— Не знаю, хочу ли я возвращаться в Монтану, вот и все.
Ей стало гораздо легче.
— В таком случае давай останемся здесь на какое-то время. Мне абсолютно все равно.
— Не знаю, захочу ли я вообще туда возвращаться, — тихо откликнулся он.
— А-а, — вздохнула она.
— Меня начали тренировать как воина с самого детства, — медленно проговорил он, слегка растягивая слова. — У меня такое ощущение, будто я сражался всю жизнь. Я устал. Все мои враги уже давно мертвы. Моя семья ушла из жизни. Мне хочется спокойствия. Мне хочется нормальной жизни. — Он пристально посмотрел в ее глаза. — Теперь, когда у меня есть ты, я хочу покоя как никогда прежде. Ты — моя богиня милосердия.
— И все-таки ты собирался уезжать домой, когда я заметила тебя на вокзале.
— Я не уверен, что поехал бы я именно туда. Возможно, я бы выбрал другое место.
— А как же ранчо?
— Я оставил там Макфи в качестве поверенного и отдал ему половину процентов прибыли. Но если ты желаешь вернуться, — тихо сказал он, — то мы поедем.
— Мне бы хотелось приезжать туда изредка, чтобы видеться с матерью, Хэзардом и моей семьей. Ты не против?
— Я просто хочу быть рядом с тобой. Где-нибудь, не важно где, лишь бы мне снова не пришлось отстаивать свою правоту перед каждым встречным при помощи пистолета, — объяснил он.
Флинн хотел спросить: «Ты знаешь, скольких людей я убил?» Но не осмелился, потому что не хотел, чтобы в ее глазах появился ужас.
— Я воюю с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать. Мне больше нечего отстаивать.
— Почему бы нам не остаться во Флоренции на некоторое время?
Он улыбнулся:
— Вместе с Чарлзом?
— Он переживет.
— Тогда почему бы и не остаться? — согласился Флинн, потому что знал, что она очень этого хотела. А он сможет разобраться с Чарлзом. — Постарайся объяснить ему, что я не собираюсь драться с ним на шпагах, — рассмеялся он.
— Договорились. Хэзард купил мне виллу, в которой я еще не жила, потому что, как мне теперь кажется, я хотела вернуться назад и разыскать тебя, — изложила она свою мысль, наконец-то понимая причину нежелания обосновываться в загородном доме. — Хочешь там остановиться? К тому же Чарлз живет всего лишь в часе езды оттуда.
— Ты нашла самый главный аргумент. Вилла так вилла, — улыбнулся Флинн. — Отправимся туда прямо завтра.
— Потому что сегодня мы будем наслаждаться твоими цветами.
— А еще сегодня мы будем, помимо всего прочего…
— М-м-м, каждый раз, когда я слышу эту интонацию в голосе, я возбуждаюсь.
— Ты чувствуешь возбуждение в каком-то особенном месте?
— Смотря что ты называешь особенным?
— В особенном моем месте, — нежно, чуть слышно произнес он.
— Не забывай, что все твои места являются мои ми, — ответила она с улыбкой.
— Нам придется очень осторожно обсудить вопрос о собственности.
— Хорошо, что осторожно. — Она томно улыбнулась и придвинулась к нему еще ближе.
Его карие глаза смотрели на нее с любовью.
— Разве что-нибудь может для тебя быть плохим?
— Только, когда тебя нет рядом.
Он с укоризной посмотрел на нее.
— Может быть, ты переделаешь предложение, ведь теперь ты — замужняя женщина.
— Ты для меня все и останешься таковым навсегда! — Она игриво взглянула на него. — Так лучше?
— Гораздо.
— Я спокойна. Между прочим, у нас медовый месяц, — нахмурив лоб, напомнила она.
Теперь он абсолютно спокоен — для вспыхнувшей ревности не осталось никаких причин.
— Прости меня. Я во всем виноват.
— Может быть, ты докажешь это другим, более энергичным способом? — прошептала она. — Например, так, как ты уже сделал сегодня, показывая свою преданность.
— Я больше не собираюсь вставать на колени.
— Никогда в жизни?
Интонация, с которой она произнесла последний вопрос, немедленно заставила его передумать.
— Ты хочешь, чтобы я встал на колени? Всего лишь одно твое слово, дорогая. Но если ты хочешь любви, то сначала нам нужно пробраться через множество нижних юбок и другой всякой всячины, которую так любят надевать женщины.
Она мгновенно встала с его колен и подняла многочисленные юбки.
— А если вот так?
Он рассмеялся.
— Нам больше некуда торопиться. У нас впереди куча времени.
— Что, однако, не лишает нас права поспешить именно сейчас. — Она подняла брови. — Если ты не против.
Он медленно расплылся в улыбке.
— Почему бы мне не войти в роль слуги и не помочь тебе освободиться от ненужной одежды? Тебе она уже все равно не пригодится.
— Хм-м… какая превосходная мысль. Мы так и проведем весь наш медовый месяц в постели?
— Разве не именно так должны проходить медовые месяцы?
— Судя по рассказам моих знакомых, медовые месяцы созданы для ходьбы по магазинам и достопримечательностям.
— Должно быть, у их мужей имеются любовницы.
Сразу же вспомнив о прежнем легкомысленном образе жизни Флинна, она сердито взглянула на него.
— Которых у тебя никогда не будет, тебе понятно?
— Зачем они мне нужны, когда у меня есть ты?
— Мне бы хотелось услышать более убедительный ответ, который бы содержал в себе слово «нет», или «ни одной», или «никогда».
Вытянув руки вперед, он разжал ее пальцы, сжимающие юбки, и притянул к себе.
— У меня никогда не будет любовницы, — нежно заметил он. — Даю тебе слово.
— Спасибо. Мне следует быть более доверчивой, — со вздохом произнесла она. — Но когда дело касается любовниц, я становлюсь ужасно ревнивой.
— Значит, мы будем друг у друга в карманах.
Он хитро улыбнулся.
— А также в особенных местах друг друга.
— Развратник! — Она отдернула от него руки. — Я думала, у нас серьезный разговор.
— Я абсолютно серьезен.
Она пристально посмотрела в его глаза.
— Насколько серьезен?
— Все, что захочешь, дорогая, — без промедления выпалил он.
Она на секунду растерялась от его небрежной, развязной манеры.
— Ты ведь любишь только меня?
Он почувствовал, что обсуждения их обоюдной ревности могут завести очень далеко.
— Я люблю только тебя, — просто ответил он.
