подруге Люка, самой красивой девушке в колледже. — А ты? Ты влюблен в Элспет?
— Если честно, я ни к кому не относился так, как к ней, но настоящая ли это любовь, я не знаю.
— А ты разве не подвергал Элспет опасности, раскатывая с ней в машине чуть ли не до утра?
— Ты права, — согласился Люк. — Мы все рисковали.
Представив, чем все могло кончиться, Вилли вздрогнула.
— Не знаю, что бы я делала, если б меня исключили.
— Наверное, училась бы где-нибудь в другом месте.
Она покачала головой:
— Нет. Ведь я попала в колледж только благодаря стипендии. Отец у меня умер, мать — вдова без гроша за душой. Без стипендии я нигде не могу учиться. Что тебя так удивляет?
— Должен сказать, одеваешься ты совсем не как бедная студентка, вынужденная жить на одну стипендию.
Ей было приятно, что он обратил внимание на ее наряд.
— Я получила Левенуортскую, — объяснила она.
— Вот это да! — Левенуортская стипендия недаром считалась одной из самых щедрых. — Ты, наверное, гений.
— Не мне судить. Но сегодня мне не хватило ума самой подумать, где я буду ночевать.
— С другой стороны, быть отчисленным — не самое страшное. Некоторые умные люди сами уходят.
— Для меня это будет конец света.
— Ты хочешь стать врачом?
— Психологом. Хочу изучать работу головного мозга. Он такой загадочный и так сложно устроен. Логическое мышление и вообще то, как мы думаем. Умение вообразить то, чего мы в данный момент не видим, — животные этого не могут. Способность помнить. Ты знаешь, что у рыб нет памяти?
Он кивнул и продолжил список:
— И почему почти любой человек узнает октаву? Два звука, частота одного вдвое больше частоты другого — откуда наш мозг это знает?
— Тебе это тоже интересно? — Почему-то ее это обрадовало. — А почему ты решил заняться космосом?
— По-моему, это самое увлекательное приключение, в которое пускалось человечество.
— А я хочу составить карту мозга. — Вилли улыбнулась. — У нас есть кое-что общее — обоих одолевают грандиозные идеи.
Люк рассмеялся и тут же нажал на тормоза.
— Смотри, там, впереди, развилка.
Она зажгла фонарик и посветила на лежавшую у нее на коленях карту.
— Придется остановиться. Я не могу найти это место.
Люк съехал на обочину и наклонился к карте.
— Мне кажется, мы сейчас здесь. — Он показал, и его теплая рука коснулась ее холодных пальцев.
Но она смотрела не на карту, а на его лицо. Упавшая прядь закрывала левый глаз. Не думая о том, что делает, Вилли осторожно провела мизинцем по его щеке. Люк взглянул на нее, и она увидела в его глазах смятение и желание.
Спустя секунду он выпрямился и взялся за руль.
— Поедем… — он откашлялся, — поедем по левой дороге.
Вилли не понимала, что на нее вдруг нашло. Он провел вечер с самой красивой девушкой в Рэдклиффе. А она — с его соседом по комнате.
— Зачем ты это сделала? — сердито спросил Люк.
— Не знаю. Я не нарочно, это само собой получилось.
Он свернул, забыв сбросить скорость перед поворотом.
Теперь она узнавала дорогу.
— Сейчас будет поворот налево, — сказала она. — Если мы будем так нестись, мы его пропустим.
Ей не терпелось поскорее выйти из машины и оставить позади возникшее между ними невыносимое напряжение. И в то же время она хотела, чтобы эта поездка никогда не кончалась.
— Приехали, — сказала она.
«Форд» остановился перед аккуратным одноэтажным домиком.
— Может, зайдешь? — предложила Вилли. — Моя двоюродная сестра сварит кофе.
— Нет, спасибо. Дождусь, пока тебе откроют, и поеду.
Она протянула ему руку на прощание.
— Будем друзьями? — спросил Люк, пожимая ее руку.
Поднеся его ладонь к губам, она поцеловала ее, потом прижала к своей щеке и закрыла глаза. Через секунду она услышала тихий стон. Открыла глаза и увидела, что он смотрит на нее. Его рука легла на ее затылок, он привлек ее к себе и поцеловал, едва коснувшись ее губ. Она потянула за отворот его грубого твидового пальто — ей захотелось, чтобы он был еще ближе.
— Еще каких-нибудь двадцать минут, и я могла бы в тебя влюбиться, — сказала Вилли, отодвигаясь. — Но не думаю, что мы можем быть друзьями.
По его глазам она видела, что в нем, как и в ней, борются противоречивые чувства. Она отвернулась, глубоко вздохнула и вышла из машины.
Идя к дому, Вилли услышала, как «форд» тронулся, и остановилась, чтобы помахать ему вслед. Когда Люк, развернувшись, проехал мимо нее, она заметила, как что-то блеснуло у него на щеке.
Вскоре машина скрылась в темноте.
08.30.
Спецслужбы Америки никогда прежде не были столь могущественны, как в январе 1958 года.
Директор ЦРУ Аллен Даллес был братом государственного секретаря Джона Фостера Даллеса. Планово-оперативное управление ЦРУ, также известное как «управление тайных операций», организовало свержение неугодных США правительств в Иране и Гватемале, и Белый дом был в восторге от того, какими дешевыми и бескровными оказались эти перевороты по сравнению с войной в Корее.
Отдел технического обеспечения, возглавляемый Энтони Кэрроллом, входил в Планово-оперативное управление. Закон запрещал ЦРУ действовать на территории Соединенных Штатов, но в отделе на это не слишком обращали внимание. Формально он считался учебным подразделением, но «обучение сотрудников» служило и универсальной ширмой для секретных акций на территории США. Практически, что бы ни задумал Энтони — от прослушивания телефонных разговоров до испытания на обитателях тюрем препаратов, заставляющих человека говорить правду, — все можно было изобразить как учебное мероприятие. Слежка за Люком не была исключением.
В кабинете Кэрролла собрались шесть агентов. Перед тем как Энтони начал инструктаж, Пит Макселл раздал всем фотографию Люка.
— Объект принадлежит к среднему звену служащих госдепа и имеет допуск к секретным материалам. С ним произошло что-то вроде нервного срыва. В понедельник он прилетел в Вашингтон из Парижа, остановился в «Карлтоне» и весь вторник пил не просыхая. Вчера он не ночевал в гостинице, а утром его видели в приюте для бездомных. Есть опасность утечки секретных сведений.
Дверь отворилась, и в кабинет вошел Карл Хобарт. Этот упитанный, лысый мужчина был непосредственным начальником Кэрролла. Энтони выругался про себя и продолжил:
— Но прежде чем раскрывать свои карты, нам надо посмотреть, что предпримет объект, куда он направится, проследить его связи. Не исключено, что он передает информацию противнику. Если окажется, что речь идет о государственной измене, необходимо собрать о нем все, что можно,
— Что здесь происходит? — спросил Хобарт.
— Небольшой инструктаж, — ответил Энтони. — Мы ведем наблюдение за одним подозрительным дипломатом.
