— Вы хотите сказать, что если в Чикаго будут жить более ста сорока членов Собора, то?.. — Иван вопросительно приподнял бровь.
— Ну, может быть, дело не только в цифре, есть еще какие-то особенности. Скажем, ранг или плотность расселения… Но мы считаем вполне вероятным, что комплекс факторов, связанных именно с Собором, создает некую критическую массу, которая дает кумулятивный эффект. Так что нам кажется, что, каким бы невероятным это ни казалось, мы нашли мотив.
Дональд окинул взглядом присутствующих.
— Теперь понимаете, почему они не считаются с расходами? Вы — их смерть. Черт возьми! — Он возбужденно вскочил. — Федеральное правительство вбухивает гигантские средства в общенациональные программы по борьбе с потреблением наркотиков, а тут…
В кабинете на некоторое время повисла тишина. Ее прервал Конрад:
— Довольно смелый вывод. Но эти ваши факты — их можно объяснить случайностью, не так ли? Логика не строится на трех цифрах…
Джексон воодушевленно заговорил:
— О, у нас не только три цифры! Тут в разговор вновь вступил Хаммер:
— Мы уже два года изучаем странную аномалию: в Чикаго зародилась и стала разрастаться, если можно так сказать, зона благополучия радиусом миль в семьдесят, с центром на четыре мили юго-восточнее географического центра города. В ней — резкое снижение потребления наркотиков, никотина, алкоголя. Владельцы баров и ресторанов волком воют. Кроме того, масса побочных признаков. Как вам нравится почти трехкратное за последние четыре года увеличение площади зеленой зоны? А отсутствие эффекта привыкания даже к ЛСД и очищенному героину?
— То есть? — Иван был явно удивлен.
— Представьте себе, — Дональд не смог отказать себе в удовольствии рассказать поподробнее, — новичков обычно цепляют так: милый парень предлагает вам попробовать разок. Причем совершенно бесплатно. Вы колеблетесь, но он так обаятелен. Он говорит: «Все, что тебе гонят по телеку, — туфта. Посмотри на меня, я колюсь и нюхаю уже восемь лет. Разве я плохо выгляжу? Впрочем, дело твое, сосунок. Я не идиот, чтобы навязывать сорок баксов». После такого аргумента вы пробуете. Вам нравится. Потом вы уже покупаете сами. И — хлоп. В конце концов, это становится уже не так вкусно, как первый раз, но — поздно. Вы уже «на игле». — Дональд в азарте хлопнул ладонью по коленке. — А в Чикаго все было поставлено с ног на голову. Вы пробуете первый раз… и никаких ощущений. Так, легкая тяжесть в голове. Второй раз, если у вас еще не отбито желание, вы подбадриваете себя мыслью, что, возможно, товар у первого торговца был некачественный. Но все кончается еще хуже, рвотой или сильным ознобом. Организм как бы дает вам понять, что не хочет этой дряни. На третий раз вас уже не хватает… Что это?
Далекий рев раздался со стороны леса. У окна повисла, трепеща крыльями, крупная птица. Кто-то настойчиво заскреб в дверь.
Иван рванулся с кресла, распахнул дверь, окно. Тотчас в комнате оказались сокол и волк. И тут же во дворе послышался шум подъехавшей машины, затем стук каблучков, и вот уже бледная, без кровиночки в лице Памела вбегает к ним и кричит:
— Эльху… убили!
10
Памела открыла глаза. Комната, в которой она лежала, была погружена в сумерки. Сквозь задернутые шторы едва пробивались лучи солнца. Ее охватил какой-то необъяснимый страх. Он шел откуда-то изнутри и не имел никакой причины, задержавшейся в ее памяти. И потому был совершенно невыносим. Но в следующее мгновение она вспомнила, где находится, и от этого стало немного легче. Она лежала в библиотеке, на втором этаже ранчо мистера Сноурта. Памела откинула плед, которым была укрыта, и села на диване. Снизу не доносилось ни звука. Она нахмурилась, потерла виски, силясь припомнить, каким это ветром ее занесло на ранчо, и тут как будто прорвало плотину. Весь ужас событий последних часов… или дней вновь навалился на нее…
Они уже час бродили с Эльхой по второму этажу самого шикарного торгового центра в благословенном городе Ангелов. Он открылся всего около года назад, но уже успел стать одним из наиболее популярных заведений для среднего класса.
Эльха примчалась с утра, узнала, что Фил наконец-то отправился на ранчо, и вся загорелась:
— Великолепно! Одно к одному!
— То есть? — не поняла Памела.
— У Волка сегодня день рождения, и он, как обычно, об этом забыл. Так что есть шанс устроить сюрприз!
Они вихрем промчались по кондитерским, заскочили в пару ресторанов и пробежали художественные бутики в центре Лос-Анджелеса, но Эльха ничего не выбрала. Потом Памела вспомнила об этом торговом центре, и они прикатили сюда. Он был расположен на окраине и потому имел достаточно просторные парковки. Они оставили машину с самого краю, рассчитывая, что то, что они купят, окажется не слишком громоздким, зато будет меньше проблем при выезде, и весело двинулись внутрь.
— Посмотри, какая прелесть! — Эльха держала на ладони великолепную вазочку кипенно-белого фарфора с росписью золотом.
— У вас великолепный вкус, мисс, — обратился к ней продавец, — у нас очень редко бывает что-либо подобное. Это авторская копия. Оригинал был продан два месяца назад в Лондоне, на аукционе «Сотби», за восемь тысяч фунтов.
— Это его любимые цвета, — вздохнула Эльха. — Я беру, — бросила она продавцу и посмотрела на Памелу: — Знаешь, он русский, до кончиков ногтей, до мозга костей русский. А это цвета Древней Руси. Все древние храмы на Руси строили белокаменными, с золотыми куполами. И хотя он считает себя скорее язычником, чем христианином, он очень любит эти цвета.
Именно такой она навсегда осталась в памяти Памелы. Высокая, стройная, с шапкой кудрявых волос, с тенью задумчивости в глазах. И ласка на плече казалась какой-то причудливой деталью ее туалета.
Они уже подходили к выходу, как вдруг ласка вздыбила шерсть и, хищно изогнувшись, зашипела. Эльха замерла, жестом остановив Памелу.
— Что случилось?
— Впереди опасность. — Эльха, не отрывая взгляда от сверкающих хрусталем и бронзой входных дверей, отступила к колонне и как бы прислушалась к сидящему на плече зверьку, нервно поводящему оскаленной мордочкой.
— Очень плохо. Вот что, девочка, нам обеим не уйти. А если они начнут в супермаркете — это будет такая мясорубка…
— Кто они? — Памелу охватил страх.
— Молчи, сейчас не время объяснений. — Эльха вновь на секунду замерла, как будто пыталась что-то расслышать в этом гуле, потом сунула ей коробку с подарком: — Держи, сейчас побежишь к другому выходу. Но выйдешь не раньше чем через полминуты после того, как услышишь выстрелы. Прыгай в любую машину и сразу же езжай на ранчо.
— Но… почему?
— Иди! — Эльха ласково погладила ее по щеке и, развернув, подтолкнула в спину.
Памела в каком-то трансе прошла через весь супермаркет, а когда впереди уже замаячил другой выход, сзади раздались лающие звуки пистолетных выстрелов. Потом застучали пистолеты-пулеметы. Ошалевшая толпа вынесла Памелу из дверей и выплеснула на автостоянку, натолкнув на мужчину в белой ковбойской шляпе с помертвевшим лицом, пытающегося попасть ключом в замок на двери своего сверкающего хромом кенгурятника «Шевроле Блейзер-Ш». Памела вдруг почувствовала, как на нее накатила волна ненависти. Она вырвала у этого подобия мужчины ключ, втолкнула его на заднее сиденье и, прыгнув за руль, непрерывно сигналя и расталкивая суетящиеся машины мощным передним отбойником, вырулила со стоянки. Визжа шинами, она на сумасшедшей скорости влетела на площадку перед
