В темноватый коридор второго этажа, душный, обшитый некрашеными досками, выходили три двери и все три по случаю упомянутой духоты были распахнуты настежь. Одна вела в пустую сберкассу, другая в такую же пустую ремонтную контору, а третья к нотариусу. У нотариуса, усатого, сильно морщинистого, совсем облысевшего и чем-то недовольного человека, два пожилых гегемона оформляли доверенность. А в сберкассе, чтобы, значит, не затруднять людей, висела приметная табличка: «
Такие таблички злили Коляна.
Куда в большой стране вдруг подевались деньги?
Колбасы и выпивки сколько угодно, а денег, хоть умри, нет.
А ведь были времена, вздохнул он, когда добывать деньги было несложно. При этом деньги приличные. Такие, что он покупал билет на скорый поезд и отправлялся отдохнуть, нервы привести в порядок. Валяйся в вагоне СВ, поезд сам домчит тебя до Сочи или до Риги. А теперь: «
Пройдясь по коридору, Колян сердито спустился по деревянной скрипучей лестнице. Похмельная боль пульсировала в левом виске. Слаб что-то стал я на левую сторону, сердито отметил про себя Колян и, найдя в затененном сквере скамейку, закурил. Пыль перед скамьей казалось жемчужной. Три белых курицы неподалеку купались в жемчужной пыли, счастливо раскидывая встопорщенные крылья. И бетонный солдат с автоматом застил вид на пустую площадь. Вот не скажешь ему: «Отсунься!»
В глубоком раздумье Колян выкурил сигарету.
А когда бросил сигарету, когда уже вдавил ее пяткой в жемчужную пыль, подошли два мордоворота в пятнистых комбинезонах. Глаза бледные, но убедительные, как кипяток. Таким ребятам абсолютно все равно, сразу тебя убить или мучить до вечера. Один все время молчал, только всей пятерней закидывал длинные жидкие волосы за нагло оттопыренные уши, а другой, поплотнее, но чуть пониже, с каким-то противным бабьим волосяным хвостиком на затылке, строил из себя вежливого человека.
«Вот вы пятнадцать минут тому назад были у нотариуса».
«Да не был я, только заглядывал», – неохотно согласился Колян, держа руку на левом виске.
«Зачем?»
«А опохмелиться хочется, – честно признался Колян. Он знал, что честность редко, но помогает. – Голова трещит. Думал, встречу знакомых, вдруг кто пенсию получил».
«А здесь что делаете?»
«А здесь курю».
Оказывается, быть честным совсем не трудно: на каждый вопрос Колян отвечал сразу, без раздумий, и никаких встречных вопросов не задавал. Так сложилась жизнь, что в последние годы вопросы чаще задавали ему, вот и сложилась полезная привычка – не торопиться со встречными вопросами. Правда, на какое-то мгновение Коляну стало обидно: вот, не дай Бог, пойдут насмарку все его беганья. Заберут в ментовку, а тогда ни собачка Зюзя больше с ним не выпьет, ни кореш Санька не сбегает за разливным пивом.
Ладно, решил, глаза у мордоворотов, как кипяток, но терпеть можно.
«Имя?»
«Мое?» – Колян даже обернулся, как бы недоумевая: его ли спрашивают? Но в пыльном сквере было пусто, да и мордовороты не собирались шутить, хмурые оказались типы. Колян подумал было назваться Кобельковым, как значилось в липовой справке, но, глядя на мордоворотов, раздумал.
«Санька я».
И даже пожал плечами: Санька, мол, я, ничего особенного.
А про себя решил: раз уж пошел за бабками для Саньки, пусть Санька и разбирается с мордоворотами. Саньке ведь ничто не грозит. Санька не знает, что наделал в Томске Колян. Правда, странными показались Коляну мордовороты – обращаются на вы, и в зубы пока не дали.
«А точнее?»
«Да Санька я. Березницкий».
«Где проживаете?»
«В Шанхае»
«Китаец, что ли?»
Это мордовороты шутили. Прекрасно знали, что Шанхаем на станции Тайга с незапамятных лет называли северный район города.
«Документы есть?»
«Да какие с утра документы? Вот голова гудит, это точно».
«Адрес?»
Колян назвал.
Совесть его не мучила.
Это сам Господь оказал ему милость.
Это по подсказке Господа назвался он Санькой.
Вынув из кармана рацию, вежливый мордоворот отошел в сторону и коротко с кем-то переговорил. Может, с адресным бюро, может, с милицией, кто его знает? Коляна это, конечно, интересовало, но выказывать свой интерес он не стал. Вежливость мордоворотов ему страшно не нравилась. Упекут, падлы, в коммунистическую фалангу!
«Не врет, – кивнул напарнику вежливый. – Адрес верный». – И уже без особенного напряга предложил: «Слышите, Березницкий, пройдёте с нами. Минут двадцать назад, – он для точности взглянул на массивные наручные часы, – вы заходили в нотариальную контору. Там нотариус работал с клиентами. Все нормально, лишних нет, а когда клиенты ушли, нотариус оказался ограбленным. Кто-то, значит, вошел и мешок ему на голову! – Вежливый с непонятным значением взглянул на Коляна: – Кроме вас и тех двух клиентов, никто на этаж не поднимался. Вот вы сами как можете объяснить случившееся?»
«Может, чудо?» – пожал плечами Колян.
«В коридоре никого не заметили?»
«Это в каком смысле?»
«Будто не понимаешь».
«Нет, в этом смысле – нет!»
«А в нотариальной конторе?»
«Да я ж говорю, я просто хвораю, душно мне, – Колян снова приложил ладонь к виску. – Это ж не яблоко Фурье жрать! Ну, заглядывал к нотариусу, только не показался он мне подозрительным. И не брал я ничего». – Колян демонстративно вывернул брючные карманы.
«Что в сумке?»
«Платок-носовик, белье. Прачечная у нас не работает».
Колян увидел, что вежливый тайком усмехнулся, и с некоторым внутренним облегчением решил: не менты… Какая-нибудь охрана, теперь таких много, но не менты… И почему-то сразу уверовал: к Томску мордовороты не имеют никакого отношения. Осмелев, пошутил:
«Может, сами и хапнули?»
«Думай, что говоришь, – негромко, но убедительно заметил вежливый. – Я тебе глаз могу выткнуть. Пальцем. Прямо сейчас. – И приказал: – Вставай, поднимемся к нотариусу. Привезут клиентов, сопоставим все показания. Совпадут, отпустим».
«Вы менты, что ли?»
Ни вежливый, ни молчаливый не ответили.
Опять поднялись по скушной скрипучей лестнице.
Сидел за столом усатый нотариус, – теперь потрясенный, потерянно прижимал ко лбу мокрую тряпку. Перед ним на стуле сидел еще один мордоворот. Тоже в пятнистом комбинезоне. И пяти минут не прошло, как привезли растерянных гегемонов, полчаса назад работавших с нотариусом. Гегемоны ничего не понимали и ругались. Вежливый даже предупредил: «Спокойнее, господа!» – хотя какие они были господа. Так… Гегемоны… «Да в чем дело? – шумели они. – Мы тут доверенность оформляли».
И вот в этот момент Колян подобрался, потому что внизу под окнами тормознула самая настоящая белая с синей полосой милицейская запыленная «шестерка». Вот сейчас настоящие менты поднимутся, сжалось у Коляна сердце. Вот сейчас поднимутся и у всех потребуют документы. Тут мне и кранты, отстраненно подумал Колян. Местные менты мне не поверят. Они, наверное, знают Саньку Березницкого.
Но судьба хранила Коляна.
Вежливый мордоворот и усатый нотариус сами спустились вниз.
Некоторое время они громко о чем-то спорили, и до Коляна понемногу дошло, что странные эти мордоворот и нотариус попросту отшивают ментов! Наверное, мордовороты – местная крыша над этими конторами, решил он. Понятно, что с накладками типа сегодняшней предпочитают разбираться сами.
Ну, ясно, ухмыльнулся Колян. Нотариальная контора – место злачное и злаки в таких конторах произрастают воистину удивительные. Кому-то дом отошел в наследство, кому-то квартира или машина, а кому-то приличный процентный вклад в банке. Опять же, кто-то продал крепкое хозяйство или наоборот приобрел приусадебный участок, оформил выгодный договор, а третий одинокой бабуле предложил опекунство с правом наследования жилплощади. На таких бумагах адреса и ФИО указывают совершенно точно, только успевай объезжать нужных клиентов… Все люди – братья, надо делиться… Короче, накололи братков, понял Колян. Может, какие-нибудь удачливые заезжие гастролеры. А братки теперь обиделись и не допускают ментов к разборке.
Колян потел, но терпел.
Лучше лишний час просидеть в такой паршивой нотариальной конторе. Она, пусть и душная, а все же не камера, не пропитана мерзкими запахами параши, плесени и цемента.
Правда, от волнения голова заболела по-настоящему.
Только через полтора часа, матерясь и поглаживая ломящий висок, Колян оказался на железнодорожном вокзале, где и заприметил рыжего лоха.
Неделю назад у Сергея заклинило спину: боль не давала ни встать, ни лечь, ни согнуться. Прижало так, что согласился поехать в Тайгу, где уже не первый год врачевал известный мануальный терапевт, слепой татарин. Три сеанса массажа удивительным образом сняли хворь. Правда, все эти три дня
