распоряжусь. Ну а если ты не в силах и на пять минут забыть о побеге, я лично заколочу это окно.
— Сейчас я слишком довольна и утомлена. На ближайшие пять минут можешь расслабиться. — Александра потянулась, явно поддразнивая его.
— Вот спасибо! Надеюсь, ты понимаешь, что я не каждый день похищаю гувернанток.
— А ты понимаешь, что я не верю в благородный порыв, который тебя якобы к этому подвигнул?
— Конечно, у меня был и корыстный интерес — ты мне необходима.
Взгляд бирюзовых глаз стал испытующим.
— Временами я почти способна тебе поверить…
— А это значит, что я уже на пути к желанному результату!
Люсьен и в самом деле лично заколотил окошко изнутри целой сотней здоровенных гвоздей. Простодушный Томкинсон, правда, предложил забить отверстие досками, но это означало бы полностью прекратить доступ в подвал воздуха и света.
Вместо табурета Александре принесли удобное кресло, а на кровать набросали ворох мягких подушек. Леди Делакруа в это время ходили по магазинам, что было очень кстати, иначе они непременно заметили бы, сколько предметов роскоши зачем-то переносится в подвал.
Хотя кругом царила суета, Александре бросилась в глаза перемена в поведении прислуги. Прежде, если она просила о чем-то в присутствии графа, лакеи и горничные непроизвольно бросали взгляд в его сторону, как бы спрашивая, не возражает ли он. Теперь, стоило выразить ей какое-нибудь желание, его тотчас мчались исполнять. Из промежуточного звена между прислугой и господами Александра вдруг сама превратилась в госпожу. Разумеется, никто ни словом, ни взглядом не показал, что знает, почему она переоделась в присутствии Люсьена, но на самом деле это не прошло незамеченным и породило не осуждение, а скорее почтение. Что мог сказать прислуге хозяин дома? В каких словах обрисовал ее положение?
Александра решила понаблюдать за Люсьеном, для чего уселась в свое новое кресло и взяла в руки томик Байрона. Она смотрела из-под ресниц, как он не слишком умело, но азартно колотит молотком по гвоздям, и думала, что скорее всего граф впервые в жизни держит в руках молоток.
В половине третьего в дверь заглянул лакей. Люсьен уже спрыгнул с изрядно расшатанного табурета, отдал Томкинсону молоток и надел сюртук.
— Милорд, Уимбл велел передать, что мисс и миссис Делакруа вернулись.
— Превосходно!
— Кажется, теперь тебе по нраву общество тетки и кузины? — осведомилась Александра, закрыв книгу.
— Я усердно перевоспитываюсь. — Люсьен махнул рукой, и эскадрон слуг, в течение последнего часа суетившийся в подвале, наконец покинул помещение.
Когда они остались одни, Люсьен подошел поцеловать Александру.
— Я скоро вернусь, — многозначительно заметил он. — Никуда не уходи и вообще веди себя как следует.
С этими словами он отбыл. Александра снова взялась за книгу, потом, опустив ее, оглядела свою преобразившуюся темницу, и на губах ее сама собой возникла улыбка. Теперь это был самый роскошно обставленный подвал во всей Англии!
Глава 18
В соответствии со своим планом Люсьен перехватил вернувшихся леди Делакруа в холле.
— Я бы не против побеседовать с кузиной, тетушка, — сказал он любезно, изо всех сил сдерживая желание плюнуть Фионе в глаза. Горячиться не следовало — время для мести еще не настало. Ему оставалось утешаться тем, что рано или поздно он с ней посчитается.
— Разумеется, племянник, только не слишком долго. Не забывай — сегодня вечером у нас выезд в оперу. Розе нужно отдохнуть, чтобы восстановить цвет лица.
— Хорошо, я все понял.
Люсьен повел Розу в ту же комнату, где состоялся их первый разговор по душам, закрыл дверь и принялся нервно расхаживать перед окном. Ему хотелось перескочить сразу на несколько ходов вперед, чтобы осталось больше времени на общение с Александрой, но увы — подобный скачок мог отнять у него Александру навсегда.
— Что-нибудь случилось, кузен?
— Я говорил с Робертом.
Роза вздрогнула, да так сильно, что ее светлые кудряшки подпрыгнули.
— Ну же! Он на меня обижен?
— Он мечтает на тебе жениться.
— О, кузен! — Девушка повисла у него на шее и звучно чмокнула в щеку. — Боже, как я счастлива! Теперь мне не придется выходить за тебя!
— Не придется, — хмыкнул он.
— Но ведь ты тоже не хочешь этого, — резонно заметила Роза. — Ты сам так сказал. — Она вдруг отодвинулась от него. — Ты ведь не передумал, нет? Не отказал Роберту?
— Я дал согласие на то, чтобы он просил твоей руки, причем дал с такой охотой, что не хватало только колокольного звона. Да не тискай меня так, задушишь!
Роза спрятала руки за спину, но была не в силах сдержать счастливую улыбку.
— И что теперь? Ты дашь знать Лекс, что дело улажено, и она вернется в Лондон?
Люсьен заколебался. После прошлого разговора с кузиной он долго мучился сомнениями и страхами и сейчас предпочел бы не сообщать больше того, что она уже узнала. Однако ему нужен был союзник, и приходилось идти на риск.
— Александра в Лондоне, — наконец сказал он.
— Да неужто! Где же она? Я должна с ней увидеться и поделиться новостями!
Девушка сделала движение, словно собиралась от радости закружиться по комнате, но Люсьен ухватил ее за руку.
— Тише, Роза, тише, иначе ты взбудоражишь весь город. Нам нужно соблюдать осторожность.
— Ах да, конечно… — Роза перестала улыбаться. — И что теперь?
— Для начала скажи матери, что вопрос с помолвкой между мной и тобой улажен и о ней будет объявлено в следующую среду.
— Да, но…
— Для этого будет дан ужин, на котором я объявлю о вашей с Робертом помолвке.
— Вот уж мама будет в ярости! — Роза неожиданно хихикнула и тут же зажала рот ладонью.
— Ничего, я с ней как-нибудь разберусь.
— А Роберт в курсе твоих планов?
— Разумеется. Ну как, ты согласна?
— Да. Все это странно и ужасно романтично! Но что будет с тобой и Лекс? Где она? Ты ведь так и не сказал.
Люсьен сделал глубокий вдох, как перед прыжком в воду.
— Она в погребе Балфур-Хауса.
— Как — в погребе?
— Ты даже сможешь ее повидать, если ни слова не скажешь об этом матери.
— Не скажу, не скажу! Я ведь обещала. Но почему погреб?
— На то есть причины, и скоро ты их узнаешь. Главное, смотри не выпусти Александру — эта упрямица вполне способна сбежать.
— Ну конечно, раз она не желает за тебя замуж!
— Логично.
Хотя Люсьен посвятил Роберта в детали своего плана, он не решился сказать Розе всего из страха, что его простодушная кузина, сама того не желая, проболтается Александре. Даже ему, при всем его жизненном опыте, приходилось следить за каждым словом, произнесенным в присутствии этой не в меру проницательной гувернантки.
— И когда я смогу повидаться с Лекс?
