- Нет… - слово неожиданно выскользнуло из уст Мирии.
Сбоку от неё, Порция прижала ладонь к губам. Только Кассандре хватило мужества прошептать ужасную правду, которую все они внезапно осознали.
- Она даёт Клятву Кающегося…
Иона сорвала с себя красную мантию и дала ей упасть на каменный пол бесформенной кучей. Не глядя на остальных, словно опасаясь чего-то, сестра Рейко осторожно подобрала одеяние.
- Император – свидетель моего греха.
Голос Ионы обрёл силу и заполнил всю часовню.
- Без прощения. Без снисхождения, - она сморгнула слёзы. – Без жалости.
С мольбой в глазах Мирия взглянула на канониссу. Галатея еле заметно кивнула, и целестинки, поднявшись с колен, окружили Иону. Все они знали этот ритуал наизусть.
Мирия, Порция, Кассандра и Изабелла снимали и складывали в стороне элементы доспеха Ионы. Вместе они произнесли следующий стих клятвы.
- Мы отрекаемся от тебя. Мы забираем твои доспехи и твоё оружие.
- Я ухожу по своей воле, - Иона продолжила, - и по своей воле я вернусь.
Позади неё, кривым ножом Рейко нарезала сброшенную мантию на ленты, а Порция и Изабелла обмотали ими обнажённые руки и ноги Ионы. Кассандра скрепила ленты печатями со словами клятвы и перетянула торс сестры искупляющей колючей цепью.
- Я буду искать прощенья Императора в темнейших местах ночи, - нараспев произнесла женщина.
Сестра Рейко с ножом в руке шагнула вперёд и потянулась к волосам Ионы, но Мирия хладнокровно отобрала нож. Старшая сестра нагнулась поближе и шепнуло в ухо подруги:
- Ты не обязана это делать.
Иона обернулась.
- Я должна. Одним лишь прикосновением он опустошил меня, совершил нечто столь ужасное…я не смогу успокоиться, пока не очищусь.
Мирия кивнула и произнесла вслух следующую строчку.
- Когда ты будешь прощена, мы примем тебя вновь.
Резкими твёрдыми движениями она срезала светло-жёлтые волосы Ионы, оставив лишь голую кожу, покрытую неглубокими царапинами.
- Покамест это не случится, ты для нас - никто.
Клятва была скреплена, и сёстры битвы сделали два шага назад, прежде чем отвернуться. Мирия немного помедлила, но, сжав рукоятку ножа, сделала как все.
- Смотрите на меня, но не узрите меня, - Иона вздохнула, читая последние строки, – Познавая меня, познайте страх, ибо я есть он, сейчас и отныне. Я стою пред вами, я - сестра Репентия, пока не снизойдёт на меня прощение.
- Да будет так, - Галатея склонила голову, затем все в часовне сделали то же самое. Иона прошла мимо них и встала рядом с одинокой надзирательницей у дверей часовни. В руках надзирательницы гудела и потрескивала смертоносной энергией пара нейрокнутов. Иона одела протянутый ей изодранный красный капюшон, и они ушли.
Ла-Хейн нарушил тишину довольным бормотанием.
- Это, конечно, не совсем то, что мне было нужно, но так уж и быть.
Он кратко кивнул и щелчком пальцев подозвал старшего священника.
- Благослови Вас, канонисса.
Галатея ответила тем же кивком.
- И Вас, великий жрец. Да пребудет с Вами Его свет.
- И с Вами.
Члены церковной делегации один за другим покинули часовню, вновь оставив сестёр битвы в одиночестве. Канонисса жестом приказала всем уйти.
- Оставьте меня. Я закончу с вами позже.
Большинство целестинок сделали, как было велено, но Мирия осталась, по-прежнему сжимая рукоять ножа.
- Иона не подходит для клятвы, - без лишних рассуждений начала она, - для неё это смертный приговор.
Галатея выхватила из руки Мирии нож.
- Дура! Её жертва спасла тебе жизнь, женщина. Тебе и всему твоему отряду.
- Но это не правильно.
- Это её выбор. Мало кто добровольно надевал покров репентии, и ты сама это знаешь. Даже лорд Ла-Хейн не смог не признать силу и чистоту веры, которые Иона сегодня продемонстрировала. Её деяние отгонит любые сомнения в преданности твоего отделения и всего нашего ордена… - Галатея отвернулась: - Да и не было у неё другого пути. После всех её страданий от рук этого чудовища… Почётная смерть – лучшее, что может с ней случиться.
- Что сделал с ней Вон? – Мирия сглотнула - даже мысли о таких вещах наполняли её болью: - Что же это были за ужасы, что пробили её щит веры?
- У всех в душе есть маленькие трещинки, которые мы прячем в самых темных уголках сознания. Колдун же может заглянуть в самую глубину души и превратить трещинки в зияющие дыры. Пожалей свою сестру, Мирия, и молись Катерине, чтобы тебе не выпало столкнуться с тем, с чем столкнулась Иона.
Оставшись в одиночестве, Мирия встала на колени перед алтарем и вознесла святым и Богу- Императору молитвы о спасении Ионы. Стать сестрой Репентией означало отбросить любые мысли о выживании и драться с праведной страстью. Подгоняемые в битву кнутами надзирательниц, Репентии по праву считались самыми яростными и жестокими из сестёр битвы. Они бесстрашно атаковали, повергая врагов в трепет, прорубаясь сквозь ряды еретиков чудовищными цепными мечами - «потрошителями». Их служение Императору заканчивалось либо смертью, либо прощением. Говорят, они постоянно находятся в том благодатном состоянии, к которому стремятся все, но мало чьё сердце настолько чистое, чтобы достичь его. Каждый день, каждый вдох этих женщин – это акт самобичевания и покаяния во имя Золотого Трона, а свою праведность они превращают в оружие, столь же острое, сколь их смертоносные мечи.
Прежде Мирия видела Репентий на поле боя, но она никак не могла представить среди них одну из своих сестёр. Искренность жертвы Ионы поразила её в самое сердце, потребовалось много сил, чтобы выдержать это. Тут же Мирия поклялась: Торрис Вон будет предан суду, или её жизнь оборвётся в попытке осуществить это.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
Люк с грохотом открылся подобно подъемному мосту, позволяя душистому предрассветному невскому ветру завывая рыскать по грузовому отсеку. Пилот шаттла глядел на трёх женщин, которые, стоя у самого люка, уже давно мозолили ему глаза. Он всё думал, что же ему будет за перевозку Адепта Сороритас с орбиты на поверхность. Заплатят, должно быть, не очень много. Но, в конце концов, они же святые женщины, а это определённо должно как-то отразиться на его десятине.
Чернокожая и кудрявая, самая высокая из женщин, одарила его предостерегающим взглядом своих тёмных глаз. Пилоту хватило ума всё понять и сделать вид, будто он занят висящей грузовой сеткой: лучше не вмешиваться и дать им спокойно вершить свои дела. Как только чернокожая отвернулась, пилот вновь украдкой взглянул на троицу. Всё то время, пока он лавировал по воздушным коридорам на пути к норокскому портовому комплексу, они одиноко сидели в конце салона и о чём-то шептались. Тогда, как и сейчас, миловидная шатенка периодически всхлипывала, а другая, стройная смуглянка - самая красивая, с точки зрения пилота - всё время шепотом пыталась её успокоить.
