джентльмена из Бюро содействия коммерции есть какое-либо предложение?
— Любым способом посадите на землю этого безумца, — визгливо крикнул Спергл…
А пока шли эти разговоры, улицы и дворы города все больше и больше заваливало губчатыми громадами букв. В середине дня Морекаю, видимо, надоело повторять одни и те же давно опостылевшие ему рекламные призывы, и он принялся сочинять:
ГИТ СОДЕРЖИТ ТРИНАТРИЙФЕНОБАРБИТОГИПЕРКЛОРОЗОЛ И ЯВЛЯЕТСЯ ПРОДУКТОМ РЕАКЦИИ МЕЖДУ МНОГОАТОМНЫМИ СПИРТАМИ И МНОГООСНОВНЫМИ КИСЛОТАМИ
Этого научного откровения хватило на то, чтобы перекрыть всю Маркет-стрит от восточного склона Туин-Пикс до набережной.
Затем последовало несколько весьма сбивчивых и странных сообщений, навеянных, возможно, содержимым какойто бутылки. Среди них были, например, такие:
НИТА КРИББЕРТ БЫСТРО ДЕЙСТВУЕТ, БЕЗОПАСНА И НЕ ПОРТИТ КОЖУ РУК. X. ДЖ. СПЕРГЛ АБСОЛЮТНО НЕ ТРЕБУЕТ ВЫЖИМАНИЯ И ПОЛОСКАНИЯ. ПОЗДРАВЛЯЮ ГИТ СО СЧАСТЛИВЫМ БРАКОСОЧЕТАНИЕМ!
К вечеру второго дня деловой центр города был полностью парализован. Все движение приостановилось. Губчатые буквы завалили вс. е улицы, самым причудливым образом соединяли крыши домов, громоздились друг на друга, словно гигантские беспорядочные штабеля бревен. Над этой безумной свалкой возвышались только верхние этажи самых высоких небоскребов.
Приведем выдержку из рассказа очевидца, банковского клерка Эдгара Фоглмена, опубликованного в журнале «Глимпс» в ноябре 1983 года:
«…Я не был уверен, откроют ли банк, но все же решил пойти на работу. Идти было трудно, особенно при подходе к банковскому кварталу.
Я не знаю, как мне все это описать. Похоже было, будто идешь сквозь мыльную пену. Света было вполне достаточно, дышалось тоже свободно, но можно было часами блуждать в этом лабиринте: вы уверены, что дошли до угла, где надо сворачивать, а оказывается, это просто конец одной буквы…
Страха или паники ни у кого не было, потому что эти штуки легко было попросту сдвинуть, если уж они совсем загородили вам дорогу. Только все были очень злы, и никто не понимал, что же это такое.
На углу Монтгомери-стрит меня перехватил какой-то парень с повязкой на руке и объявил, что все трудоспособные мужчины мобилизованы на расчистку улиц. Меня назначили в одну из команд — нас было всего четверо, — и мы принялись тащить одну резиновую громадину через узкий переулок к заливу.
Они были совсем не тяжелые, только очень уж громоздкие и неуклюжие, и ухватиться за них было делом совсем не простым.
Часа через четыре набережная была так завалена, что к воде пробиться стало невозможно. Мы поболтались еще немного, а потом главный распорядитель отпустил нас домой. Они как будто собирались стаскивать буквы в воду автотягачами…»
Двумя часами раньше мэр Окленда, расположенного на другом берегу залива, в приливе гражданских чувств направил в Сан-Франциско более пятисот бойскаутов, которые в эти дни проводили свой ежегодный сбор на озере Меррит. Ниже приводится выдержка из письма командира скаутов Джерома Дэниелсена на имя Национального председателя организации бойскаутов (публикуется с разрешения м-ра Дэниелсена):
«…хочу возразить против выговора, который Вы в своем письме объявили патрулю „Кабаны“ за „поведение, не подобающее скаутам“, как Вы изволили выразиться. Правда, наши мальчики сбились с пути и проплутали больше трех часов, но лично я считаю, что их надо похвалить за то, что они не впали в отчаяние. В конце концов одно дело заблудиться в лесу и совсем другое — заблудиться в лабиринте резиновых букв. Напоминаю Вам, кстати, что тут невозможно было даже делать зарубки на стволах.
Что касается Вашего обвинения насчет 'разжигания костров на всех перекрестках и усиления тем самым общей неразберихи', хочу отметить, что костры эти были использованы для приготовления охотничьей похлебки, и скауты поделились ею с пятнадцатью голодными жителями Сан-Франциско, что способствовало повышению их морального состояния…'
Городская полиция, конечно, сразу получила приказ 'разыскать и доставить этого безумца'.
Разыскать его было легче легкого.
Уже через час сержант Мэлруни доложил, что разыскиваемый Эверетт Морекай кружит на вертолете над городом на высоте около пяти тысяч футов и за ним тянется хвост не то дыма, де то пара, который почти немедленно твердеет.
— Только как мы сумеем его 'доставить', если стрелять в него нельзя? — спросил он у начальства. — Можно было бы прижать его к земле, но он близко к себе не подпускает, прячется за своими буквами…
В 'безумную пятницу' с наступлением темноты Морекай не только продолжал болтаться в воздухе, но еще и внес в свои надписи новый элемент — флуоресценцию.
ЧИСТИТЕ СПЕРГЛОМ ВАШИ ТАЗЫ!
Призыв этот, излучая фиолетовое сияние, поплыл вниз и удобно разместился вдоль фасада Музея современного искусства. Теперь ночное небо непрерывно озарялось свечением зеленых, оранжевых, красных гирлянд здоровенных букв. Одна за другой они садились на город, загромождая его еще больше и освещая все вокруг своим загадочным ярким сиянием.
На рассвете третьего дня, когда весь Сан-Франциско был уже покрыт зыбким одеялом всех цветов радуги, 'буквопад' внезапно прекратился. Это произошло в 5 часов 17 минут и продолжалось пять минут. Вдруг вертолет выписал на небе новую фразу, на сей раз совсем необычного содержания:
ВНИМАНИЕ! ЧИТАЙТЕ ВАЖНОЕ СООБЩЕНИЕ
Сотни тысяч пар глаз с надеждой уставились в черноту неба. Наконец это сообщение появилось:
ПОКУПАЙТЕ СКРАММО — НОВЫЙ СТИРАЛЬНЫЙ ПОРОШОК!
И сразу же еще одна надпись:
КУПИШЬ СКРАММО — ПШИК РЕКЛАМЕ!
Сотни тысяч горожан с недоумением прочитали надписи и, обратив усталые глаза на землю, принялись опять растаскивать буквенные завалы. Ничего, кроме досады и отвращения, эти рекламные трюки у них не пробудили.
Больше над Сан-Франциско никаких надписей не появлялось.
Что касается развязки, то наилучшее представление о ней дает', пожалуй, отрывок из интервью домашней хозяйки Милли Спичер, проживавшей в доме 2390 по Вашингтон-стрит. Отчет об этом интервью был опубликован в санфранцисской 'Ньюс' от 23 сентября 1983 года:
'…в 9 часов утра в субботу на углу 14-й и Маркетстрит я заметила над зданием пустовавшего склада новую большую вывеску:
ЗДЕСЬ ПРОДАЕТСЯ 'СКРАММО'
Я вспомнила последние ночные надписи на небе и зашла. Склад был заставлен штабелями обычных бумажных пакетов с порошком 'Скраммо'. Продавец рекомендовал мне купить один пакет и попробовать, как порошок действует на рекламные буквы.
Я вышла из склада, раскрыла пакет и посыпала немного порошка на ближайшую губчатую букву. В одно мгновение вся громада с негромким хлопком распалась и превратилась в порошок. Я тут же позвала еще людей, и минут за пятнадцать все пространство перед складом до самой паромной переправы было очищено от завалов.
В субботу к полудню я уже нигде не видела ни одной буквы 'ГИТ-рекламы'. Он них остался только тонкий слой серого порошка; он покрывал все вокруг, но пожарные моментально смыли его шлангами в канализационные люки.
'Скраммо' — просто удивительный порошок!..'
Так закончился инцидент с 'помешанным воздушным рекламщиком'. Прошло двадцать лет, но в Сан-Франциско люди так и не смогли забыть про этот эпизод. О нем продолжают спорить.
Одни уверяют, что Морекай действительно 'спятил', что все его действия были продиктованы безумием, и смерть-избавительница пришла к нему, когда его вертолет грохнулся в глубины Тихого океана.
Однако другие не разделяют такой уверенности. Они указывают на некоторые весьма знаменательные факты.
Во-первых, фирма Спергла, выпускавшая 'Гит', разорилась в результате массового бойкота.
Во-вторых, препарат 'Скраммо', мгновенно завоевавший рынок после убедительной победы над губчатым веществом воздушной рекламы, был выброшен в продажу подозрительно вовремя.
В-третьих, новая компания 'Скраммо' на протяжении уже многих лет работает под руководством подставного совета директоров, а об ее истинном владельце ничего не известно.
Что касается Ниты Крибберт, читателя, возможно, заинтересуют две газетные публикации.
Первая из них — объявление, появившееся в сан-францисской газете 'Игзэминер' 14 ноября 1983 года:
'Эв, куда ты делся? Как ты мог поверить, что я собираюсь выйти замуж за X. Дж.? Произошло страшное недоразумение. Все тебе объясню. Пожалуйста, откликнись! Крибби'.
Вторая — интервью с Питой Крибберт (смотри журнал 'Найт лайф', февральский номер 1984 года):
'…да, я выхожу замуж. За кого — сказать не могу, и вообще — никаких подробностей. Это тайна. Скажу только, что он молод, недурен собой и преуспевает.
Верно ли, что я намеревалась выйти замуж за X. Дж. Спергла? Абсолютно неверно! Мы собирались уехать на свадьбу, только не на мою. У Спергла была невеста, с которой он познакомился где-то в Аризоне, а я сопровождала его как личный секретарь, и потом он просил меня быть подружкой невесты при венчании. Но тут началась история с рекламой 'ГИТА', и все сорвалось. Непонятно, откуда такие нелепые слухи?.. Сейчас я очень счастлива…'
Вот и вся забавная история. А теперь — последнее примечание к ней.
Всего два года назад Исследовательское бюро потребителей заявило по поводу 'Скраммо' следующее:
'…Истерический взрыв спроса на 'Скраммо' со стороны домашних хозяек привел к тому, что среди бытовых моющих средств этот продукт занял одно из первых мест по объему продажи и удерживает это место на протяжении пятнадцати лет. Между тем наши неоднократные лабораторные исследования показали, что для мытья раковин, ванн, эмалированной посуды, фарфора, линолеума и чего угодно другого 'Скраммо' совершенно непригоден и 'может быть эффективно применен лишь для той цели, для какой он был первоначально разработан: для разрушения губчатой массы воздушной рекламы 'Гита'!'
Бертрам ЧЕНДЛЕР
