полнейшую глупость.
– О! Нет, вам надо было сойти в Лионе либо во Вьенне, – изумленно моргая, предложил мне младший из них. – Здесь совсем дикий край, ничего нет. Только лес и скалы. Если вы изволите сходить, то мы возвращаемся во Вьенн, брать груз.
– Я вам хорошо заплачу, – попробовал я пустить в ход «золотой» аргумент.
Молодцы недоуменно переглянулись.
– Но за что? Это не есть правильно – идти по реке порожняком. Мы честные люди! Мы не можем брать деньги просто так!
«Да, с французами было проще», – уныло подумал я, оглядываясь на Бельруна. Тот состроил мне печальную рожицу и развел руками.
– Я буду плыть до Лионский залив! – грозно нависая над корабельщиками, неожиданно прокаркала Присцилла Кар-Аббдах. – Я буду плыть, никуда не сворачивать, быстро добраться до моря!
Парни посмотрели на внушительную сарацинку с уважением.
– О, хорошо, мадам!
Все вздохнули с облегчением. Морально-этическая проблема честных швейцарцев была решена. Лаура тихонько высвободилась из моих объятий и, подойдя к суровой южанке, прижалась к ней.
– Ты покидаешь меня, Присцилла? – жалобно промолвила она. На фоне этой внушительной леди принцесса смотрелась, словно воробушек рядом с вороном.
Телохранительница обхватила свою воспитанницу, и я, к своему глубочайшему изумлению, увидел у нее в глазах некий намек на сырость.
– Моя маленькая девочка! – Она погладила черные кудри девушки своей сухой смуглой лапой. – Я добираться до твой отец и высылать вам навстречу отряд. Скажи только, куда его послать?
Лаура, не задумываясь, радостно чирикнула:
– Конечно, в Тулузу! К дяде Раймунду. Вальдар, он будет рад знакомству с тобой!
Присцилла бросила на меня один из своих знаменитых взглядов, способных воспламенить бикфордов шнур, и прочувствованно произнесла:
– Я видеть тебя воевать. Смелый. Я доверять тебе мою девочку – беречь ее. Волос упасть ее голова, – с угрозой добавила она, – твоя разорву.
– Прыся, – начал убеждать ее Лис, – не беспокойся, все будет хорошо. Я за ним, ежели что, пригляжу.
Статс-дама еще раз крепко обняла принцессу и кивнула остальным на прощание. Мы начали спешно собирать вещи и готовиться к высадке.
«…Нет, Лис был прав! Надо было выкроить штаны принцессе из их паруса!» – сокрушенно подумал я, в сотый раз помогая окончательно деморализованной Лауре отдирать бархатный шлейф ее роскошного платья от колючих и цепких ветвей ладанника. Эжени, впрочем, выглядела не лучше: ее более ветхая юбка превратилась в совершеннейшие лохмотья. Вдобавок всем нам ужасно хотелось есть.
– Ладанник, или же, по-другому, маквис, – присев на корточки перед измученной принцессой и учтиво помогая отцеплять платье от колючек, заметил Деметриус, – должен сказать, преинтереснейшее растение. Как вы можете слышать из самого его названия…
– Я хочу пить! – возмутилась Лаура, все это время мужественно молчавшая.
– Ну потерпи, солнышко! – взмолился я, озираясь вокруг. Корабельщики не обманули – край действительно был дикий. – Здесь же нет ручья…
– Нет есть! Я слышу плеск воды, – жалобно возразила девушка.
– Надеюсь, это не Рона, – мрачно сострил Рейнар. Я с сомнением начал прислушиваться. После шести- семи часов упорного продирания сквозь непроходимые заросли мы были настолько измотаны, что я было заподозрил у Лауры слуховые галлюцинации.
– Стойте! Тише, пожалуйста! – попросил я. Мои спутники, словно по команде, повалились на землю, загнанно дыша. И в наступившей тишине мы действительно услышали тихий плеск воды и характерный стук мельничного колеса.
– Господи, как хорошо, что Ты есть! – Я воздел руки вверх и воскликнул: – И как хорошо, что Ты время от времени напоминаешь нам о всеблагости своей… Это Буа-Мулен! Друзья мои, мы почти пришли! Вставайте!
…Солнце уже совсем скрылось за лесом, и ночная мгла быстро опускалась на землю, когда мы, пошатываясь, выбрели на опушку и увидели перед собой высокий частокол, ограждающий небольшую ферму. Лаура, издав страдальческий вопль, ринулась к речушке, которая текла через поляну. Шаконтон, который все это время мужественно облизывал пересохшие губы, семенил за ней, не решаясь обогнать.
– Пришли, – выдохнул Деметриус, валясь на землю без чувств. – Ну наконец-то!
Лис подбежал к крепким двухметровым воротам и неистово забарабанил в них.
– Откройте! Люди, откройте! Мы честные путники! – ожесточенно орал он, дубася кулаками в ворота. – Мы хотим спать! Мы вас не обидим!
Собаки за забором мгновенно ответили дружным, слаженным лаем.
– А ну, кто тут еще озорует? – раздался надтреснутый хриплый голос – Подите прочь! Сейчас псов спущу!
– Пустите нас, пожалуйста, – тоненьким жалобным голосом произнесла Эжени, подходя к воротам. – Мы правда очень устали.
В створке ворот открылось маленькое окошечко, в котором забелело лицо мельника.
– Да что ж это такое! – начал было он, но, увидев несчастную фигурку Эжени, нежно поддерживаемую Люка, и понуро бредущую по капустным грядкам Лауру, охнул и завозился с засовом.
– Барышня, Боже мой, кто ж это вас так?
Ворота распахнулись, и перед нами предстал плотный хозяин с сальной светильней в руке.
– Господи! – изумленно оглядел он нашу пеструю компанию. – Сколько ж вас тут! И благородная дама? Ай-ай-ай! – запричитал встревоженный хозяин. – Где ж я вас всех размещу?
Принцесса, как сомнамбула, путаясь в обрывках платья и опираясь на мою руку, проследовала во двор. Следом Бельрун и Сэнди несли неподвижное тело великого алхимика. Мельник только охал и вздыхал.
– Ну что ж… Барышень и старика в дом, место найдется. А уж вас, благородные господа, извините. – Он развел руками. – Разве что на сеновал.
– Сеновал… сеновал… – Лис опустился на четвереньки и, повинуясь какому-то первобытному инстинкту, пополз через двор к деревянной загородке.
Глава двадцать третья
Куда идет король, большой секрет, а мы всегда идем ему вослед!
Звуком, разбудившим нас, был оглушительный лай собаки, оборвавшийся жалобным визгом.
– Пошла вон! Гастон, пристрели ее! – услышали мы властный, надменный голос во дворе. Раздался щелчок спускаемой арбалетной тетивы и вой раненой собаки.
– Да что ж тут творится-то? – Бельрун непонимающе протер глаза и сел, вытряхивая соломинки из своей курчавой шевелюры. Мы недоуменно переглянулись.
– Что-то везет нашему хозяину на гостей, – пробормотал Лис и полез к щелястой выгородке сеновала.
Стараясь производить как можно меньше шума, мы последовали его примеру.
Статный широкоплечий мужчина с загорелым и обветренным лицом, уверенно расставив ноги, стоял посреди двора. Обшитая железными пластинами кожаная куртка, широкий боевой кинжал на поясе и жесткая складка губ выдавали в нем профессионального солдата. Трое вояк за его спиной вязали ноги надсадно визжащей свинье.
– Где мука, быдло? – Предводитель сгреб согнувшегося перед ним несчастного мельника за шиворот и несколько раз грубо встряхнул.
– Неурожай же был, ваша милость! – всхлипывая, начал оправдываться хозяин фермы.
– Барону нет до этого никакого дела. – Воин пнул его сапогом, сбивая с ног. Бессилие и унижение мельника явно доставляли ему удовольствие. Ухмыльнувшись, он выдернул из-за пояса витую ременную
