Крестовый поход восвояси

– Никогда в жизни, – честно сознался Лис. – Но это не важно. Во-первых, я видел, как они выглядят, а во-вторых, в детстве в пионерском лагере я целую смену ходил в авиамодельный кружок. Так шо не боись, все будет пучком – их тиозавры станут нашими тиозаврами.

Невзирая на гордые заверения Лиса, изваять летающий аппарат к утру не удалось. То, что вышло в результате его полуночных бдений, больше походило на гигантский шезлонг с ящиком для мелких вещей внизу.

– Это что? – недоуменно глядя на хитроумный плод инженерной мысли моего друга, наивно спросил я.

– А вот мы сейчас и узнаем, – с нескрываемой гордостью созерцая обтянутое цветастым шелком устройство, заявил Лис. – Ансельм, грузи в гондолу мешки с песком и гони коней вниз с холма.

Лисовский ученик поспешил приступить к выполнению полученного распоряжения.

– Это полетит? – для верности спросил я, с невольным холодком в крестцово-позвоночной зоне понимая, что если каким-то чудом Лисовское детище взлетит, то вслед за мешками с песком в гондоле окажемся мы. И тут уж не до шуток.

– Должно, – неуверенно пожал плечами Лис. – Вот видишь, это несущий планер, это стабилизаторы, вот это рулевые тяги. Так что мы сможем не просто парить в воздухе, аки птицы, но и управлять полетом.

Пока он говорил эти исторические слова, Ансельм завершил подготовку к запуску и сделал отмашку погонщикам, дежурившим у восьмерки горячих берберийских скакунов, где-то позаимствованных моим боевым другом для испытания «оружия возмездия».

Почувствовав на спинах болезненные укусы витых кожаных бичей, норовистые, почти дикие животные, гневно захрапев, рванулись вниз по склону. Бесценный экспонат авиационной выставки в Ле-Бурже, установленный на шасси, изготовленные из двухколесной арбы, понесся вслед за упряжкой, потрясая несущим планером, стабилизатором и проявляя при этом одну лишь, но явную тягу – уткнуться передком в грунт.

– Давай! – грозно скомандовал Лис, и Ансельм, восседавший на арбе, что есть сил рубанул тяжелым мечом по громоздкому узлу, крепящему аэроплан к шасси.

Крепежные тросы обмякли, и устрашающий агрегат, груженный восьмьюстами фунтами песка, отчего-то хлопая вздувшимся шелком крыльев, рванулся вдогонку скакунам, стремительно перегнал их и… треск и грохот возвестили о том, что первый европейский аппарат тяжелее воздуха достиг основания холма.

– Да уж, – почесал затылок Лис, печально глядя на сложившийся шезлонг. – На фоне общей тенденции к неуклонному росту встречаются еще определенные недоработки на местах. Надо было, пожалуй, ставить расчалки.

– Что ставить? – переспросил я.

– Ну, это такие штуковины. Ты не знаешь.

Наш плодотворный диалог был прерван весьма неожиданно.

– База Европа-центр вызывает Джокеров. Джокер-1, ответьте мне.

Лис удивленно посмотрел на меня.

– Шось у лиси здохло. Если они сейчас скажут, что вытащили тролля из пещеры и мы можем возвращаться обратно, ей-богу, я объявлю себя шейхом Лисом аль Вен-ед-Дином и возглавлю джихад против институтского начальства.

Я пропустил угрозу Лиса мимо ушей, тем более что в голове требовательно звучал знакомый голос диспетчера:

– Ответьте Базе!

– Слушаю вас, сударыня.

– У вас там все нормально?

– Ну, так, в общих чертах.

– А почему вы до сих пор не вернулись?

– Видишь ли, тут есть определенные проблемы. Мы сейчас как раз работаем над этим, – начал я осторожно.

– Ну, как знаете. Только в правлении Института есть мнение, что вы намеренно затягиваете свое пребывание на побережье Средиземного моря, не имея на то никаких оснований. Так что, возможно, в этом году у вас возникнут осложнения с отпуском.

– Не, ну ты слышал! – возмутился Лис. – Ну есть на этом свете хоть какая-то справедливость! Слушай, роднуля, а ты б не могла нам кого-нибудь из руководства сюда притаранить? У нас тут есть отличное местечко для отдыха, буквально курортная зона. Зеленые лужайки, чистые ручейки, свежий горный воздух, потрясающая архитектура, обалденная флора и прелестная фауна. Ну, то есть рай земной, шоб я так жил. Вади-аль-Джан называется. Так ежели шо, мы в этот санаторий имени «Лампады Аладдина» можем бесплатную путевку выписать, так сказать, подарок от профсоюза.

– Я не распоряжаюсь отпусками. Я только передаю то, что слышала.

– База, милая, – стараясь несколько скрасить впечатление от Лисовского монолога, вмешался я, – а что, собственно, произошло? Чем обязаны, так сказать, визиту?

– Вы в Святую землю из Марселя отплывали?

– М-да. Но это же когда было! Еще осенью.

– Вот именно – осенью. С тех пор из порта не вышел ни один корабль, там случился пожар, на порт напали каталонские пираты, в складах появились огромные полчища крыс…

– Але, родная, а мы-то тут при чем? Мы что, по-твоему, крыс в Марсель завезли?  – перебил диспетчера Венедин.

– …И застрял наш стационарный агент, который должен был отправиться в Святую землю.

– Я не понял, – возмутился Лис, – мы ему шо, няньки? Он не может добраться до какого-нибудь другого порта?

– Не может. Тамошний начальник порта посадил его в подземелье. Он, похоже, совсем с ума сошел.

Я чувствительно толкнул Лиса в бок.

– Капитан, ты чего пинаешься? – Напарник удивленно смерил меня взглядом.

– Сережа, Горе-злосчастье.

– Чур тебя, чур! – замахал руками неустрашимый Венедин, быстро оглядываясь и прислушиваясь к окружающим звукам. – Не, вроде нету.

– Ты не понял! Золотая фибула мэтра Марно, капитана «Святой Женевьевы».

Лис хлопнул себя по лбу.

– Господи, я и забыл! Короче, подруга, пусть твой стаци выбирается из подвала и, уж как хочет, отберет у начальника порта золотую фибулу. Она скорее всего должна быть у того на плече. Только не дай бог оставить ее себе! Пусть зашвырнет ее в море, в камин. Лучше в камин. И будет ему удача.

– Зачем?

– Девонька, за этой брошкой Горе-злосчастье таскается.

– Вы опять за свое! – возмутилась диспетчер. – Какое еще Горе- злосчастье?!

– Обыкновенное. Тебе шо, Марселя мало? Еще какие-то доказательства нужны?  – Лис, казалось, готов был разбушеваться не на шутку, но внимание его отвлек Ансельм, поднимающийся вверх по склону холма, с озадаченным видом вертя в руках деталь погибшего аэроплана. – В общем, ладно, я все сказал. Отбой связи! – громыхнул напоследок он, ступая навстречу ученику.

– О великий, – смиренно начал Ансельм. – Вы видели, оно рухнуло наземь и развалилось на куски!

– Да ну, не расстраивайся, всяко бывает. Значит, дерево было непросушенное, метизы некалиброванные, опять же, турецкая фурнитура. А ты шо думал, без манометра и осциллографа мы сразу ручные крылья забабахаем? Ты шо, в сказку попал?