нравиться.
– Они не стриженные. Они бритые.
– А какая разница?
– Сейчас увидишь, – загадочно произнес Валентин.
Качки лениво подошли к столику.
Оба были в хорошо растоптанных адидасах, в линялых джинсах и в таких же линялых джинсовых жилетках, натянутых прямо на голые тела. От того и от другого густо несло потом и пивом, но, в принципе, это не был отталкивающий запах.
– Привет, отцы, – миролюбиво прохрипел тот, у которого под носом торчала еще и узкая щеточка усиков, под небезызвестного Адольфа. И лицо у него было удлиненным, лошадиным, малость скошенным, правда, немного отечным, будто с перепоя. И неприятная челка (видно. что специально ее оставил) падала на узкий лоб. Малый несомненно играл под Адольфа. Вот уже сколько лет прошло, а помнят в России придурка.
– Ну, привет, – с любопытством отозвался Сергей, а Валентин промолчал.
– Вы как, отцы? Транзитом?
– А где тут ночевать?
– Ну, как? Места хватает, – радушно повел рукой тот, что с усиками. – Поставил себе тачку и спи. Сиденья ведь в тачке вашей откидываются? Ну вот, видите! А у нас тут спокойно, совсем спокойно. Шакалить никто не будет. Все схвачено, все тип-топ.
– А вам что до нас?
– Да ладно, отцы. Если транзитом, то проблем нет, катитесь себе, – миролюбиво зевнул приятель усатого. У него по щеке тянулся синеватый пороховой шрам. Споткнулся, наверное. – Только вот жарко сегодня. – Приятель усатого стоял теперь в шаге от Валентина, чуть сзади справа, почти дышал ему в ухо. – Если транзитом, то проблем нет. Но за транзит с каждого по двадцатке.
– А если с ночевкой? – усмехнулся Сергей.
– А если с ночевкой, то с вас еще выпивка. Наличными, – пояснил усатый. – Все схвачено, все тип-топ.
– Вы же не хотите здесь застрять? – ухмыльнулся второй и пороховой шрам на его щеке дрогнул. Здоровые они были ребята, росли, наверное, на свежем воздухе, пили молоко, ели мясо. – Я так скажу, тачка у вас барахло, но и такую жалко терять, правда? – Было жарко, но приятель усатого не поленился подобрать с пола длинную травинку и теперь этой травинкой, ухмыляясь, щекотал оттопыренное, медленно наливающееся краской ухо Валентина. – Какие-то вы чудилы, – говорил приятель усатого, лениво выпячивая толстую нижнюю губу. Он нисколько не хвастался мощью своего налитого силой, тугого мускулистого тела, просто мощь его говорила сама за себя. – Если проезжаете тут впервые, то так и скажите. Мы не уроды. У нас новичкам скидка. Всегда возможен индивидуальный подход, правильно? Все схвачено, все тип-топ.
Он засмеялся и снова лениво пощекотал травинкой красное оттопыренное ухо Валентина:
– Короче, выкладывайте по двадцатке.
Валентин скосил глаза в сторону пустой стойки, но хозяин шашлычной так и не появился. Может, увидев происходящее, решил не встревать, а может, сам был в доле с качками.
– Да не вращай глазами, дядя, – лениво ухмыльнулся усатый. – Лишних здесь нет. Это наша территория. Все схвачено, все тип-топ. На нашей территории тебе даже менты не помогут.
– Кажется, к нам пристают…
– Да ты что! – может чуть поспешней, чем надо, возразил Сергей. – Тебе показалось. По-моему, нормальные ребята. У них асе схвачено, все тип-топ. И нисколько они не пристают. Это у них от жары крыша поехала.
– Серега! – обиделся усатый. (Оказывается, напарника со шрамом звали Серегой. Интересно, подумал Сергей, как зовут второго?) – Серега, слышишь, что говорят? Мне эти лохи не нравятся. Возьми ржавый гвоздь и нацарапай на капоте их тачки что-нибудь такое… Ну, сам знаешь… Такое выразительное…А то у них от жары крыша поехала.
– Да погоди ты, – сказал Валентин. – Чего торопишься? Не надо ржавым гвоздем.
– Гангрены боишься? – ухмыльнулся тот, что со шрамом.
И потребовал:
– Гони бабки!
– Тебе в твердой валюте?
– Исключительно в твердой!
Дальнейшее Сергей всегда вспоминал с удовольствием.
Из необычного положения – снизу вверх – тяжелый правый кулак Валентина профессионально достал челюсть несчастного Сереги, не случайно, наверное, помеченного шрамом. Не везло качку. И удар Валентина оказался не простой. Во-первых, он действительно был нанесен снизу, во-вторых, не кому-то, а здоровенному качку, как башня над ним нависшему, и, наконец, удар нанесен был так точно, что Валентин даже оборачиваться не стал. Качок со шрамом, странно хрюкнув, как бы подавившись собственной слюной, тяжело грохнулся на деревянный пол террасы. Некоторое время он хрипел, отплевывался, пытался привстать, потом затих. Сил у него не осталось. Груда железных мышц превратилась в кисельную груду выброшенной на берег медузы.
Не спуская глаз с усатого, Сергей сунул руку в сумку:
– Эй, Адольф!
– Я не Адольф, – усатый явно растерялся.
– Да какая разница, Адольф, – ласково позвал Сергей и показал усатому извлеченную из сумки плоскую коробочку. – Пойди сюда. Я на тебя не сержусь. У каждого свои проблемы.
И показал шокер:
– Видел такую штуку?
– Никогда, – неуверенно ответил усатый.
Его здорово смущал хрипящий на полу террасы напарник.
– Знаешь, Адольф, что это такое?
– Не знаю.
– Ну, Адольф…
– Я не Адольф.
– Я же сказал, что нет никакой разницы, Адольфом тебя назвать или Гансом. Эта штука называется «Ласка», Адольф. Не от названия зверька, Адольф, хотя зверек этот кусается, а от известного человеческого чувствования.
И ткнул усатого шокером.
Адольф завопил и схватился за повисшую руку.
В кухне перестала звенеть посуда, но вода продолжала литься.
– Я думал, Адольфа с ног снесет, – разочарованно посмотрел на Валентина Сергей. – А ему хоть бы хны.
– Ну, не так чтобы уж совсем хны, – хмыкнул Валентин. – Но на таких вольт на тысячу бы повысить.
– Может еще раз ткнуть?
– Не надо, – через силу выдохнул усатый. Лицо у него позеленело.
– Видишь, Адольф, ты хотел снять с нас бабки, – рассудительно заметил Сергей, пряча шокер в сумку. – Обвинил нас в транзите, а это нечестно, Адольф. Если хочешь знать, мне совершенно не жаль ни тебя, ни твоего приятеля. Смотри, – страшно удивился он, – ты кажется обмочился? – и ошеломленно повернулся к Валентину. – Да нет, нормально шокер действует… Зря я тут кипятился… – И вновь посмотрел на усатого. – Дошло до тебя, Адольф?
Усатый потрясенно кивнул.
Джинсы его промокли, рука повисла как плеть.
– А хозяину шашлычной скажи, что мы его сожжем на обратном пути. Он к тому времени как раз посуду домоет. У нас, Адольф, все схвачено, все тип- топ.
И кивнул Валентину:
– Идем, здесь мочой пахнет.
– А это гуманно?
– На все сто!
Тверские хлопоты
В Ленинграде они пробыли сутки.
Подбросив Валентина на Литейный, Сергей напомнил:
– Я буду у братана. Адрес и телефон известен. В случае чего, приезжай. Запросто, без стеснения. Братан у меня простой человек, – засмеялся он, – не то, что двоюродная тетка в Тунисе. Слесарит на судоремонтном, а раньше служил на подлодке. Бывший механик, даже ходил с дружественным визитом на остров Маврикия. Кристальный коммунист, за бутылочкой с ним можно просидеть всю ночь. Только разговоры говорить не просто.
– Почему?
– Сам увидишь.
– А вдруг не заеду?
– Ну, тогда и рассказывать не стоит, – усмехнулся Сергей. – Короче, если родственник тебя отошьет, приезжай.
– Ты сразу к брату?
– Да нет, загляну в одно веселое местечко. У Витебского вокзала. Там один мой приятель торгует. По крайней мере, два года назад еще торговал. Когда-то мы с ним пытались наладить общее дело.
– Не получилось?
– К счастью.
