— Хорошо бы он нашел где-нибудь аспирин, — сказала она. — Мама здесь, Малышка. Как у тебя натерто!
Она оттянула край маски и посмотрела на воспаленную полоску кожи.
Взяв с полки чашку, Грейс нацедила немного воды из бака в углу, вернулась к матрасу и помогла Малышке сесть.
— Не забывай, дорогая, — сказала она. — Пей быстро и не дыши.
Малышка кивнула. Грейс оттянула маску и поднесла чашку к губам ребенка. Малышка сделала несколько глотков и, когда маска надежно закрыла лицо, начала кашлять.
— Хочешь еще?
Джуди смотрела на них, облизывая губы. Затем снова уткнулась в книжку. Грейс положила ребенка на матрас.
— Хочешь еще подушку?
Хоботок маски закачался — 'нет'.
Грейс стояла на коленях у матраса, пока ребенок не заснул снова. Потом поднялась. Тим глядел на нее.
— Ей лучше?
— Надеюсь, — сказала Грейс.
Она вытерла слезы тыльной стороной ладони и вернулась к своей работе.
Тим еще раз взглянул на спящую сестру и направился в чулан.
Грейс все еще дремала на стуле, когда Тим тронул ее за плечо.
— Мама, посмотри! Мам, он работает! — она открыла глаза, с трудом понимая, о чем говорит сын. — Я даже маску снимал!
Она поднялась и прошла за сыном. От оконной рамы к оси вентилятора тянулись две веревки, они проходили через железные блоки и непонятным для Грейс образом крепились к велосипедным педалям под сломанным стулом. Тим уселся на стул и стал крутить педали. Тут же закрутился и вентилятор, и она почувствовала, как ветерок колышет ее волосы.
— По крайней мере в чулане будет воздух, — сказал Тим. — Можешь снять маску.
Он снял свою маску и положил ее рядом с матерью, та в ужасе ахнула и протянула руку. Но Тим глубоко вздохнул.
— Не беспокойся, все нормально.
Когда Грейс стаскивала маску, руки ее дрожали. Воздух действительно был свежим.
— Тимми! — воскликнула она. — Как это хорошо для Малышки! Мы ее можем перенести сюда.
Слезы навернулись на глазах Тима. Он опустил голову, продолжая быстро крутить педали.
Они перенесли Малышку в чулан, а через час, когда после непрерывной работы Тима, Майка и Джуди воздух стал чистым во всем подвале, отнесли ее обратно. Дети не дали матери вертеть педали.
— Это наше дело, — сказал Тим. — У тебя другие заботы. А теперь я хочу посмотреть, надолго ли мы можем прекращать работу.
Они перестали крутить педали, и Тим закрыл фильтр одеялом. Прошел час, потом второй, Наконец Джуди начала кашлять.
— Я чувствую запах, — сказала она. — Давайте крутить снова.
Тим прошел в чулан и снял одеяло с фильтра. Обернувшись, он увидел, что Майк уже сидит на стуле.
— Давай сначала я, — сказал Тим. — Я самый сильный.
— Нет, — сказал Майк, — ты крутил последним.
— Ну, ладно, только скажешь, когда устанешь. И не спеши. Видишь, воздуха хватило на два часа, так что спешить не надо.
Ручка на двери повернулась.
— Папа! — закричала Джуди и побежала вверх по ступенькам. Тим обогнал ее, надевая на ходу противогаз. Он жестом приказал ей отойти в сторону и открыл дверь. За нею стоял Питер с двумя сумками в руках.
— Привет, Тим, возьми сумки. У меня еще два пакета в тачке.
Тим взял сумки и спустился в подвал. Через минуту дверь снова открылась и быстро захлопнулась. Шурша пакетами, Питер спустился по лестнице. Он взглянул на Тима, уронил пакеты на матрас и бросился к сыну. Но тут увидел, что и Грейс сидит без маски, и Джуди, и Майк, крутящий педали в чулане.
Питер медленно стянул свою маску и принюхался к воздуху. Потом кинулся к Тиму и, плача и смеясь, крепко прижал его к груди.
— Ну, мальчик, — повторял он, — ну, мальчик.
— Я слишком поздно догадался, как это сделать, — сказал Тим приглушенно. — Но теперь все в порядке.
Питер держал Тима за плечи.
— Тим, ты не понимаешь, что это значит? Это значит, что мне не надо больше снимать фильтры с мертвых!
— Папа, ты нашел орехи? — спросила Джуди.
— Нашел, — сказал Питер. — И аспирин принес, И еще кусок самого сухого хлеба, который вам приходилось видеть в жизни. И запасные фильтры, — лицо его стало грустным. — И много чего еще. Теперь мало осталось людей в развалинах.
— Дай мне аспирин, Пит, — попросила Грейс. — Она взяла таблетки, налила воды из бака и разбудила Малышку, которая спала на спине.
— Проснись, милая, выпей воды и прими таблетку, тебе сразу станет легче.
Девочка кивнула, закрыла глаза, сделала глубокий вдох и придержала дыхание.
— Милая, — засмеялась Грейс. — Сегодня тебе не надо так делать. Просто пей.
Ночью Питер и Грейс без сна лежали на широком матрасе Рядом тихо спали дети.
— Неужели все эти фильтры ты снимал с мертвых? — спросила Грейс.
— Да, и сам хоронил людей. Все, кто остался в живых, делают то же самое.
— Мы когда-нибудь увидим какую-нибудь другую семью?
— Обязательно. Сейчас снаружи уже не так страшно. Правда, однажды я видел бандитов, но они не возвращались в наш район. Он слишком выгорел. Мне кажется, что в двух кварталах отсюда какая-то семья ютится в бывшей прачечной. Но близко я не подходил, У многих есть оружие, люди боятся чужих…
— А почему ты больше не берешь с собой пистолет?
Питер обнял жену.
— Дорогая, я ненавижу его. Я никогда больше не возьму его в руки. Надеюсь, ты понимаешь меня. Я ведь не убийца, и, если бы это было не ради тебя и детей, я никогда бы не смог нажать на курок. Я бы убежал. Это же хуже, чем на войне. Ведь нет никакой ненависти. Просто всего не хватало. Мне нужно было сохранить вас. Может быть, тот тоже хотел сохранить свою жену и детей. Я сам слышал, как люди говорили: 'Прости меня, господи!' — и нажимали курок.
— Если бы они сначала поговорили друг с другом!
Питер покачал головой.
— О чем говорить? Тянуть жребий? Но ты не можешь вернуться домой и сказать: 'Простите, дорогие дети, нам придется уступить кому-то право на жизнь'. Вспомни, как было. Фильтры кончились, их очистка уже не помогала. Людей убивали не ради пищи, а ради фильтров.
Грейс обхватила его руками и долго лежала с открытыми глазами, глядя как за пластиковым окном разгорается оранжевый рассвет.
— Сегодня, наверно, луна, — сказала она. — Как бы я хотела ее увидеть!
Питер заснул. Вскоре и Грейс закрыла глаза.
Пластиковые щиты на окнах дрожали. Наверху начал завывать октябрьский ветер. Всю ночь снаружи что-то поскрипывало, шелестело, шепталось, все громче и громче.
Тепло стало уползать из домов. Холодный сквозняк рвался сквозь обгоревшие комнаты. Казалось, привидения бродят по улицам города, но это пришла зима.
Питер встрепенулся. Его разбудил какой-то шум.
— Грейс, ты слышишь?
Проснулся и Тим, потом Майк и Малышка. Наконец и Джуди села, привычно протирая стекла противогаза.
— Папа! — сказал Тим. — Погляди на стену!
А на стене был яркий квадрат света размером с окно. И квадрат был не оранжевым, а светло-желтым. А за окном сверкало голубое небо.
Маколей остановился возле двух могильных холмиков во дворе и позвал:
— Эй, есть здесь кто-нибудь? Выходите!
Через несколько секунд наверху появился Питер. Он был без рубашки, в противогазе, с пистолетом в руке. Он стоял неподвижно целую минуту, потом снял противогаз и бросил его на землю, рядом звякнул пистолет.
Маколей показал на небо.
— Это настоящее, — сказал он. — Циклон добрался сюда ночью.
— Мистер, — сказал Питер, — простите, но я должен позвать мою семью. К сожалению, мне нечего предложить вам выпить.
— Это не я сделал, — улыбнулся Маколей. Он подошел к Питеру и протянул ему карточку, — Здесь вы найдете инструкции — мы должны как-то организоваться. Если сможете, приходите во второй половине дня в Линкольн-парк. Мы будем обсуждать вопросы питания. Там же будут врачи, если у вас есть больные. До встречи.
Маколей пошел дальше по улице, Питер обернулся и крикнул:
— Грейс! Дети! Выходите! Все кончилось.
Энн Роудс
