— Откуда бы вам знать? Полиция не делала сообщений для прессы.
— Они мне сами сказали. Я несколько раз звонил доктору Стивенсон: хотел больше знать о том, как умерла Каролина. Стивенсон отказалась говорить, но полиция отследила звонки и нашла меня. Они решили, что я мог рассвирепеть достаточно, чтобы дойти до крайности.
— А вы не рассвирепели?..
— Отчего же, но только я не убивал.
Здесь Мартен увидел первую лазейку. Если Фэдден знает, что Лорейн Стивенсон убили, он может знать, почему полиция решила, что это убийство. И почему они не предают дело огласке. Какую картину они увидели на месте преступления?
— Фэдден, меня допрашивали вчера, а в газетах по-прежнему ничего нет.
— Сначала необходимо уведомить ближайших родственников.
— А могут быть другие причины?
— Есть основания для подозрений?
— В городе доктор Стивенсон — человек известный. В течение ряда лет лечила многих конгрессменов, лечила и саму Каролину Парсонс. Сегодня днем похороны… Кто-то, например, испугался, что цепочка совпадений не останется незамеченной. Кому нужны лишние вопросы?
— И кто бы это мог… испугаться?
— Понятия не имею.
— Насколько мне известно, Мартен, вы единственный, кто склонен видеть в смерти Каролины Парсонс убийство. Никто даже подозрения такого не высказывал.
— Тогда чего ради замалчивается убийство известного врача?
— Мартен… — Питер Фэдден помолчал, пропуская группу прохожих. — Лорейн Стивенсон обезглавили. Им пришлось потрудиться, чтобы опознать тело, а голову так и не нашли. Полиция хочет еще немного поработать без шума.
Обезглавили? Вот почему до сих пор все молчат… Новость потрясла Мартена. Кто-то, стало быть, подоспел на место сразу после него и решил переделать ситуацию по-своему. И переделал, быстро и решительно. Его, Мартена, старая мысль: самоубийство такого известного человека, как доктор Стивенсон, будут расследовать гораздо тщательнее, чем простое убийство. Отсечением головы исключается версия самоубийства — для полиции и публики, но Мартен знает правду, и перед ним вырастает призрак заговора. Кому-то до зарезу необходимо покрыть одно преступление другим — что снова наводит на мысль о Майке Парсонсе и его комитете.
— Фэдден, я хочу больше знать о делах Майка Парсонса. Этот подкомитет по разведке и антитеррористической деятельности — чем он занимается? Почему туда не вызывают свидетелей?
— Расследование носит секретный характер.
— Секретный?
— Да.
— И что же они расследуют?
— Во времена апартеида в Южной Африке существовала совершенно секретная программа разработки биологического и химического оружия. Считается, что она давно свернута. ЦРУ передало подкомитету полный список секретных иностранных программ разработки вооружений, чтобы не повторилась ошибка с оружием массового поражения в Ираке. В списке есть и южноафриканская программа — комитету необходимо убедиться, что она действительно свернута, как утверждает правительство.
— И она таки действительно свернута?
— По моим сведениям, да. Они три дня допрашивали возглавлявших проект химиков и биологов. Заключение: программа прекращена, как и было официально объявлено много лет назад.
— Что значит «прекращена»?
— Боеприпасы, патогенные штаммы, документация и вообще все, что касается проекта, уничтожено. Никаких следов.
— Как звали руководителя программы?
— Мерримен Фокс. Каролина говорила о нем?
— Нет.
Обеденный час подходил к концу, и жизнь столицы Соединенных Штатов закипела с новой силой. Поток пешеходов на тротуарах и автомобилей на улицах заметно сгустился. Некоторое время Мартен молча смотрел по сторонам и на купол Капитолия, возвышавшийся впереди, пока два кусочка головоломки вдруг не встали на место.
Тогда вдали от фонаря на Думбартон-стрит доктор Стивенсон решила, что он заговорщик. Или надо говорить — член тайного общества? Жить ей оставалось несколько страшных, ледяных секунд…
«Вы хотите отправить меня к доктору, но только не отправите. Ни вы, ни кто-либо другой. Никогда!»
И еще Каролина, во сне или в бреду: «Я боюсь того, седоволосого!»
Человека, что появился, когда Каролину доставили в клинику прямо с похорон мужа и сына и до того момента, как доктор Стивенсон сделала ей инъекцию.
— Этот ученый, Мерримен Фокс, — он ведь еще и доктор медицины?
— Да. А что?
— Он седой? — спросил Мартен затаив дыхание.
— Какая разница?
— Он седой? — повторил Мартен громче.
— Ну да, — ответил Фэдден, поднимая брови. — Ему шестьдесят, и грива как у Эйнштейна.
— Боже милостивый! — задохнулся Мартен. — Он все еще здесь? Все еще в Вашингтоне?
— Понятия не имею.
— А вы можете узнать, когда он приехал в Вашингтон? Надолго ли?
— Но зачем?
Остановившись, Мартен взял Фэддена под локоть:
— Вы можете узнать, где он сейчас и когда прибыл в Вашингтон?
— Какое отношение это имеет в вашей проблеме?..
— Пока не знаю, но мне надо с ним поговорить. Сделайте что-нибудь.
— Хорошо. Но будете говорить с ним, возьмете меня с собой.
Похоже, дело наконец сдвигается с мертвой точки. Глаза Мартена заблестели.
— Вы только найдите мне его. Пойдем вместе, я обещаю.
18
Когда в сумерках президентский кортеж свернул на виа Квиринале, открылся вид на ярко освещенный дворец Палаццо дель Квиринале — резиденцию президента Италии. В этом дворце Генри Харрису предстояло провести вечер в компании президента Марио Тонти.
Генри Харрис держался стойко, несмотря на безуспешные переговоры с лидерами Франции и Германии. Коммивояжер, путешествующий по столицам Европы, не имеет права унывать и опускать руки, даже если его товар — добрая воля и призыв к возрождению единства по обе стороны Атлантики. Стучась в двери европейских домов, он разговаривает с хозяевами на их родной земле, где каждая улица и каждое дерево дороги им, как Харрису — его родная Америка.
Президента сопровождали государственный секретарь Дэвид Чаплин и министр обороны Теренс Лэнгдон; оба встретили его на военном аэродроме Чампино неподалеку от Рима. Эти два человека олицетворяли добрую волю и силу: присутствие одного показывало, что Америка ищет добрососедских отношений с Европейским союзом открыто и всерьез, присутствие другого — что Соединенные Штаты не бедный родственник. Соединенные Штаты готовы отстаивать свою точку зрения, тем более в таких вопросах, как терроризм, ближневосточные проблемы и тайная разработка оружия массового поражения.
