мальчишку, сидящего на крыльце дома, прямо на ступеньках. Мальчишке на вид было лет десять- одиннадцать, он один за другим кидал камешки в лужу и, очевидно, скучал.
– Привет! – сказал Фабер. – Ты знаешь табачника с площади?
– Ну, – раздалось в ответ.
– Любишь жевательную резинку?
– Ну.
Фабер подошел и дал ему свернутую страницу из Библии.
– Вот там, в дверях табачной лавки стоит мужчина. Если ты передашь ему это, получишь жвачку.
– Хорошо, – мальчишка сразу согласился. – А этот дядька что, американец?
– Ну, – ответил Фабер, подражая ему.
Паренек убежал, Фабер последовал за ним. Как только мальчишка приблизился к табачной лавке, Фабер остановился прямо перед стеклянными дверями конторы напротив, пытаясь помешать «хвосту» вести слежку. Он еще раньше раскрыл свой зонт и сейчас делал вид, что никак не может его закрыть, чтобы войти в здание. Краем глаза Фабер увидел, как агент быстро дал что-то мальчику и тут же ушел. Тогда Фабер закончил «возню» с зонтом и стал удаляться в противоположном от агента направлении. Обернувшись через плечо, Фабер заметил, как «хвост» выбежал на улицу и засуетился в поисках пропавшего агента.
Фабер заскочил в ближайший телефон-автомат и набрал номер будки на площади. Хотя их с агентом разделяло каких-нибудь несколько сот метров, пару минут ушло только на то, чтобы соединиться. Наконец низкий голос в трубке ответил:
– Да?
– Какая сегодня глава?
– Тринадцатая Ветхого Завета.
– Наиболее вдохновенная.
– Совершенно с вами согласен.
«Этот кретин не знает, в какой он опасности», – подумал Фабер. Вслух же он сказал:
– Слушаю, говорите.
– Я должен вас увидеть.
– Невозможно.
– Но я должен! – В его голосе Фабер заметил нетерпение и даже что-то сродни отчаянию. – Поймите, то, что мне поручено передать, крайне важно. Информация получена с самого верха, ясно?
Фабер сделал вид, что колеблется.
– Хорошо. Встретимся через неделю под аркой на вокзале Юстон в 9 утра.
– А можно раньше?
Но Фабер уже повесил трубку и вышел из кабины. Быстро шагая, он дважды свернул за угол и оказался в переулке, откуда мог хорошо видеть будку на площади. Он увидел агента, который шел по направлению к Пикадилли. «Хвоста» вроде не было. Фабер пошел за агентом.
Дойдя до Пикадилли, мужчина спустился в подземку и купил билет до Стоквэла. Фабер сразу же понял, что может попасть туда более простым путем, без пересадок. Он выбрался наверх, быстро перешел на Лейкестер-сквер и сел в поезд северной линии. Агенту так или иначе придется делать пересадку в Ватерлоо, а у Фабера поезд прямой, поэтому он будет в Стоквэле раньше или в крайнем случае одновременно с агентом.
Фабер все же прибыл раньше, и ему пришлось около получаса ждать агента у выхода. Наконец мужчина появился, и Фабер пошел за ним. Побродив немного, агент зашел в кафе.
К несчастью, поблизости совсем не было места, где можно долго торчать, не привлекая внимания – ни витрин, ни скамеек, ни парка, автобусных остановок, стоянок такси или общественных учреждений.
Фаберу пришлось ходить взад-вперед по улице, каждый раз делая вид, что он куда-то спешит. Так продолжалось до тех пор, пока он не удалился от кафе слишком далеко – тогда Фабер перешел на другую сторону и пошел обратно. Все это время его подопечный сидел в теплом уютном кафе, пил ароматный чай и закусывал горячими тостами.
Через полчаса агент вышел, и Фабер незаметно пошел вслед за ним вдоль жилых кварталов. Агент, несомненно, знал куда идет, но отнюдь не спешил. Он шел походкой свободного от дел человека, который идет домой и думает, как ему лучше провести остаток вечера. Он ни разу не оборачивался, «не проверялся», и Фабер подумал: «Еще один дилетант».
Наконец агент вошел в дом – один из тех бедных, безликих, ничем не примечательных жилых домов, сдающихся внаем. Обычно такие дома любят шпионы и неверные мужья. Прямо под крышей, на чердаке, мансардное окно – должно быть, агент живет в комнате наверху – там лучше принимать радиосигналы.
Фабер прошел мимо дома и стал внимательно наблюдать за другой стороной улицы, изучая каждое здание. Так и есть, в доме напротив в верхнем окне он заметил вытянутое лицо мужчины, пиджак, галстук – значит, англичане уже здесь. Вероятно, агент ходил на «Рандеву» еще вчера или сегодня утром и до дома его «вела наружка» из МИ-5, разумеется, если он сам не работал на контрразведку.
Фабер завернул за угол и медленно пошел по улице, параллельной той, на которой жил агент. Фабер аккуратно считал дома. Почти непосредственно за тем зданием, куда вошел агент, стояли два сильно поврежденных бомбой дома, соединенных между собой общей стеной. Так, ясно.
Когда он шагал обратно к станции, его шаг был куда более бодрым и энергичным, сердце билось чуть учащенно, в глазах зажегся недобрый огонек. «Хорошо, это даже хорошо. Что ж, игра началась».
В тот вечер он оделся тепло – шерстяная шапочка, водолазка под короткой кожаной летной курткой, галифе, поверх толстые носки, туфли на резиновой подошве – все черного цвета. При светомаскировке в затененном Лондоне он станет почти невидимкой.
Фабер ехал на своем велосипеде по тихим узким улочкам с тусклыми фонарями, держась подальше от больших дорог. Было уже за полночь, и он никого не встретил. Фабер оставил велосипед в четверти мили от того места, куда хотел попасть, прищелкнув замок к ограде вокруг дворика, где находился пивной бар.
Но пошел он не к дому агента, а на параллельную улицу сзади. Фабер быстро нашел развалины, которые искал. Он осторожно пробрался через палисадник, затем в открытый проем двери и прошел дальше насквозь, пока не оказался у задней стены. Было очень темно. Толстая завеса, которую образовало низкое облако на небе, скрывало луну и звезды. Фабер вышел из дома с другой стороны. Ему приходилось двигаться очень медленно, практически на ощупь.
Но вот он добрался до конца садика, перепрыгнул через забор, благополучно преодолел еще два палисадника. В одном из домов залаяла собака, затем снова наступила тишина.
Сад непосредственно позади дома агента был изрядно запущен. Фабер наткнулся на куст ежевики и споткнулся. Шипы оцарапали ему лицо. Он нырнул под веревку с бельем – хорошо еще, что вовремя увидел ее.
Фабер нашел окно на кухню и вынул из кармана маленький инструмент с лезвием в форме ложечки. Шпаклевка по краям рамы была старая и ломкая, а кое-где уже отлетела. После 20 минут тихой кропотливой работы он вынул оконное стекло из рамы и мягко опустил его на траву. Аккуратно посветив фонариком в пустоту, дабы убедиться, что на его пути нет никаких громоздких вещей, о которые можно споткнуться и нашуметь, он открыл щеколду, поднял раму и влез внутрь.
В помещении пахло отварной рыбой и морилкой. Фабер открыл заднюю дверь – на случай, если придется быстро уходить, вошел в холл, быстро включил и тут же выключил фонарик. На мгновение перед его глазами предстал обычный, выложенный кафелем коридор, столик, какая-то одежда на вешалке и направо лестница, покрытая дорожкой.
Осторожно, тихо, стараясь не скрипеть, Фабер поднимался вверх по лестнице.
Он уже почти добрался до второго пролета… когда вдруг увидел свет в щели между полом и ближайшей дверью. Тут же раздался хриплый астматический кашель, и кто-то спустил воду в унитаз. Фабер в два шага достиг туалета, замер, прислонившись к стене.
Дверь открылась, и свет упал на лестничную площадку. Фабер моментально вытащил стилет из
