— Извинения приняты. С тебя еще четыре тысячи девятьсот девяносто восемь извинений.
— Мне на самом деле очень плохо.
Весь его печальный вид говорил о том, что он раскаивается, поэтому она искренне ответила:
— Я знаю.
— Моему поведению не может быть никаких оправданий. Никаких на свете.
— Ты теперь здесь, дорогой, и я счастлива. Я не хочу говорить ни о чем… — Ее голос дрогнул. Она не хотела вспоминать ни ту ночь на его ранчо, ни причины их обоюдной злости. — Не сейчас, когда мы снова вместе. Я лучше буду обдумывать нашу свадьбу, — улыбнулась она.
— Давай поторопимся, — призвал он ее с улыбкой. — Я слишком долго страдал без тебя. Я не могу больше ждать.
Она усмехнулась:
— Не волнуйся, отец Алессандро все устроит. Он может сделать все, что угодно.
Глава 37
По такому случаю отец Алессандро без малейшего промедления составил документ, дающий ему право на проведение бракосочетаний, епископ подписал его, и двадцать минут спустя Флинн и Джо обвенчались в часовне монастыря Сан-Марко. Отец Алессандро руководил церемонией, жених и невеста светились от счастья, а свидетели позже сказали, что молодые настолько сильно влюблены друг в друга, что не услышали ни единого слова из церемонии.
Когда отец Алессандро объявил их мужем и женой, они посмотрели друг на друга при свете свечей, и их глаза заблестели от слез.
— Ты плачешь, — прошептала Джо.
— Слезы от дыма свечей, — оправдывался Флинн, вытирая кулаком глаза.
— У меня тоже от дыма всегда появляются слезы.
Он тихо засмеялся.
— Я позабочусь, чтобы не появлялись, ведь теперь ты принадлежишь мне.
Она кивнула.
— Ты тоже принадлежишь мне, не забывай.
Он усмехнулся.
— А ты уверена, что так и должно быть?
— Флинн!
Отец Алессандро откашлялся, не желая вмешиваться в их первый семейный спор. Он узнал упрямый взгляд Джо, который видел уже не раз. Первый раз он наблюдал его, когда Джо было четыре и она четко дала ему понять, что не потерялась, а просто нюхала цветы.
— Спасибо за ваше содействие, доброту и поддержку, — прервал его размышления Флинн, пожимая ему руку.
— Я желаю вам обоим всяческих благ и бесконечного счастья.
В глазах отца Алессандро заблестели слезы, ведь именно эту молодую женщину он растил, а теперь радовался, что она нашла любовь, которую заслуживала.
— Я позабочусь о Джо, отец. Она для меня все.
— Обо мне не нужно заботиться, — возразила она в силу своей привычки. — Скажите ему, отец Алессандро. Я сама могу о себе позаботиться.
— Я очень надеюсь, что вы будете заботиться друг о друге, — официальным тоном произнес викарий.
— Святой отец, нам бы хотелось, чтобы вы присоединились к нам и присутствовали на свадебном обеде. — Флинн тактично перевел разговор на другу тему.
Джо с удивлением посмотрела на Флинна.
— Ты ничего не говорил о свадебном обеде.
— У всех бывают свадебные обеды, — ответил он с улыбкой. — Я думал, ты знаешь.
Она просияла от счастья и сразу же объявила:
— Мы поедем в «Джиакосу»! Тебе понравится, милый. Ему же понравится, правда, отец Алессандро?
Так и порешили. Они обедали на открытой террасе, в тени цветущей виноградной лозы, под нескончаемые поздравления посетителей ресторана и всего персонала. Стоял прекрасный день для свадьбы: солнечный и теплый. Свадебный обед проходил на славу. Они ели и пили и наслаждались блаженным волшебством своей любви и совершенством своего мира.
На обратном пути в отель Флинн купил ей кольцо в одной из ювелирных палаток на мосту Веккио.
— Выбирай, — предложил он.
И она тут же выбрала колечко с прямоугольным изумрудом, который, по клятвенным уверениям ювелира, принадлежал в далеком прошлом испанской инфанте. Джо не могла оторвать от него глаз и всю дорогу до отеля восхищалась его красотой. Она то крутила колечко перед глазами Флинна, то надевала его на палец и поворачивала руку в разные стороны, наслаждаясь искрящимся блеском камня, и постоянно твердила при этом, что ему не следовало покупать столь дорогой подарок. Ему же приятно было сознавать, что ей понравилась его покупка.
А когда они вошли в ее номер и Джо увидела огромное количество цветов, то завизжала от восторга.
— Когда ты успел? — восторженно крикнула она, бросившись ему на шею, чуть не сбив горничную, которая держала в руке бутылку вина.
— Поставьте ее вот сюда, — кивнул Флинн горничной через голову Джо. — Пока ничего больше не нужно.
Как только за девушкой закрылась дверь, он ухмыльнулся и сказал:
— Ты с таким неподдельным восторгом радуешься подаркам.
— Не все такие сдержанные воины-монахи, как ты, — возразила она и улыбнулась. — Так скажи мне, — она указала на цветы, которые стояли в вазах и корзинах, наполняя всю комнату чудесным ароматом, — как тебе удалось это сделать, ведь ты ни на шаг не отходил от меня все время?
— Я послал записку с поручением в отель.
— Тут тоже твое поручение? — Она вопросительно взглянула на большую коробку, лежавшую на одном из столов, не занятом цветами.
Он кивнул и, снимая ее руки со своей шеи, повернул ее и слегка подтолкнул в сторону свертка.
— Посмотрим, понравится ли тебе.
Когда она развернула подарок, то обнаружила прекрасный план собора Дуомо, каждая деталь которого была тщательно прорисована. Все составные части нарисованы отдельно, так что просматривалась внутренняя обстановка, со всеми фресками, колоннами и алтарем.
— Просто изумительно, — прошептала она. — Мне никто никогда не делал подобных подарков.
Она и в самом деле за свою жизнь получила немного подарков. Люси слыла очень скупой женщиной, ей даже в голову не приходило осчастливить свою дочь подобным образом.
— Я увидел картину вчера, когда бродил по городу, и вспомнил, как сильно ты любишь Флоренцию. Я подумал, что, где бы мы ни были, рисунок будет служить тебе напоминанием.
Его голос внезапно изменился. Почувствовав это, она оторвала взгляд от картины и посмотрела на него.
— Что ты подразумеваешь под «где бы мы ни были»?
Он протянул к ней руку. По ее коже пробежали мурашки от внезапного чувства страха. Он сделался таким печальным. Когда она подошла к нему, он сел, посадил ее к себе на колени и нежно поцеловал.
— Ты пугаешь меня, Флинн, — немного погодя промолвила она тихим голосом; ее взгляд выражал тревогу. — Ты ни от чего не умираешь?
— Так бывает только в спектаклях.
Она вспомнила о битве с «империей». Если бы он не был так задумчив, то она бы напомнила ему о ней. Но она не хотела спорить, не сейчас… Его настроение беспокоило ее.
— Скажи мне, что ты имел в виду, когда сказал «где бы мы ни были»? — снова спросила она, стараясь не выдавать свою тревогу.
