Объяснять моему доблестному соратнику, что мой дом находится вовсе не в замке Сегрен, а в небольшом закрытом городке при Институте Экспериментальной Истории в совсем другом, чуждом ему мире, было бы глупо и бессмысленно.
– Ну что ж, прощай на всякий случай. – Де Наваллон крепко обнял меня. – Но я верю, что мы непременно встретимся. И если не здесь, то там. – Он ткнул пальцем в синее небо, в котором кружились крикливые итальянские чайки.
Предусмотрительно постучав в дверь, мой нежданный союзник осторожно заглянул в келью, где я, промерзая от сырости, терпеливо дожидался его.
– Наденьте это, господин рыцарь. – Он протянул мне черный плащ с капюшоном. – Пойдемте.
Мы вышли в узкий темный коридор.
– По дороге ни с кем не разговаривайте, – шепнул мне юноша.
Это была излишняя предосторожность – в этом замке я знал только двух человек. Дошли мы довольно быстро. Встречавшиеся по пути стражники салютовали секретарю главы имперской дипломатической миссии.
– Вот здесь вас ждет граф. – Мой старый знакомец остановился у массивной дубовой двери. Постучав в нее, он испросил разрешения войти.
– Прощайте, благодетель, – светло улыбаясь, напутствовал меня молодой человек. – Я был рад видеть вас. Если его сиятельство, как и обещает, выхлопочет для меня дворянство, то я непременно помещу в своем гербе те пять серебряных монет, которыми вы меня когда-то одарили. [56]
Он учтиво поклонился, открывая передо мной дверь. Я пожал ему руку.
– Верю, у тебя все получится. Спасибо. Ты мне очень помог.
Я переступил порог богато убранной комнаты. Седовласый поджарый воин стоял посреди своего кабинета и удивленно глядел на меня.
– Огюст?! – потрясенно воскликнул он. – Огюст де Сегрен, дружище! Черт меня подери!
Он шагнул ко мне, раскрывая руки для объятий.
– Я не Огюст, – остановил я Брайбернау. Не знаю, говорил ли я в этот момент правду…
– Ты шутишь! – не поверил мне Карл-Дитрих. – А кто же ты?
– Вальдар Камдил, сьер де Камварон, – отчетливо проговорил я, кланяясь своему бывшему противнику. – Помните турнир в Трифеле?
Брайбернау, слегка опешив, отступил на шаг, внимательно вглядываясь в мое лицо. Пауза длилась довольно долго.
– Не знаю… – с сомнением произнес он. – По-моему, вы говорите правду. Но сходство поразительное!
– Да, это так, – я сумел выдавить из себя какую-то жалкую улыбку. Получалась странная вещь. Передо мной стоял мой старый друг, с которым мы вместе перенесли столько тягот там и который здесь отлеживался целый год после моего удара копьем. «Что же получается?! Что бы я ему ни сказал, все будет ложью! Назовись я де Сегреном или наоборот, все это одинаково было бы неправдой…»
– Итак, вы Камдил, – не совсем уверенно произнес Брайбернау. – Забавно. Никогда бы не мог подумать, что человек, причинивший мне столько неприятностей, будет как две капли воды похож на моего лучшего друга…
«И что это будет один и тот же человек», – мысленно добавил я.
– Поймите правильно, – продолжал граф, – я не держу на вас зла за тот злополучный удар. Он был великолепен. А ваше освобождение короля Ричарда!.. Поверьте, я был восхищен той ловкостью, с которой вы все проделали. Честно говоря, давно мечтал познакомиться с вами. И вот теперь…
Брайбернау развел руками, не зная, что и сказать. Слава Богу, я не ошибался. Передо мной стоял все тот же благородный и отважный рыцарь, чье прямодушие и непоколебимая верность вошли в поговорку в Святой Земле. Там. В той Святой Земле. Значит, никакие уловки, никакие недомолвки и хитроумные каверзы были не нужны. Более того, они были глупы и опасны. «Самый верный путь – прямой!» – гласил девиз де Наваллона. И фон Брайбернау.
– Что привело вас сюда, мессир Вальдар? – несколько приходя в себя от изумления, спросил он.
– Дела. К сожалению, дела, – печально отозвался я. – Судьбе, как видно, из любви к назидательным случайностям, было угодно вновь столкнуть нас, но, увы, уже по разные стороны баррикады. Фортуне вольно развлекаться парадоксами!
– Слушаю вас. – Любезный граф фон Брайбернау моментально превратился в главу дипломатической миссии. – Но для начала садитесь.
Усевшись поудобней, я протянул ему пергамент, добытый для меня Кристианом де Монгийе.
Карл-Дитрих развернул свиток и заскользил взглядом по четким каллиграфическим строчкам. По мере того как он углублялся в чтение, лицо его мрачнело и принимало все более устрашающий вид. Что и говорить, попытка создания франко-английской империи на месте двух стран противников не сильно радовала графа фон Брайбернау.
– Да! – сумрачно произнес он, заканчивая чтение. – Я не спрашиваю, откуда это у вас. Вы все равно мне не ответите…
Я покачал головой, подтверждая правоту его слов.
– Не отвечу.
– …Можете вы поклясться, что то, о чем здесь говорится, – правда?
– Могу. Это копия письма королевы. Если вы хотите, я могу представить вам человека, некогда возившего подобные письма, – веско проговорил я, вспоминая Бельруна.
– Не надо. – Граф останавливающим жестом поднял руку. – Я вам верю. У вас есть еще какие-нибудь дела?
– Да! – кивнул я. – Мне нужно встретиться с императором.
– Зачем? – встревоженно поглядел на меня Брайбернау. Что делать! Как говорится, все мы чьи-то дети. Старый волк Лейтонбург был его молочным братом, и от встречи Оттона со мной он не ждал ничего хорошего. Ни для него, ни для меня.
– Он похитил мою невесту, – нехотя пояснил я, – принцессу Лауру-Катарину Каталунскую. Я хочу попробовать убедить его вернуть ее мне.
– У вас ничего не получится, – вздохнув, сказал граф. – Отто желает выдать ее за своего сына. Отговорить его от этого невозможно!
– Вероятно, это так, – очень медленно, выделяя каждое слово, произнес я. – Но у меня есть ряд очень веских доводов в поддержку моих слов. Вы слышали, говорят, Фридрих Барбаросса вовсе не утонул?! Говорят, это была попытка убийства со стороны его младшего брата принца Лейтонбургского? А еще говорят, что император Фридрих объявился в Арелате и собирает войска против своего младшего братца.
– Да. Вчера мне докладывали об этих слухах. Так это ваших рук дело?
Я утвердительно кивнул.
– Простите, но все это чушь! Я сам видел, как тонул бедный Фридрих. Спасти его было невозможно. Не я один, сотни людей могут подтвердить это!
– Несомненно! Но тысячи, десятки и сотни тысяч людей не видели гибели Барбароссы. Зато они готовы поверить в любую чушь, если она сулит им свободу и процветание. Заметьте, не дает, а лишь сулит. Если я не встречусь с его величеством в ближайшие дни, империя получит восстание в Арелате, восстание в Королевстве Обеих Сицилий, беспорядки в Византии (можно подумать, что когда-то там был порядок?) и скорее всего вызов его в судилище Фем. Как вы думаете, граф, не велика ли цена за неудачный брак? Причем, заметьте, это только начало!
Карл был бледен. Он в ярости кусал нижнюю губу и, казалось, был готов разорвать меня на части. От добродушия моего друга не осталось и следа.
– Могу ли я обещать государю безопасность во время встречи? – наконец выдавил он.
– Безусловно! – не кривя душой, ответил я. – Если ему мало моего слова чести, пусть возьмет своих драбантов,[57] а я – своих.
– Хорошо! – едва шевеля губами и не спуская с меня холодных, как два клинка, глаз, ответил он. –
