Джессика осталась сидеть на диванчике.
Я никогда не буду спрашивать Анну об этом, решила наконец она. Если захочет, сама расскажет. Но как же я так некстати ляпнула про довольную жизнью женщину? Впредь мне наука: сначала думать, потом говорить. Хотя я так раньше всегда и делала. Раньше… Ах Голливуд, Голливуд – вот и у меня уже крыша поехала.
В дверь постучали.
– Можно? – раздался голос Нельсона.
– Конечно, – радостно ответила Джессика.
– Сиди-сиди, – сказал Нельсон, увидев, что она вскакивает с диванчика. – Я обещал твоим родителям заботиться о тебе и не давать переутомляться. Знаешь, – он задумчиво посмотрел на Джессику, – я остался доволен твоим первым опытом. Ты, можно сказать, даже превзошла мои ожидания. Помнишь, что я обещал тебе в Хьюстоне? – Он внимательно всмотрелся в ее несколько осунувшееся от усталости, но не менее прекрасное от этого лицо. – Да-да, все верно: я предсказываю тебе блестящее будущее в кино, Джессика Армстронг!
Джессика засмеялась. Ее смех серебряным колокольчиком отозвался в ушах Нельсона. И он, неожиданно для самого себя, наклонился и поцеловал ее в губы.
Глаза ее стали темными, как грозовое небо, и она отпрянула от него.
Нельсону стало неловко.
– Прости, Джессика, я не пытаюсь соблазнить тебя. Это скорее поцелуй благодарного режиссера талантливой ученице. Но не буду тебе мешать. Продолжение съемок через два часа. Отдыхай. – И он стремительно покинул трейлер.
Джессика осталась одна в пустом вагончике. Его звуконепроницаемая обшивка ограждала ее от посторонних звуков. Она снова легла и попыталась было вздремнуть, но не смогла. Нельсон поцеловал ее в губы! И это совсем не было похоже на их первый поцелуй, когда час назад он чмокнул ее в щечку прямо на площадке после окончания съемок. Тот поцелуй был скорее дружеский. Но здесь, в трейлере…
Она порывисто вскочила и подошла к окну. За плечами у Джессики было несколько краткосрочных романов со сверстниками. Они пришлись на тот период, когда она заканчивала школу и готовилась к поступлению в университет. И не очень удачный сексуальный опыт со своим однокурсником, Джералдом Бейкером.
Джессика невольно помрачнела. Вспоминать об этом было не очень-то приятно. Джералд был дальним родственником бывшего госсекретаря США Джеймса Бейкера, прославившегося во время первой войны в Персидском заливе, и считал это немаловажным фактом. Ведь университет Райс, помимо всего прочего, был тесно связан с кланом Бейкеров, которые входили в его попечительский совет. Их существенный вклад в финансирование университета ни для кого не был секретом.
Сам же Джералд был далеко не блестящим студентом. Будучи мощным и атлетически сложенным, он больше налегал на спорт, чем на науки. Выступал за университетскую команду по футболу, занимался толканием ядра. Утро у него начиналось с многокилометровой пробежки по специальной дорожке длиной в четыре с половиной километра, проложенной вокруг студенческого кампуса. Потом он шел в тренажерный зал.
Джералд Бейкер стал первым мужчиной в жизни Джессики. Все случилось как-то само собой – после вечеринки, посвященной празднику Хэллоуина.
Другие студентки даже немного завидовали ей – у Джералда была отменная фигура, за которой он постоянно и ревностно следил, к тому же его принадлежность к клану Бейкеров казалась многим весьма важным фактором. Но его слишком частые упоминания имени бывшего госсекретаря США в самые неподходящие, интимные моменты и бесконечные разговоры о спорте, которые он по привычке вел с Джессикой – наверное, потому, что не умел говорить ни о чем другом, – привели к тому, что Джессика эти отношения прервала.
– Я что-то не пойму: ты занимаешься любовью со мной или в нашей постели присутствует еще и твой троюродный дядюшка? – как-то ехидно заметила она.
Он с ненавистью посмотрел на свой внезапно опавший орган, а потом перевел взгляд на Джессику. И их близости пришел конец. А потом и дружеские отношения прервались. Они просто холодно кивали друг другу и никогда больше не заговаривали, даже на самые безобидные темы.
Джессика рассеянно провела пальцем по стеклу. Потом в ее жизни появился Альберто Хименес, студент из Чили, учившийся с ней на одном курсе. Он принялся весьма настойчиво ухаживать за ней, оказывая ей всевозможные знаки внимания со всем пылом латиноамериканского темперамента. Однако скоро Джессика выяснила, что Хименес втайне буквально бредил левыми идеями и не исключал насилия при революционном переустройстве общества. При этом он считал, что острие революционных атак должно было быть направлено против богатых бизнесменов, прежде всего связанных с нефтяным бизнесом, который Альберто считал главным мировым спрутом.
– То есть ты против таких, как мой отец? – решила уточнить Джессика.
Альберто не нашелся с ответом. Только растерянно заморгал глазами. Ему и в голову не пришло связать между собой свою любовь к Джессике и ее отца Генри Армстронга – топ-менеджера преуспевающей нефтяной компании. После этого отношения Джессики и Альберто были прерваны. Не помогло даже то, что как-то, прихватив с собой гитару, Альберто устроил настоящую серенаду под окном университетской библиотеки, в которой занималась, готовясь к экзамену, Джессика.
Последним кавалером Джессики стал француз Паскаль Делорм. Это был молодой преподаватель, приехавший в Хьюстон прочитать студентам университета Райса курс лекций по истории французской культуры. Сам Паскаль Делорм, который был племянником главного хранителя Лувра и провел в музеях все свое детство, блестяще ориентировался в культуре Франции и приводил в восторг слушателей, обрушивая на них водопад удивительных фактов, раскрывающих французские культурные явления с самой неожиданной стороны. Джессика слушала его, раскрыв рот, и прилежно записывала все, о чем он говорил. Паскаль Делорм заметил ее интерес и решил познакомиться поближе. Они несколько раз встречались после занятий, и, гуляя по ночному Хьюстону, он читал ей Верлена и Рембо. В устах Паскаля стихи этих двух великих поэтов звучали просто божественно. Однажды, когда они вышли из ресторана, Делорм, внезапно опустившись на одно колено, признался ей в любви. А потом бросился в ближайший цветочный магазин, открытый круглые сутки, и вернулся оттуда с… одной-единственной розой. И очень торжественно вручил ее ей. Точно не знал, что у них на вилле росло больше пятисот кустов великолепных роз!
Растерянная Джессика переводила взгляд с лица Паскаля на одинокую розу в своей руке, а француз в этот момент хорошо поставленным голосом профессионального преподавателя словно невзначай поинтересовался, какое положение в нефтяном бизнесе занимает ее отец. И все очарование этого тихого вечера окончательно рассеялось. Джессика была достаточно умна, чтобы почувствовать, какие цели преследует француз и что ему на самом деле нужно.
Мысли Джессики снова вернулись к поцелую Нельсона. Что он означает? Поцелуй был пылким и страстным – уж это-то Джессика могла понять.
Пожалуй, Нельсон начинает влюбляться в меня, подумала она. В ее груди стало разливаться волнующее тепло. Если Джон Нельсон действительно влюбился в нее… Она не смогла сдержать блаженной улыбки. А ведь, похоже, она не ошибается…
В дверь опять постучали. Неужели снова Нельсон?
Однако это был Алан Кроненберг. Он вошел, держа в руках прелестный букет из махровых красных тюльпанов.
– Царице Пальмирской от скромного почитателя ее таланта! – весело произнес он.
Алан нашел на полке вазочку, налил в нее воды, поставил в нее цветы и водрузил на стол. Все это он проделал очень быстро и ловко. А потом непринужденно присел на стул прямо напротив нее и начал рассказывать смешные истории из жизни кинозвезд и разные уморительные киношные байки.
Он рассказывал так интересно, что уже через пять минут Джессика поймала себя на том, что боится пропустить хоть слово. А в смешных местах она начинала безудержно хохотать. Запас же рассказов Алана был неистощим. Алан оказался остроумным и удивительно легким человеком. Джессика слушала его рассказы с таким удовольствием, что даже не заметила, как прошли отведенные для отдыха два часа.
В дверь заглянула Анна Бальдини. Увидев Алана, она немного растерялась, а потом крикнула:
