— Мы понимаем ваше положение, мистер президент.
— Вот и хорошо, — сказал Генри Харрис, не отводя глаз и не уступая. — А теперь, если не возражаете, коснемся
16
Панели темного дерева создавали атмосферу консервативной роскоши. Мартен и Питер Фэдден сидели в отдельной кабинке в конце зала. Близилось время обеда, и ресторан понемногу заполнялся. Три десятилетия назад в этом салуне на Капитолийском холме Роберта Флакк впервые спела «Убей меня нежно».
— Ваш друг Дэн Форд был отличным репортером и необыкновенным человеком.
Разговаривая, Питер Фэдден наклонялся к собеседнику. Трудно сказать, сознательно он это делал или нет, но такая манера придавала внушительности его словам.
— Его ждало блестящее будущее, а настигла смерть от руки убийцы. Никто не заслуживает такого. Мне и сейчас Дэна не хватает.
Фэдден оказался румяным здоровяком скорее пятидесяти, чем семидесяти лет, а выглядел еще моложе, несмотря на седые волосы и коротко подстриженную седую бороду. В коричневых брюках, яркой клетчатой рубашке и поношенном вельветовом пиджаке он выглядел эффектно. Пронзительными голубыми глазами Фэдден следил за тем, как Мартен отхлебывает кофе и ест сэндвич с тунцом.
— Мне тоже, — сказал Мартен искренне.
Скоро пять лет, как Форда убили во французском захолустье, но даже сейчас Мартена не оставляло чувство вины, будто друг погиб по его недосмотру. Сколько старых друзей он уже успел потерять? Как и Каролину, Мартен знал Дэна с детства, и утрата обоих была утратой огромного куска жизни…
Именно Дэн Форд, профессиональный журналист с обширнейшими связями, сделал возможным превращение Джона Бэррона в Николаса Мартена. Именно благодаря ему Мартен смог начать новую жизнь в Англии, подальше от смертельно опасного лос-анджелесского детектива Джина Вермеера, Головореза, и его мстительных товарищей — все до сих пор служат в полиции.
— Вы говорили про материал для газеты. Что за история?
Покончив с эмоциями, Питер Фэдден отхлебнул кофе.
— Я сказал, «может быть». — Мартен понизил голос: — Речь о Каролине Парсонс.
— Вот как? Что именно?
— Это не для печати.
— Не для печати не история, — отрезал Фэдден. — Или вы говорите, или нет, иначе мы впустую тратим время.
— Мистер Фэдден, в настоящий момент я не знаю, есть ли тут материал. Мне нужна помощь в деле, лично для меня очень важном. Но если мои подозрения оправданны, это настоящая сенсация, и тогда она — ваша.
— Надо же, счастье какое. — Фэдден откинулся на спинку стула. — А подержанными автомобилями не торгуете?
— Я прошу о помощи, ничего более, — сказал Мартен, глядя Фэддену в глаза.
Фэдден помолчал, присматриваясь, потом вздохнул:
— Не для печати, стало быть. Ну хорошо. Давайте вашу дивную историю.
— Каролина Парсонс была уверена, что ее мужа и сына убили. Авиакатастрофу подстроили.
— Так и есть, подержанные автомобили… Мартен, в этом городе заговоры мерещатся на каждом углу. Если это все, можете не затруднять себя дальнейшими рассказами.
— Для вас важно, что она сказала мне это перед смертью? Еще она не сомневалась, что стафилококковую инфекцию ей занесли преднамеренно. Ту самую, убившую ее так быстро и верно. Тоже не интересно?
— Как вы сказали?
— Она потеряла мужа и сына, я понимаю. И самой недолго уже оставалось. Все это мог быть бред искалеченного судьбой человека. Запросто. Но я обещал сделать все, что смогу, — теперь выполняю обещание.
— Почему именно вы?
— Мы… — Мартен помолчал. — Скажем, мы когда-то любили друг друга. Достаточно?
— Она сказала что-нибудь конкретное? — спросил Фэдден, внимательно посмотрев на Мартена. — Детали какие-нибудь? Почему она так решила?..
— Нашлись ли у нее доказательства? Нет… Но сама она по чистой случайности не оказалась на борту того же самолета. Каролина успела сказать, что «они» организовали катастрофу. Когда я спросил, кто такие «они», Каролина потеряла сознание. Успела только произнести один слог — «ка». Ей так и не довелось закончить… Я долго размышлял, пытаясь увязать этот обрывок со смертью мужа, но додумался до единственного варианта. «Ка» на самом деле — «ко». Комитет. Последнее заседание, в котором принимал участие Майк Парсонс, состоялось во вторник, седьмого марта, в офисе «Рейберн-хаус». Подкомитет по разведке и антитеррористической деятельности, повестка дня: «Консолидация мер по борьбе с терроризмом». Интересная деталь: список свидетелей, дающих показания перед комитетом, не опубликован. Я не так много знаю о работе в конгрессе, но, просмотрев архивы всех комитетов за две недели, не нашел ни одного заседания, где в списке свидетелей не было бы ни одного человека. Вот почему я обратился к вам. Понятно, вы можете объяснить, как работают комитеты конгресса, но вы также знаете, чем дышит Вашингтон, и Дэн Форд вам доверял. Вы в курсе того, что происходит внутри комитетов, даже если о многом не пишете. Собственно, мне надо знать, о чем шла речь на последнем заседании. Почему там не было свидетелей. Могло ли там происходить неладное — могла ли работа Майка в комитете дать пищу подозрениям Каролины?
— Подходите к делу слишком эмоционально, — негромко сказал Фэдден.
— Вас ведь там не было. Вы не слышали ее голоса и не видели страха в ее глазах.
— Мартен, не приходило ли вам в голову, что вы… ну, скажем, плюете против ветра?
— Я прошу о помощи. Оставьте право выбора мне.
Допив кофе, Фэдден встал из-за стола:
— Давайте пройдемся.
17
На улице было уже не так пасмурно, как раньше. Перейдя Сьюард-сквер, Мартен и Питер Фэдден повернули на Пенсильвания-авеню в сторону Капитолия.
— Каролина Парсонс думала, что ее заразили стафилококком умышленно… — задумчиво повторил Фэдден.
— Именно так.
— Она сказала, кто именно заразил?
— Не для печати, — напомнил Мартен осторожно.
— Хотите получить помощь, отвечайте на вопрос.
— Ее врач.
— Лорейн Стивенсон? — Фэдден явно удивился.
— Да.
— И она тоже мертва.
Мартен криво улыбнулся. Нашелся наконец человек, который знает…
— Ее убили.
