еще одно. Мы испытывали наш аппарат на больной, страдающей раком пищевода. До последнего времени у нас не было возможности избавить таких страдальцев от боли. А сейчас… наши лучи не только полностью устранили боль. Оказывается, они каким-то непонятным пока еще образом действуют на раковую опухоль. Она стала уменьшаться. У больной появился аппетит, прекратилось истощение. Эта женщина несомненно выздоравливает. Мы, кажется, стоим на пороге такого открытия, от возможностей которого дух захватывает.
Мать Лосева умерла от рака. Он стиснул зубы и закрыл глаза. Разве забудешь ее искаженное страданиями лицо! Ей вводили по десять ампул морфия одновременно, и это лишь на короткий промежуток времени приглушало боль, только приглушало.
– Неужели рак удастся одолеть? – прошептал он. – Неужели науке это под силу?
– Науке все под силу. И, может быть, рак уже давно был бы нам так же не страшен, как не страшны сейчас бешенство, сыпной тиф, чума и холера, если бы…
Она замолчала. Лосев настороженно посмотрел на нее.
– Если бы что, Ирина Антоновна?
– Если бы не люди, которые все достижения науки сейчас же превращают во зло. Открытия Левенгука, Пастера, Ру, Мечникова и еще многих, сделанные для счастья человечества, они приспособили для бактериологической войны. Самолеты, эту крылатую мечту, превратили в летающую смерть, атомную энергию, таящую в себе столько возможностей для счастья, они превратили в ужас. О, как я ненавижу их.
Лосев поежился… Что, если бы она знала?.. Но ведь он решил, решил окончательно. Это же так просто: пойти туда, в большой дом по улице Дзержинского, подняться на третий этаж, в кабинет полковника Болдырева, и рассказать все. Но прежде надо поговорить с Ириной. Нужно, чтобы она знала правду. Может быть, он больше с ней никогда не встретится.
– Я должен с вами поговорить, Ирина Антоновна По душам… Откровенно… Как никогда откровенно, – взволнованно произнес Лосев, глядя на девушку какими-то особенными глазами
Ирина с тревогой посмотрела на него.
– Скажите, Ирина Антоновна, если бы вы узнали, что человек, которому вы доверяли, которому верили, считали своим другом, оказался не тем, за кого вы его принимали, а… преступником, тяжелым преступником…
– Вы так взволнованы, Георгий Степанович, что мне страшно. О ком вы говорите?
– Об одном товарище, близком моем друге… Я ему безмерно доверял, а он… Но вы понимаете, Ирина Антоновна, он решил бесповоротно изменить свою жизнь, навсегда порвать с прошлым. Стать человеком. Твердо решил. И вот… Заслуживает ли он, чтобы помочь ему выбраться из трясины? И вообще, могу ли я, имею ли я право простить его?
– Обязаны, Георгий Степанович Если только он искренне… Но почему вы говорите загадками? В чем провинился ваш несчастный друг? Какое он совершил преступление? Или это тайна?
– Нет, нет… С этой минуты у меня от вас нет никаких тайн. Я давно хотел поговорить с вами и жалею, что не сделал этого раньше. Вы знаете этого человека, Ирина Антоновна. Он…
– Разрешите прикурить, товаришок! – хлопнул его по плечу незаметно подошедший сзади среднего роста человек в простой рабочей куртке и потрепанном картузе, из-под которого выбивался клок рыжих волос.
Лосев глянул на него и вздрогнул, словно его ударило электрическим током. Пошарил в кармане, протянул коробок со спичками.
Человек прикурил, пыхнул дымом, вернул спички.
– Можно присесть? – спросил он и, не дожидаясь ответа, опустился на скамью рядом с Ириной. – Хорошая погода, не правда ли?
На Ирину пахнуло водочным перегаром. Она терпеть не могла пьяных, а этот веснушчатый, с рыжей бородкой клинышком, человек сразу же стал нестерпимо противен.
– Пойдемте, Георгий Степанович, – предложила она, вставая.
– Так, так… Значит, не понравилось вам Наше общество? – прищурился на нее пьяный. – Брезгуете рабочим человеком, гражданочка? Нехорошо… Нехорошо.
– Ну, что вы? – заставила себя улыбнуться Ирина. Нам просто пора идти.
Лосев молча поднялся и взял Ирину под руку.
– Н-нет! Это уже, барышня или дамочка, не знаю там, как вас, неприлично, – поднялся пьяный. – Может, я тоже хочу с вами под ручку? Вот так! А?
Ирина коротким движением высвободила руку удерживая другой рванувшегося к хулигану Лосева.
– Не обращайте внимания, Георгий Степанович, – как можно спокойнее сказала она. – Ну, выпил человек.
– То есть как это выпил?.. Вы, дамочка, говорите, да не заговаривайтесь. Нету такого закона, чтобы рабочего человека оскорблять.
– Послушайте, вы! – не сдержался Лосев. – Не приставайте, не то…
– Угрожаете?.. – ехидно прищурился на Лосева пьяный. Может, ударите пожилого человека?.. Нынешняя молодежь может себе и это позволить.
– Подождите одну минуточку, Ирина Антоновна, – решительно высвободил свою руку Лосев. – Я с ним поговорю.
– Ну, зачем вы опять связываетесь, Георгий Степанович? – умоляюще посмотрела на него Ирина.
– Одну минуточку, – настойчиво произнес Лосев и обернулся к рыжему: – А ну-ка, пройдемте со мной!
