бига. Ты расплатись, а я пока схожу в туалет. Попробую выяснить, где его можно отыскать сегодня. Не хотелось бы гоняться за ним до бесконечности.
Бонд заплатил по счету и спустился вниз, в узкий холл, где Лейтер уже ждал его. Они вышли на улицу и двинулись по тротуару, высматривая такси.
— Пришлось выложить двадцатку, — сказал Лейтер, — но не зря: говорят, он должен быть в «Бониярде». Это кабачок на Ленокс-авеню. Совсем рядом со штабом. Самый потрясающий в городе стриптиз. Девчонку зовут Джи-Джи Суматра. А сейчас поехали к «Иесмену», выпьем и послушаем музыку. Оттуда стартуем в половине первого.
Большой пульт, всего в нескольких кварталах отсюда, был почти безмолвен. Двое мужчин посидели у «Белозубого Рэя», у «Матушки Фразье» и в «Савое», В полночь они вошли в «Иесмену». В двенадцать тридцать раздался последний сигнал, и табло погасло.
Мистер Биг позвонил по внутреннему телефону сначала старшему официанту.
— Через пять минут здесь будут двое белых. Усади их за столик Зет.
— Да, сэр, слушаюсь, сэр, — ответил старший официант и поспешно направился через танцплощадку к столику в правом углу: от зала столик почти полностью скрывала широкая колонна. Он стоял рядом со служебным входом, но отсюда была хорошо видна площадка, а также оркестр.
