– Наташа!
К нам подбежала улыбающаяся девчонка из 11-го «А», небольшого роста, светленькая, с короткой стрижкой, миленькая. Я вспомнила, ведь она – девушка Игоря.
– Привет! – Она чмокнула меня в щеку. – Как тебе с нами? Никто не обижает?
Я немного растерялась, но девчонка так хорошо, по-доброму улыбалась, что мне ничего не оставалось, как улыбнуться в ответ.
– Спасибо, все очень здорово…
– Правда?! – обрадовалась она. – Но ты поздно пришла. Я так и не поговорила с тобой. Ничего, сейчас пойдем на улицу, я тебя всем нашим девчонкам представлю.
Сзади подошла Маринка и небрежно приобняла меня за плечи. Моя голова оказалась у нее под мышкой. Я постаралась выскользнуть, но Маринка прижала меня, так что пришлось замереть.
– Ты ее задушишь! – засмеялась Наташа, освобождая меня из Маринкиного захвата.
– Ничего, она привыкла, – ответила Маринка, но все же выпустила меня.
Я поспешно поправила волосы и взглядом поблагодарила Наташу.
– Как жаль, что ты поздно пришла! – повторила Наташа.
– У Динки дома проблемы, – сообщила Маринка.
– Что такое, родители строгие? – спросила Наташа.
– Да неважно, – отмахнулась я.
– Девчонки, не отставайте! – позвали из коридора.
Тима уже вышел. Игорь помог нам одеться. И мы пошли смотреть фейерверк.
На улице творилось светопреставление! Над нашими головами выло, взрывалось, визжало и хлопало. Я даже подумала, во время войны снаряды рвутся еще громче или нет? Наверное, ночью при налетах вражеской авиации небо так же светится огнями. Я как-то видела по телевизору: огни падают сверху, трассирующие пули оставляют светящиеся следы, лучи прожекторов шарят по небу в поисках самолетов… Если не задумываться о количестве жертв, об ужасе, который охватывает обычных людей, если просто смотреть на экран и не слушать слов диктора, то можно подумать, что показывают новогодний фейерверк.
Маринка подтолкнула меня в спину. Наташа подхватила под руку. Я тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли, и пошла вместе со всеми на площадку. Площадка – это пустырь возле школы. Летом – огромная поляна, а зимой – снежное поле, как будто специально оставленное для запуска потешных огней.
Пока ребята закапывали в снег боеприпасы, устанавливали ракеты и еще какие-то мудреные штуки, я все время наблюдала за Тимой. Он не обращал на меня внимания, теперь-то я это поняла. И, несмотря на поддержку Наташи и Игоря, чувствовала себя совершенно чужой среди этих давно сдружившихся парней и девчонок.
Маринка тоже мало с кем общалась, перебрасывалась изредка словами, переходила от одних к другим, меня она как будто перестала замечать. Вокруг грохотала канонада, слышались восторженные крики, небо вспыхивало цветными огнями.
Кто-то из ребят принес из дома ракетницу, и все по очереди стреляли в ночное яркое небо. Потом взлетели и взорвались большие ракеты, а за ними стали вспыхивать огненными фонтанами салюты и фейерверки всех мастей. Ребята подготовились не на шутку. На некоторое время наша артиллерия заглушила все остальное. Но и наши запасы истощились.
– Все, мужики, патронов больше нет, – пошутил кто-то из ребят.
Загалдели, одни предлагали гулять, другие – вернуться. Лично я уже просто хотела очутиться дома, там меня ждала Илона, с которой можно было чудесно поболтать, вместо того чтоб всю ночь страдать о Тиме. Хотя я бы все равно страдала, вне зависимости от того, пошла бы я или не пошла на вечеринку.
Наташа и Игорь взялись меня опекать. Теперь я уже не чувствовала себя одинокой, и в другое время, возможно, мне было бы приятно с ними пообщаться, но сейчас я была не в том настроении, отвечала невпопад, глупо хихикала, и вообще вряд ли производила впечатление нормальной девчонки. Но они почему-то терпели.
Мы подошли к дому. Я наконец решилась:
– Ребята, пожалуй, мне пора, пойду…
Они переглянулись понимающе.
– Марина говорила, у тебя проблемы с родителями? – спросила Наташа.
– Нет у меня проблем! – я разозлилась, хотя ребята не были виноваты. То есть они-то совершенно были ни при чем, даже хотели мне помочь. Я с трудом взяла себя в руки и объяснила: – Родители ушли в гости, а я должна присматривать за братом. Вместо этого я здесь.
Игорь кашлянул и опустил голову. Наташка вздохнула. Она взяла меня за руку и мягко сказала:
– Бедненькая…
– Вы чего, ребята? – я растерялась. – Все нормально…
Народ тем временем заходил в подъезд. Вот и Тима подошел, он чуть задержался, посмотрел на нас и скрылся за дверью.
– Игорь, может, позовешь его? – неожиданно спросила Наташа.
– Кого? – испугалась я.
– Тиму, кого же еще. – Наташа уставилась на меня удивленно. – Ты же из-за него здесь, насколько мне известно?
– Я?!
– Наташ, ну зачем ты… – Игорь беспомощно развел руками.
– Погодите, я что-то не понимаю, – я быстро перевела взгляд с Наташи на Игоря.
Наташа тоже растерянно смотрела на него.
– Я просто хотела сказать… неважно! Игорь, позови Тиму!
И тогда до меня дошло!
– Стой, Игорь, не надо! – крикнула я ему в спину.
Он остановился.
– Спасибо, все было очень здорово! И… с Новым годом!
Я резко развернулась и побежала прочь от этого дома, от милой Наташи с ее сочувствием, от Игорька, такого доброго и внимательного, от всех от них, тактичных и воспитанных парней и девчонок из 11-го «А». Я бежала от Тимы, от его чуть насмешливого интереса и ожидания: «Что же она будет делать?» Я бежала от Маринки. От моей подруги Маринки! Потому что это – она! Она! Больше-то некому! Разболтала всем о моем чувстве к Тиме!
Что это? Опять проверка нашей дружбы на прочность? Испытание чувств? Или очередная Маринкина месть? И что она теперь будет говорить? Да и хочу ли я ее слушать?
Как же я себя ненавидела! Вот дура! Попалась на удочку! Слезы, конечно, залили глаза, тушь потекла, я размазала ее перчаткой по щекам, но мне больше не для кого быть красивой!
Игорь и Наташка едва догнали меня. Оба тяжело дышали.
– Ну, ты рванула! – отдувался Игорь. – На мировой рекорд пошла?
А Наташка молча достала платочек и аккуратно вытерла мои щеки.
– Что ты со мной, как с маленькой, – всхлипнула я.
– Ой, я просто так привыкла, – объяснила Наташа, – у меня две младших сестры.
– Вот-вот, – усмехнулся Игорь, – мы ее знаешь, как прозвали? Мамочка!
Я улыбнулась сквозь слезы.
– Возвращайтесь, ребята, мне тут совсем недалеко…
– Нет уж, – отрезала Наташа, – мы тебя проводим, нельзя одной в такую ночь.
– Вас там ждут.
– Подождут.
Вот так. Они проводили меня до дома. Потом я уговорила их подняться и выпить чая, потому что мы уже изрядно промерзли.
Илона не спала, смотрела фильм. Она радушно улыбнулась гостям, и мы замечательно посидели вчетвером на кухне. Я успокоилась. К тому же я была дома, время – только четыре утра, родители не придут раньше шести. Я все успела.
У Игоря то и дело звонил телефон, он отвечал коротко: «Гуляем…», или: «Квартиру не громите…», или совсем просто: «Скоро…»
О Тиме мы не говорили. Мне все и так было понятно, а они, видимо, предпочитали меня не расстраивать.
Посмеивались над Илоной, спрашивали: как Новый год? Она невозмутимо отвечала: «Никогда ничего подобного у меня не было». Вот бы мне научиться такому бесстрастию!
Наташа предлагала пойти на каток, как только рассветет, но тут мы с Илоной, не сговариваясь, ответили «нет». Ребята переглянулись и не стали настаивать.
Потом Игорь, смеясь, сказал, что все-таки он должен вернуться в свою квартиру, иначе он рискует остаться без крыши над головой.
Мы очень тепло попрощались, и они ушли.
– Хорошие люди, – сказала Илона, пока мы мыли посуду.
– Да…
Когда со стола было убрано, Илона предложила:
– Если ты хочешь остаться одна, то я могу уйти домой.
– Еще ночь. – Я взглянула в морозное темное окно.
Внутри меня было так же темно и холодно.
– Ты как будто изменилась, и всего за одну ночь, – заметила Илона.
– Не пойму, что со мной, – призналась я. – Ничего внутри – пусто. Знаешь, Маринка продала меня с потрохами. Весь 11-й «А» с интересом наблюдал за девочкой, влюбившейся в их одноклассника. И эта девочка – я.
