участия.
— Я часто думаю о вас, Кинкейд, — тихо сказала Мэг. — Я не понимаю, почему вы все это делаете для меня. Я ведь чужой для вас человек.
Кинкейд продолжал невозмутимо намазывать масло на хлеб.
— Я уже много раз говорил вам. Вы мне нравитесь, — ответил он, не глядя на Мэг.
Она подошла к каменному очагу и протянула над огнем руки. В окно задувал холодный зимний ветер.
— Но вы же совсем меня не знаете, — возразила Мэг.
Кинкейд поднял голову.
— Так помогите мне. Расскажите о своем детстве, привычках, интересах… Например, какой подарок вы получили на прошлое Рождество? Или сколько родинок у вас под правой коленкой?
Слова и тон, каким Кинкейд их произнес, не понравились Мэг. Она вскинула голову и холодно изрекла:
— Я попросила бы вас, сэр, не забываться и соблюдать приличия.
Он усмехнулся.
— Не хотите рассказывать — не надо, я не настаиваю.
Мэг подумала, что ей не следует ни при каких обстоятельствах откровенничать с этим человеком. Кто он? Грабитель, разбойник с большой дороги, с которым она волею случая оказалась в Лондоне. Именно из- за него она попала в тюрьму, и неизвестно, удастся ли ей выкарабкаться отсюда! А выбраться необходимо, она должна затеряться в огромном городе, чтобы граф Ратледж не сумел ее отыскать.
— Сэр… — начала она, но капитан Скарлет ее перебил:
— Только по имени. Надеюсь, вы не забыли, что меня зовут Кинкейд? Я не джентльмен и не прошу к себе столь почтительного обращения, как «сэр».
— Кинкейд, — повторила Мэг и поближе подошла к каменному очагу.
В комнате было очень холодно, и из щелей в полу сильно дуло. Мэг снова мысленно, в который раз, поблагодарила Кинкейда за то, что он купил для нее всю необходимую одежду: платье и нижнее белье. Конечно, она была не столь изысканна и нарядна, к какой она привыкла, но Мэг радовалась и ей. Она наверняка обошлась ему так же дорого, как наряд на прием к королю.
Она вытянула руки над огнем и почувствовала, как ее охватывает тепло.
— Кинкейд, я не хотела бы, чтобы вы позволяли себе вольности, — попросила Мэг.
Он пожал плечами.
— Не забывайте, Мэг, мы делим с вами одну тюремную камеру. Мы живем с вами почти, — он сделал ударение на этом слове, — как муж с женой. Нравится вам это или нет, но наши отношения просто не могут быть другими. Хорошо, пусть не фамильярными, но откровенными и дружескими.
— Вы сказали, что не джентльмен, а рассуждаете как он, — заметила Мэг.
— Правда? Не может быть! — лукаво улыбнулся Кинкейд и, вытерев льняной салфеткой губы, добавил: — Вы льстите мне, красавица.
К Мэг возвращалось хорошее настроение, она снова обретала умение радоваться!
— Зачем мне вам льстить? Но ваши манеры и речь свидетельствуют, что вы получили образование и хорошее воспитание, — сказала она.
Кинкейд сложил льняную салфетку пополам и подбросил ее к потолку. Салфетка мягко спланировала в тарелку с остатками еды.
— Какой есть, такой и есть! — воскликнул он, и Мэг послышались в его голосе нервные нотки.
— Я не хотела вас обидеть, напротив… Давайте договоримся не расспрашивать друг друга о прошлом.
— Ладно, — резко оборвал ее Кинкейд, — я спущусь в пивную.
Впервые за время их пребывания в Ньюгейте Мэг увидела, что ее сокамерника что-то рассердило.
Он накинул шерстяной плащ на плечи.
— Заприте за мной дверь. Я вернусь примерно через час.
Мэг подошла к нему и тронула его за плечо.
— Кинкейд…
— Мне пора идти, — сухо отозвался он. — Не забудьте запереть дверь.
Его негромкий голос эхом прокатился по каменным стенам.
Она заперла дверь на ключ, задвинула щеколду и еще несколько минут прислушивалась к его удаляющимся шагам. Затем налила себе чашку горячего чая, пододвинула стул к очагу, села и задумалась.
«Мэг, — прошептала она свое новое имя. — Мэг…»
Ей понравилось, как заманчиво оно звучит. Нет больше Маргарет Ганнибал, дочери Джона Ганнибала. Исчезла и леди Суррей, жена виконта Суррея. Мэг — совершенно другая свободная женщина, без прошлого, но с надеждой на счастливое будущее. Никогда больше не вернется то страшное время одиночества, горя и страданий. Мэг будет счастлива, и судьба обязательно улыбнется ей.
Мысли Мэг вернулись к Кинкейду. Заглянуть бы в завтрашний день и узнать, как сложатся их отношения. Сейчас он полностью завладел ее чувствами. Только благодаря ему она постепенно обретает душевное равновесие и покой. Как все-таки он много сделал для нее, не зная, кто она, откуда родом и что с ней произошло!
Но так ли он вел бы себя, узнав, что Мэг совершила тяжкое преступление? Стал бы так же заботиться о ней, приносить пищу, вино, одежду? Она невольно коснулась рукава теплого платья.
Мэг вздохнула.
Кинкейд несколько раз обещал, что сумеет вызволить ее и себя из тюрьмы, но Мэг не надеялась на скорое освобождение. Конечно, она попала в Ньюгейт за преступление, которого не совершала, но если граф найдет ее здесь, тогда откроется правда об убийстве Филипа.
Когда они с Кинкейдом сбегут из Ньюгейта, их жизненные пути, очевидно, разойдутся. Она, стараясь остаться неузнанной, найдет место горничной в каком-нибудь богатом доме, а потом, если удастся скопить достаточную сумму денег, попытается уехать в американские колонии.
Несколько лет назад в замке гостил знакомый графа — капитан корабля. Он только что вернулся из Америки и так интересно рассказывал о краснокожих индейцах, непроходимых лесах, что Мэг тогда еще захотелось побывать там и увидеть все своими глазами…
А Кинкейд? Он вернется к своему прежнему ремеслу: будет на пустынной ночной дороге останавливать кареты с богатыми и отбирать у них деньги и кошельки.
Размышления Мэг прервал настойчивый стук в дверь.
— Кинкейд? — Она прислушалась.
Нет, ему еще рано возвращаться. Может быть, это прачка?
— Миссис Кон?
— Это тюремщик. Я пришел за вами. — Мэг сразу узнала этот грубый хриплый голос тюремщика Арчи — коренастого, с грязными спутанными волосами и маленькими хитрыми глазками. Он часто выполнял поручения Кинкейда и каждый день приходил клянчить деньги.
— Что вы хотите?
— Открой дверь, Мэгги.
Кинкейд запретил ей пускать кого бы то ни было в его отсутствие. Он считал, что Мэг может чувствовать себя в безопасности лишь тогда, когда дверь их камеры закрыта на ключ и щеколду.
— Скажите, что вам нужно. Капитан Скарлет просил его не беспокоить.
— Ладно, не придуривайся, я видел, как твой дружок спустился в пивную. Давай открывай!
— Уходите. — Мэг старалась придать голосу твердость. — Пока он не вернется, я не двинусь с места.
— Открывай, тебя вызывают!
— Вызывают? Но… кто?
Сердце Мэг подскочило к горлу. Неужели граф отыскал ее? Господи, что же делать? — С тобой желает поговорить лорд главный судья, — нетерпеливо произнес тюремщик.
