злило, что он оставляет ее в руках краснокожего. Что ему стоило поискать тщательнее! Ларри слишком легко сдался. Отчего он решил, что ни лошадь, ни человек не способны взобраться на эти крутые скалы? Ведь индеец, неся ее на руках, проделал это при лунном свете.
С замирающим сердцем Марти смотрела вдаль, пока солдаты не исчезли из поля зрения. Потом, устало, вздохнув, она обратила взор на своего похитителя. Их глаза встретились. Индеец, наконец, сел на плоский камень и вынул кляп изо рта пленницы.
— Почему ты это сделал?
— Вынул кляп? Хочешь, чтобы я снова вставил его? Хорошо, я…
— Я не это имею в виду!
Неожиданно осознав, что все еще сидит между его ног, Марти отползла, желая находиться от него как можно дальше.
— Почему ты не стал стрелять в солдат?
— А мне следовало?
— Они вернутся, не сомневайся! Ты так просто не отделаешься! Мой отец — генерал и очень любит меня.
— На это я и рассчитываю. — Сиу проворно поднялся на ноги и сдернул с себя рубаху.
Нахмурившись, Марти заслонилась рукой от света и взглянула на него. Он стоял под прямыми лучами солнца. Гладкая безволосая грудь индейца блестела от пота.
Марти заметила широкий шрам, идущий от правой ключицы до левой части грудной клетки. Ровный шрам белой линией выделялся на смуглой коже и казался очень давним. Видимо, индеец был серьезно ранен еще в детстве.
— Вставай! — Он протянул Марти руку. Марти поднялась.
— Будь уверен, отец спасет меня. На этот раз тебе досталась не та пленница!
Сиу запустил руку за пояс штанов из оленьей кожи.
— Именно ты мне и нужна.
Марти невольно следила за движением его руки. Кожаные штаны постепенно сползали вниз, обнажая пупок и начинающуюся от него полоску густых черных волос.
Марти в смущении оторвалась от этого захватывающего зрелища.
— Ты сделал неправильный выбор! — резко бросила она.
— Ты повторяешься. — В его блестящих черных глазах заплясали веселые искры, и в девушке вспыхнули раздражение и обида.
— Ты насмехаешься надо мной, индеец? — Он положил руку ей на плечо:
— Идем, пленница.
Марти безуспешно попыталась высвободиться, но длинные пальцы сомкнулись вокруг ее запястья, и через минуту индеец уже решительно вел девушку назад, к хижине.
— Знаю, что тебе жарко и очень не по себе, — сказал он, остановившись на крыльце. — Вверх по склону есть небольшой ручей. Может, хочешь искупаться?
Марти скептически посмотрела не него. Предложение освежиться в горном ручье звучало заманчиво.
— Где это?
— На отмели.
— Лучше я откажусь от купания, чем позволю тебе…
— Мне все равно, пленница. Просто я думал, что утонченные белокожие леди принимают ванну каждый день.
— Так оно и есть. А как же ты, индеец?
Марти не раз слышала о нечистоплотности краснокожих.
— О, ты же знаешь нас, язычников. Мы редко моемся. Кстати, не проголодалась ли ты? — спросил он, когда они вошли в хижину.
Марти впервые подумала об этом, хотя не ела уже больше суток. Несмотря на крайнее возбуждение, она умирала от голода. Но мысль разделить трапезу с грязным, безжалостным дикарем не прельщала ее.
— Я не хочу, есть, — надменно отозвалась Марти, наблюдая, как индеец достает седельные вьюки из дальнего угла комнаты.
Она ожидала, что сиу извлечет из них протухшее мясо буйвола, жесткий кукурузный початок или что- нибудь еще, столь же несъедобное, однако с удивлением увидела, как он поставил на стол две чистые фарфоровые тарелки, положив перед каждой салфетку и серебряный прибор. Потом из мешка появился кусок аппетитной жареной говядины.
Растерянная Марти наблюдала, как сиу нарезал мясо, французский хлеб и немного сыра. Налив красное вино из фляги в два хрустальных бокала на длинных ножках, он жестом пригласил девушку к столу. Она снова высокомерно отказалась. Индеец бесстрастно пожал плечами.
— Неужели ты не голодна? Мне казалось, ты любишь полакомиться. — Он сел на лавку, встряхнул белую льняную салфетку и положил ее себе на колени.
Марти сообразила, что продукты, фарфор и столовое серебро, несомненно, краденые. Она отчетливо представила себе, как хладнокровный похититель во мраке ночи коварно пробирается в дом какого-нибудь состоятельного фермера и обворовывает его. Должно быть, он безжалостно перерезал глотки спящим домочадцам.
При этой мысли Марти, сделав шаг назад, поднесла ладонь к шее. Сиу, не обращая на нее ни малейшего внимания, приступил к трапезе. Марти предполагала, что индеец будет отрывать куски мяса и жадно заглатывать, поэтому с удивлением отметила его безупречную манеру держаться за столом. Не многие белые люди отличались такими манерами.
Хотя индеец обнажился до пояса, и его кожа была темнее, чем у мужчин, окружавших Марти, она сочла бы его вполне привлекательным джентльменом. Девушке не составило труда представить его в обеденном зале с высокими потолками, одетого в вечерний костюм.
Марти тряхнула головой, чтобы избавиться от этого видения.
Что за глупые мысли! Этот мужчина не кто иной, как безжалостный индеец сиу, дикий и опасный, несмотря на свои утонченные манеры. Наверное, так же изысканно он перережет ей горло этим серебряным ножом.
Ноги у Марти подкосились. Не отрывая глаз от сиу, она попятилась к койке и с облегчением вздохнула, когда оказалась возле нее. Борясь со страхом, Марти опустилась на кровать. Ее охватила решимость найти выход из этого кошмара.
Почти сразу она заметила, что индеец выпустил ее из поля зрения. Сидя спиной к Марти, он неторопливо наслаждался трапезой и, таким образом, предоставлял ей возможность для нападения. Девушка пришла в возбуждение.
«Винчестер» был прислонен к дверному косяку. «Кольт» лежал на столе, вне досягаемости индейца. Увлекшись обедом, он стал уязвим. Вероятно, такого шанса больше никогда не представится. Именно сейчас нужно нанести удар.
Марти обвела взглядом комнату в поисках какого-либо оружия. Вот если бы у нее в руке был второй острый нож, лежащий рядом с пустой тарелкой!
Какую глупость она совершила! Все могло бы обернуться иначе, если бы Марти согласилась разделить трапезу с индейцем и сидела бы сейчас рядом с ним за столом. Ничего. Она что-нибудь придумает. Вот только чем бы ударить его по голове?
Марти снова огляделась. Все подходящие предметы были слишком далеко. Скоро индеец закончит обед, и она навсегда упустит удобный случай. Башмачок! Это все, что имела Марти. Придется использовать его. Она ударит индейца по макушке и, возможно, хотя бы на время оглушит его, а потом схватит револьвер или винтовку. Добравшись до «кольта», Марти вышибет у него мозги, сядет на коня и ускачет прочь.
Девушка сняла белые атласные башмачки, зажала один из них в правой руке и тихо поднялась с койки.
Глупый, самонадеянный индеец продолжал есть. Его лопатки поднимались под лоснящейся смуглой кожей, когда он отрезал маленькие кусочки жареного мяса и подносил к губам бокал с вином.
Марти крепко сжала башмачок и повернула так, чтобы изо всех сил опустить острый каблук ему на
