– Но дух?..
– О Господи! Молодой человек, где вы набрались этих глупостей? Лучше сытым помышлять о Боге, чем голодным о еде. Однако мы заговорились, а дети уже спят. – Хозяин, кряхтя, поднялся с плоской каменной лежанки, накрытой звериными шкурами. – Увы, здесь мало места для пятерых. Тут и втроем-то не больно разляжешься. Но я по ночам все равно не сплю, так что, если пожелаете, я охотно скоротаю время с кем- нибудь из вас, беседуя о том о сем и охраняя коней.
– Лис, первые полночи твои, – скомандовал я, помогая старику выбраться на поверхность.
Прохлада заставляла отшельника кутаться в нелепое меховое одеяние, вероятно, с первого дня не имеющее сколь-нибудь определенного покроя. Я тоже поглубже запахнулся в черное друзское покрывало, прекрасно защищающее от холода зимней левантийской ночи.
– А что, почтеннейший, – спросил я, усаживаясь на выступающий из земли камень у выпаса, – недавно здесь была битва?
– Ох уж эти битвы, – глядя на наших красавцев коней, вздохнул старец. – Здесь вечная битва, всегда и везде. Народы приходят и говорят: «Мы хозяева этой земли». Хозяева так хозяева, разве я спорю? Если они думают, что у земли может быть хозяин, что можно им объяснить? Пусть считают себя хозяевами солнечного света, лунной дорожки на волнах… Разве солнечному свету или лунной дорожке есть до этого дело? Они говорят «Хозяева!» – и я им не перечу. Пусть себе. Потом приходят другие и говорят, что это они хозяева, и начинается битва. И все они ложатся в нее и становятся частью земли. А это куда как больше, чем быть ее хозяином. Они уже не истлевшее мясо и не обветренные кости, они – этот лес, эта трава… Вот так-то, молодой человек. В этой земле вечная битва, – вновь повторил он. – В давние годы я слышал, что и последняя битва произойдет здесь, возле Мегидо. Ар Мегидо.
Я хотел еще что-то спросить о недавнем побоище, но промолчал. В сущности, что мог знать отшельник о хитросплетениях мировой политики и интригах земных владык. Все это было лишь прахом, который он попирал ногами, даже не задумываясь о нем.
Полночи мы провели в беседах, весьма поучительных для меня и, надеюсь, довольно приятных для отвыкшего от человеческого общения безымянного отшельника. Утром же нас ожидало жаркое из утки, подстреленной расторопным Лисом, и холодная ключевая вода из бившего неподалеку родника. Но главным трофеем Венедина была не несчастная птица, а красавец арабчак, пойманный им у водопоя. Судя по богатству сбруи, совсем недавно он принадлежал одному из местных военачальников, погибших в битве близ Тиверийского озера. Теперь же, потеряв седока, он бродил по округе, удивляясь своей свободе.
Но солнце уже поднималось все выше над линией горизонта, и нам следовало отправляться в путь.
– Счастливой дороги, добрые люди! – напутствовал нас старец из Мегидо. – Мне, право, жаль расставаться с вами, но у каждого свой путь. – Он замолчал, улыбаясь чему-то, ведомому ему одному. – Да, кстати, о дорогах: сегодня я разговаривал с Ним…
– И что? – спросил я, внутренне напрягаясь. При всем своем чудачестве старец отнюдь не напоминал умалишенного и, стало быть, его Собеседник…
– Да то же, что и всегда, – пожал плечами он. – Я слушаю, Он говорит. Затем мне в голову приходят слова, в которые я пытаюсь облечь услышанное. Но уж понимать эти слова. – Он развел руками. – Быть может, вы сумеете? Как же это было? – Старец поскреб выбеленную временем макушку. – Ага, вот:
– В добрый путь вам, добрые люди. Рука Господня над вами.
– Капитан, ты что-нибудь понял? – спросил меня Лис, когда мы отъехали на приличное расстояние. – Белая армия, черный барон. Какие-то лилии, какое-то море, скалы, камни, поля. Бред полнейший!
– Вряд ли. Но, честно говоря, я и сам ничего не понял. Хотя Красное море здесь рядом.
– Ага, классная идея. Щас все бросим, поедем на Красное море. Не, Вальдар, девочку сдаем и домой.
– О великий, – подъехал к нам Лисовский ученик. – Я хотел вам рассказать, что в книге фон Зеедорфа есть упоминание о вашем талисмане.
– Ну и что он там пишет? – заинтересованно посмотрел на него Лис.
– Я, правда, еще не все смог прочитать, – печально вздохнул Ансельм. – Там много иносказаний, много зашифровано. Но вот что излагает покойный риббекский купец, ссылаясь на неизвестный мне трактат Монлюка «Бриллиант магической премудрости четырех сторон света»: со дня восшествия на престол Цинь Шихуань-ди и до самой его кончины ни один злодей, умышлявший против жизни императора, не смог добиться своей цели. Восемнадцать раз убийцы пытались поразить его стрелой, ядом или кинжалом, но сила Черного дракона, заключенного в талисмане, всякий раз спасала своего господина от гибели. В годы правления он открыл много заговоров против себя и нисходящими на него прозрениями повергал к своим стопам множество коварных врагов. Когда же пришел ему черед умереть, окруженному страхом и почитанием подданных, то двум сыновьям своим он отдал талисман и некий свиток, в котором описывал его чудесные свойства. Но тот самый сын, которому достался свиток, велел слугам похитить брата из дворца и заставить его отдать талисман. Однако у того нашлись верные люди в свите коварного брата, и он успел бежать в горы, где следы его затерялись. А вскоре, буквально через пару лет, рухнула и империя Цинь Шихуань-ди, подобно колоссу на глиняных ногах. С тех пор не было никаких известий о свитке, оставленном повелителем Поднебесной. Все волшебные свойства Черного дракона Цинь Шихуань-ди неведомы никому. И только лишь о некоторых из них можно говорить уверенно, и они изложены в этой книге.
– Недурно, недурно, – похвалил соискателя степени бакалавра титулованный экзаменатор. – Но о защитных свойствах талисмана ты мне уже рассказывал. Что-нибудь новенькое есть?
Ансельм тяжело вздохнул.
– Я пока не смог прочесть, о великий, там все зашифровано.
– Ну елкин дрын! – возмутился Лис. – Учишь его, учишь, буквально ночи не спишь, а он какую-то простейшую шифровку Центру осилить не может.
– К центру! – хлопнул себя по лбу ученик. – Конечно, к центру. Как же я сразу не понял?! О великий, ваша проницательность не знает границ! Конечно же, все к центру, снос по пилигрину, тройная квота, осталось лишь исчислить шаг и градус сноса. Благодарю вас, Учитель! – Счастливый Ансельм повернул коня.
– Ты что-нибудь понимаешь? – ошарашенно глядя на меня, спросил Лис.
– Похоже, ты разгадал тайну шифра фон Зеедорфа, – с некоторым сомнением в голосе произнес я.
– Шо, серьезно? И как мне это удалось?
– Легко.
– Ну-ну, пусть трудится, родина его не забудет.
Мы ехали все дальше. Все ближе и ближе был заветный «центр вселенной», святой град Иерусалим. Ансельм, пытавшийся уделять время дешифровке рукописи фон Зеедорфа, был вынужден большую часть пути выслушивать милую болтовню маленькой принцессы, тешить ее своими рассказами и ярмарочными фокусами, на которые он был большой мастак.
– Ой, как это! – хлопая в ладоши, щебетала девушка, глядя, как бакалавр-недоучка магических наук, дунув на невесть откуда взявшееся в его руках яйцо, аккуратно поставил его на острый конец и преспокойно оставил стоять в таком положении.
– Тоже мне, чудо, – снисходительно глядя на веселую парочку, прокомментировал Лис. – Скорлупа пустая, а в остром конце яйца сквозь маленькую дырочку через соломинку вдут воск. Это даже я знаю.
– Но ты же у нас «о великий», – усмехнулся я.
– А, ладно, пусть детвора развлекается.
– Ансельм! – звонко изрекла Алена Мстиславишна, принимая комично-гордый вид. – Даю слово, что, когда я взойду на престол, сделаю тебя придворным магом.
– М-да, детвора, – поворачиваясь ко мне, негромко произнес Лис. – Ты, кажется, когда-то говорил, что принц Людвиг не престолонаследник?
– Говорил. И сейчас это утверждаю. Но, заметь, она ведь ни словом не обмолвилась о принце Людвиге. Она утверждает: «Когда
– Хорошая девочка, далеко пойдет.
– Вот в этом как раз я ни секунды не сомневаюсь. И, полагаю, Ансельм ей в этом весьма поможет.
