— Давай-ка пообедаем вместе в «Уайтсе». Это долгая история, в двух словах не расскажешь. К тому же я намерен просить тебя об одной услуге…
— Все, что угодно, дружище.
— Я также прошу у тебя полной свободы действий, — добавил Люсьен после короткого колебания.
— Вот тебе раз! — вскричал Роберт. — Сам граф Килкерн просит у виконта Белтона свободы действий. Ради такой минуты стоит жить.
— И еще обещай быть терпеливым.
— Пожалуйста! — Роберт снова улыбнулся — видимо, его страхи теперь окончательно рассеялись. — Но учти, за тобой ответная услуга, и не пустячная!
Александра напряглась и изо всех сил толкнула раму. Какое-то время окошко висело в путанице виноградной лозы, потом соскользнуло в траву. Результат был не так уж плох для женщины, и она помедлила, восхищаясь делом своих рук. Ей бы не помешало передохнуть перед следующим шагом навстречу свободе, но и без того пришлось дважды прерваться — Томкинсону, как видно, было приказано почаще заглядывать в подвал.
Кое-как загладив оставшиеся на раме неровности, Александра бережно спрятала заколку на дно сундука. Сундук, даже если бы его чудом удалось поднять, не было никакой возможности протащить в узкое отверстие. Александра надеялась позаботиться о вещах позже, когда доберется до дома Фонтейнов и все объяснит Виктории.
Пока же она выбрала самую поношенную сорочку и для мягкости приспособила ее на оконном переплете. Все это время Шекспир следил за манипуляциями хозяйки с постели и энергично помахивал хвостом в знак живого интереса. Его тоже предстояло покинуть: оказавшись на свободе в саду, пока Александра протискивалась бы через окно, он мог забыть обо всем, как всякая не в меру шустрая собака, и громко залаять.
— Тебе придется побыть здесь, — строго сказала Александра.
Терьер, в знак безоговорочного послушания, положил голову на передние лапы и продолжил наблюдение. Ему ничего не угрожало, поскольку все в доме его любили, а забрать его она собиралась при первой же возможности.
Бросив на дверь встревоженный взгляд, Александра снова взобралась на табурет, покрепче взялась за обмотанную сорочкой раму и как следует оттолкнулась. Табурет, как и следовало ожидать, опрокинулся. Какое счастье, что она пошла в высокого и сильного отца, а не в миниатюрную мать!
Высунуть голову наружу ей удалось без труда, при этом на обеих боковинах и верхней планке рамы осталось несколько волос из сильно растрепавшейся прически. Увы, дальше плеч дело не пошло. Левый локоть застрял, и сколько Александра ни мотала ногами из стороны в сторону, протиснуться в узкое отверстие ей так и не удалось. В конце концов, совершенно обессилев и едва дыша, она повисла в окошке наподобие тряпичной куклы, причем голова ее болталась снаружи, а тело осталось внутри.
— Дьявольщина! — прошипела она, пытаясь высвободить хоть одну руку и дотянуться до толстого корявого ствола многолетней лозы.
Пропихнуть руку назад тоже не получилось — сорочка соскользнула в процессе возни и теперь мешала ухватиться за подоконник.
И тут в поле зрения Александры появилась пара ног в черных брюках. Беглянка притихла в надежде, что густая виноградная поросль скроет ее от посторонних глаз. Если бы только ей хватило терпения дождаться темноты! Впрочем, прогулка по Лондону в ночной час была чревата весьма неприятными сюрпризами.
— Смотрите-ка, мисс Галлант! — Ноги остановились.
— Уимбл! — прохрипела она, узнав голос.
— К вашим услугам, мадам!
— Слава Богу! Скорее помогите мне выбраться, пока еще кто-нибудь не пришел!
— Боюсь, мне придется отправить вас назад, мисс Галлант.
— Как? Вы тоже во всем этом участвуете? — Александра еще больше вытянула шею и попыталась запрокинуть голову, но только еще больше зацепилась за раму волосами.
— Боюсь, что это правда, мадам. — Дворецкий присел на корточки.
— С вашей безупречной репутацией! Неужто вы способны держать женщину взаперти против ее воли?
— При обычных обстоятельствах, разумеется, не способен.
— В таком случае…
— Полезайте внутрь, мисс Галлант.
Помимо того что у нее вообще не имелось подобного намерения, Александра была еще и не в состоянии это сделать.
— Сейчас же помогите мне выбраться!
— Ни в коем случае. Если я это сделаю, вы сбежите из Балфур-Хауса и тем самым очень огорчите милорда.
— Но не могу же я болтаться в окне до скончания века!
— Тише, мисс Галлант! Если вас услышит миссис Делакруа, заварится такая каша…
Теперь Александре стало окончательно ясно, что в доме разразилась эпидемия слабоумия.
— Каша уже заварилась, Уимбл! Что может быть хуже?
— Я объясню.
— Сделайте одолжение! Мне как раз нечем заняться! — Александра принялась болтать затекшими от неловкой позы ногами.
— Девять лет я служу в Балфур-Хаусе, за это время насмотрелся всякого. И мог бы такое вам порассказать… Но я умею держать язык за зубами. За девять лет милорд очень изменился, и не к лучшему. — Дворецкий наклонился ближе и понизил голос: — Возможно, вам это неизвестно, мисс Галлант, но ваше присутствие производит на графа благотворное влияние, что весьма и весьма кстати. Вся прислуга сходится в этом мнении.
Александра в изумлении уставилась на него.
— Да-да, именно так. — Уимбл вздохнул. — Обычно милорд не слишком любезен с окружающими, но с вашим появлением он как-то, знаете ли, отмяк. Не поймите меня превратно, суровость у него не в характере, и все же перемены налицо. — Дворецкий поднялся на ноги. — Вот почему я прошу вас вернуться в подвал, мисс Галлант.
— Рада бы, да не могу, — призналась Александра, роняя голову на руки. — Я застряла.
— Ах вот как! Что же, тогда надо прислать кого-нибудь на помощь.
Не дав ей времени ответить, Уимбл быстро удалился, а Александра осталась в своей западне. Вопреки идиотизму ситуации она чувствовала себя до некоторой степени польщенной — еще никто и никогда не прилагал таких усилий, чтобы только не расстаться с ней.
Что-то вцепилось ей в лодыжки, и она невольно ахнула.
— Тише! — приказал Люсьен из подвала.
— Ты хоть дверь закрыть догадался? Не хватало еще, чтобы слуги увидели меня болтающейся в окне!
— Об этом нужно было думать раньше. Впрочем, не волнуйся, дверь я закрыл.
Руки разжались и двинулись выше, под подол.
— Нет, ты определенно с ума сошел! Прекрати немедленно!
— Тогда не вращай так призывно бедрами.
Александра пожалела, что не видит лица Люсьена — она сгорала от желания узнать, в самом деле он так на нее реагирует или просто дразнит.
Снова сомкнув пальцы на ее лодыжках, граф легонько потянул ее из окошка, и тут из страха свалиться с высоты на пол она принялась брыкаться, за что получила шлепок по ягодицам. Это было совсем не больно, но унизительно.
— Не смей больше так делать!
— А ты не бей меня ногами по голове.
— Но я боюсь упасть!
