– Но он мой друг, пойми! Я за него ручаюсь! – выкрикнул я.
Адмирал по-приятельски похлопал меня по плечу.
– Неизвестно, что придет в голову тебе, когда он очухается… Ходи, Вальдар, – и он вновь уставился на доску.
Я понял, что уговоры бессмысленны, и на некоторое время просто оцепенел. Черт возьми, я ничем не мог помочь человеку, который дважды спасал мне жизнь! Проклятие! Холодная ярость поднялась во мне.
– Ну хорошо, сейчас мы с тобой сыграем! Шах! – сказал я, снимая ферзем пешку.
– Ах вот как? – Кондалакис убрал короля из-под боя.
– Еще шах!
– Проклятие! – задумался мой соперник, выискивая путь отхода.
Мат в один ход не заметить было сложно. Подумав минуту, Ясон смахнул рукою фигуры и встал, глядя на меня с явным раздражением.
– А ты действительно опасный игрок, Вальдар. Однако, я думаю, что проиграл все-таки ты. Аристидис! – позвал он. – Аристидис! Черт, куда подевался этот негодяй?
Адмирал вышел из каюты, напутствуя меня словами:
– Подожди, сейчас за тобой придут. Мое путешествие здесь заканчивается, твое же только начинается. Желаю, чтобы тебе повезло с новым хозяином! – Он вышел, хлопнув дверью.
Это было как раз то, что нужно. Смерть Инельмо требовала отмщения. Убийство Ясона было слишком простой местью – люди подобного рода при всей своей любви к жизни не особо трясутся над ней. Отвалившись от шахматного столика, я на руках дополз до угла, где над горой подушек на резной полочке неярко горела масляная светильня. Дотянувшись до нее, я отлил из носика часть масла на подушки и установил светильню на полке так, чтобы она упала вниз при первом же толчке или крене судна. Волоча за собой колодки, я тем же способом быстро вернулся на прежнее место. И вовремя: в каюту ввалились трое молодцов, которые подхватили меня под руки и поволокли к борту.
– Эй, принимайте еще одного! – крикнул один из парней, и меня на канатах опустили на покачивающийся около галеры баркас.[55] Через борт свесился Ясон, крича толстому персу, восседавшему на корме:
– Смотри, Ахмед, я привез тебе в этот раз хороший товар! Не вздумай обсчитать меня! – Пират помахал баркасу рукой.
– Ясон! Помни, ты все-таки проиграл партию! – крикнул я.
Он только рассмеялся и скрылся за бортом. Галера начала делать поворот. По моим расчетам, светильня уже должна была упасть…
Баркас причалил к берегу. Слуги работорговца вытащили нас на сушу, и мы под охраной нескольких стражников побрели куда-то вверх по извилистой улице. Со стороны порта начали доноситься крики.
– Что они орут? – недовольно спросил меня высокий мрачный сосед.
– Пожар, – перевел я ему.
– Интересно, что у них там горит? – оживился мой собеседник.
– Императорская галера, – с наслаждением ответил я.
По цепочке пленников электрической искрой передалось радостное настроение. Я думаю, еще ни одна партия рабов не вступала на торжище с такими довольными физиономиями. Александрийский рынок рабов напоминал гигантскую очередь на пляж: толпы слабо одетых людей, между которыми сновали торговцы, расхваливая свой товар. На рынке царило оживление, свойственное удачному торговому дню. Громко, до хрипоты спорили с торговцами покупатели, сбивая цену, разносчики щербета и холодной воды расхаживали между рядами, заглушая своими воплями брань торгующихся. «Пора бы позаботиться о себе, – подумал я, прицениваясь к покупателям. – Что там Ясон мне советовал насчет нового хозяина? Я думаю, вот этот будет как раз по мне».
В поле моего зрения возникла восьмерка чернокожих невольников, волокущих на себе богато украшенный паланкин, в котором восседал их раскормленный хозяин, важно взиравший на ряды рабов, выставленных на продажу. Перед паланкином вышагивало четверо мордоворотов, расталкивавших толпу перед своим господином. Судя по зверским гримасам и мощным торсам, это были телохранители восточного вельможи.
– О высокочтимый! – закричал я, переходя на фарси.[56] – По твоему лицу я вижу, что ты мудр и справедлив! Такому достойнейшему из достойнейших нужен верный телохранитель, дабы ни одна грязная собака не могла косо посмотреть в твою сторону! – Я покосился на работорговца.
Тот стоял, выпучив глаза и открыв рот, даже забыв дать приказание исхлестать меня плетьми.
Богатый сановник, не ожидавший услышать родную речь от неверного, дал знак остановиться.
– У меня уже есть телохранители, – ответил он, критически осматривая мою фигуру.
– Да продлит Аллах твои дни, достойнейший! Эти никуда не годятся. Им место на каменоломне, а не близ столь почтенной особы. Позволь, я покажу тебе свое искусство. – Я шагнул вперед.
– Э, нет! – запротестовал торговец. – Если твои богатуры разорвут его, я понесу убыток!
– Во сколько же ты ценишь этого раба? – высокомерно спросил мой предполагаемый хозяин.
– Сто динариев! – быстро ответил торговец.
Я усмехнулся. Ахмед явно продешевил… Что и говорить, парни были действительно крепкие. Доведись хоть одному из них напасть, мне пришлось бы несладко. Если бы они нападали все вместе, это бы также значительно снизило мои шансы. Но они нападали по очереди, и спустя несколько мгновений все четверо лежали в пыли с переломами разной тяжести.
– Вах! – восхитился вельможа. – Я беру его! Ступай за мной!
– Сто солидов… – начал было работорговец, но мой новый хозяин лишь удивленно вскинул брови:
– Ты уже назвал свою цену и получил деньги. Пошел вон, шакал!
Помахав ручкой Ахмеду, я пристроился было впереди носилок своего подопечного, как вдруг из боковой улочки на площадь галопом вылетел закопченный Ясон.
– Где он?! – кричал он, размахивая саблей. – Я отрублю ему голову! Сотни тысяч солидов – и все на корм акулам! Где он?! – заорал взбешенный погорелец прямо в лицо посеревшему от страха компаньону.
– О… мой господин… – заикаясь, начал тот.
– Ага! Вот он! – заметив меня, Кондалакис оставил в покое наложившего в штаны работорговца и бросился ко мне.
– О несравненный! – обратился я к своему новому господину. – Разреши мне убить этого неверного, осмелившегося вести себя столь недостойно пред твоими светлыми очами!
Черные глазки богатея, утопающие в складках пухлых щек, благосклонно блеснули. Он милостиво кивнул:
– Разрешаю!
Я подобрал на земле меч одного из травмированных мною мордоворотов и приготовился к бою. Но схватке не суждено было состояться. С бирюзовых небес раздался высокий свистящий звук, напоминающий атаку пикирующего бомбардировщика, и прямо на рыночную площадь начал стремительно опускаться ужасающего вида двухголовый дракон. Приглядевшись, я увидел, что третья шея все же присутствовала, но голова на ней, видимо, еще не успела регенерироваться. Дракон сделал круг над площадью, побуждая народ, ее заполнявший, разбежаться в разные стороны, и, давя опустевшие палатки, плавно опустился наземь. На спине дракона возвышалась башенка, свидетельствовавшая о том, что страшилище обитаемо. Дверца в ней тут же распахнулась, и на чешуйчатую спину своего лайнера, кряхтя, выбрался двадцать третий герцог Бедфордский.
Глава двадцать пятая
Если вам кажется, что дела идут хуже некуда, – не волнуйтесь, в скором будущем они пойдут еще хуже.
Если вам кажется, что дела пошли лучше, значит, вы чего-то не заметили…
Восседая на хребте дракона, Его
